Возвращение

— И лимонад для нас! — напомнила ей Мелина.

Гораздо большее впечатление, чем привлекательный Гийом, на нее произвела красивая машина. Она еще не достигла того возраста, когда девочки начинают интересоваться мальчиками.

Камилла мимоходом посмотрела на Гийома, который стоял, прислонившись к дверце своего «феррари». Она шла через площадь в мягкую тень лип, уверенная, что ее прекрасный принц на нее смотрит. Она старалась идти грациозно, распрямив худенькие плечи и время от времени потряхивая волосами. Внезапно она с болезненной остротой ощутила собственное тело, ей до сумасшествия хотелось нравиться! Смотрел ли он ей вслед? Засомневавшись в этом, она оглянулась. Взгляд Гийома был прикован к ней. Он даже слегка поднял руку, словно в знак прощания. Впервые в жизни Камилла почувствовала себя красивой и готовой любить.

А Мари как раз выругалась про себя. Будь Нанетт здесь, с ее хорошо подвешенного язычка сорвалось бы выражение и похлестче: как назло, единственной покупательницей в бакалейной лавке оказалась… Элоди! При виде Мари она побледнела, но поспешила растянуть губы в медовой улыбке:

— Вот уж не ожидала вас увидеть, Мари! Что привело вас к нам? — спросила она громко, пристально разглядывая Мари.

— Странный вопрос, Элоди! — услышала она в ответ. — Если вы помните, двое моих детей живут в Прессиньяке.

— Конечно я не забыла! — буркнула Элоди. — Значит, приехали в гости? Мило с вашей стороны!

— Да, мы у Лизон в гостях. И нас давно ждут к обеду. Но не обращайте на нас внимания, делайте ваши покупки!

— Почему бы и не поговорить с соседями? — возразила Элоди, и ее улыбка стала еще шире. — С тех пор, как отменили эти продуктовые талоны, одно удовольствие пройтись по магазинам и спокойно купить себе все, что душа пожелает! Я вам скажу, могли бы и раньше их отменить, а то ждали до самого марта! У вас все благополучно, в Обазине? Бабушка, конечно, постарела, как же… Это сколько ей стукнуло?

Мари, которая как раз выбирала вино, ответила холодно:

— Нанетт чувствует себя прекрасно! В следующем месяце она тоже приедет в Прессиньяк.

Мелина шепнула что-то на ухо Камилле, и девочки прыснули. Элоди же спросила громко:

— А это что за девочка? Подружка вашей Камиллы?

— Нет, это моя приемная дочь.

Бакалейщица слушала их разговор, и вид у нее был печальный. Каждый раз, когда Элоди приходила в ее магазин, перед бедной женщиной возникал образ единственного сына, распростертого на земле и истекающего кровью. Несчастье случилось в день бракосочетания мсье и мадам Варандо… Мари тоже не забыла этой истории. Она поспешила рассчитаться за свои покупки.

— До свидания! — сказала она и вышла из магазина, так что любопытство Элоди осталось неудовлетворенным.

Мари и девочки сели на велосипеды, но теперь Камилла крутила педали куда медленнее. Она с удовольствием задержалась бы в Прессиньяке, ей очень хотелось еще раз увидеться с красавцем Гийомом. Она представила себя и его оживленно беседующими, и ее воображение расцветило эту сцену самыми радостными красками. В своих мечтах Камилла не робела и не краснела, наоборот, она говорила легко и живо, у нее даже получилось его рассмешить…

Дорога, ведущая к ферме «Бори», была тщательно расчищена. Поль радостно приветствовал их, стоило троице войти во двор. Он стоял на огромной копне сена с вилами в руке. Телега с сеном стояла у стены крытого гумна, на крыше которого было широкое отверстие, через которое Поль подавал сено внутрь. Лора с вилами принимала душистое сено и равномерно его распределяла.

— А я-то боялась, что мы опоздаем! — крикнула им Мари.

— Еще полчасика, мам, и мы закончим! — улыбаясь, радостно отозвался Поль. — Я купил это сено у папаши Ренара, ты его знаешь, его ферма недалеко от Шассенона. У него осталось всего три коровы. Ну и пришлось же мне поработать! И еще дважды придется съездить к нему на телеге. Представляешь, я научился править волами и запрягать их! И все же с трактором дело пошло бы быстрее!

— Но трактор стоит бешеных денег! — смеясь, подхватила Лора. — Эти машины — для богатых фермеров с Севера, а не для нас!

— Можно мы вам поможем? — спросила Камилла.

— Конечно, если есть желание! Мари, маленькая Люси здесь, со мной. Мне будет легче, если вы ее отсюда заберете и присмотрите за ней, пока мы не закончим.

— С огромным удовольствием, Лора! Сейчас я к вам поднимусь!

И Мари стала быстро карабкаться вверх по лестнице. На нее нахлынули воспоминания. Сумрак, пробитый насквозь солнечными лучами, одуряющий аромат сена, сильный запах скотины, которая находилась внизу, — все это перенесло ее на сорок с лишним лет назад, в то время, когда она помогала Пьеру укладывать сено, а он всегда успевал сорвать поцелуй с ее губ!

Люси сидела на одеяле с игрушкой в руке. Похоже, размеренные движения отца и матери, разгружавших телегу с сеном, ее забавляли. Лора приветливо махнула Мари рукой. На ее усеянном веснушками красивом лице блестели капельки пота. Она выглядела такой же бодрой и довольной, как и супруг. Создавалось впечатление, что эта новая жизнь обоим пошла на пользу.

— Здравствуйте, мадам Мари! Не буду вас целовать, я вся мокрая!

— Вы прекрасно выглядите, Лора! Люси, моя крошка, узнаешь бабушку?

Девочка заулыбалась и протянула к Мари ручки, а та подняла ее легко, как перышко. Прикосновение к ребенку, чье маленькое тело было таким нежным, доверчивым и теплым, подарило ей драгоценное ощущение счастья. Любуясь невинной малышкой, Мари наконец смогла окончательно прогнать из головы образ Матильды с припухшими от поцелуев губами и черными глазами, полыхающими страстью… Ребенок — вот истина, безмятежность…

— Моя дорогая девочка! — прошептала Мари ласково. — Давай теперь спустимся по лестнице! Обними меня за шею и держись крепко-крепко! Вот так, умница! Бабушка не должна упасть, иначе моя крошечка, моя куколка ушибется!

Лора с беспокойством наблюдала за ними, но, увидев, как ловко свекровь спускается, успокоилась.

— Сразу видно, что вам не привыкать к работе на ферме, мадам Мари! — крикнула она. — Я не такая проворная, как вы! Идите поскорее в прохладу, в кухню! Рагу на печке!

Прижимая к груди свою обожаемую ношу, Мари прошла через двор под звонкие крики Камиллы и Мелины. Девочки влезли на стог сена к Полю и теперь вовсю подтрунивали над ним, передавая Лоре буквально по пучочку сена.

— Уж не знаю, помогут эти плутовки твоему папе или, наоборот, будут ему только мешать! — прошептала Мари в шейку малышки.

У этой маленькой девочки были круглые щечки и светлые кудряшки, которые на солнце сверкали рыжими искорками мамы Лоры. Особенно хорошеньким был ее ротик с четко очерченными, всегда влажными губками.

— Моя Люси, если бы ты знала, как я счастлива быть здесь, с твоими родителями! Ну что, посмотрим, каким теперь стал дом?

Мари вошла в комнату, куда в самом начале столетия, когда ей не было и тринадцати, ее ввели однажды мартовским вечером, насквозь промокшую и очень несчастную. Но теперь внутреннее убранство дома было совсем другим. Вместо земляного пола сияла чистотой красная плитка, стены были выкрашены в светло-желтый цвет. На белой газовой плите тушилось рагу.