Возвращение

Утром мы целой делегацией отпарились осматривать места будущих съёмок. А ничего так сельцо, живописное. Причём на окраине в наличии имеются даже мазанки с соломенными крышами - как раз то, что доктор прописал. Ничего страшного, что в них люди живут, уж ради съёмок на недельку переберутся к родственникам. Тут всё село роднёй повязано, не может быть, чтобы ни приютили.

– Так, Адольф (меня так и подмывало назвать его Адик), записывай, какие дома мы экспроприируем для съёмок. Вот этот... этот... и вон тот, за оградой, на которой крынки сохнут. Они в одной локации, близко друг к другу, и камера сможет их разом захватить, получится такая массовка из мазанок.

Бергункер старательно выводил в блокнотике карандашом, от усердия высунув кончик языка. Я краем глаза заглянул в его записи, и увидел, что мой помощник успел набросать общую схему улицы, крестиками отметив нужные дома. Хау стоял рядом, профессионально прикидывая ракурсы будущих съёмок. Сзади замерли остальные члены группы, включая Никулина, Быстрицкую и Милляра.

– Так, а теперь пойдём глянем церквушку.

Милляр оказался ещё и набожным человеком. Шагов за сто до церкви он вдруг остановился и стал креститься. Следуя его примеру, перекрестился и я, больше никто не рискнул. Даже если среди участников нашей бригады и были верующие, в эпоху воинствующего атеизма им это приходилось скрывать.

Церковь выглядела даже ещё величественнее, чем на чёрно-белом фото. К нашему появлению староста храма - строгая женщина лет шестидесяти - всё-таки отперла её двери. Хотя, как нам доложили, местный батюшка всячески противился съёмкам фильма в святом месте и в сердцах уехал на месяц к родне в Чернигов, бросив осиротевшую паству на произвол судьбы. Это он ещё не знал, какую чертовщину мы будем снимать, иначе вообще проклял бы нас до седьмого колена. А может и проклял авансом, просто мы этого не знали.

Я прекрасно помнил сюжет фильма с Куравлёвым и Варлей, и решил, что не стоит изобретать велосипед. Снимать будем то же самое, по возможности подражая оригиналу. Своей идеей-фикс я считал переработку концовки фильма, сотворения реально жутких чудовищ, а не сказочной нечисти, впоследствии насмешившей искушённого западного зрителя. Воплощению моего замысла должны были послужить костюмы, эскизы которых у мастеров своей киностудии я утверждал лично, и которые должны были примерно через месяц прибыть в Москву. А также приезд лично Джека Пирса, гуру гримёрного мира, сделавшего себе имя на фильмах о Франкенштейне и Дракуле. Я подобрал Пирса после его странного увольнения из 'Universal', и знаменитый гримёр с греческими корнями отвечал мне взаимностью. В том числе дав согласие на прилёт в Москву, чтобы поработать над советским фильмом ужасов.

Утробу старой церкви будет изображать один из павильонов 'Мосфильма'. Там планировалось снимать все эпизоды, происходящие внутри церкви и, само собой, финальную сцену. Я живо представлял, как нечисть самого что ни на есть демонического вида передвигается на карачках, ходит как зомби, ползает по стенам и даже летает благодаря перепончатым крыльям. А вершиной воплощения нечисти должен быть стать образ Вия. Не поленился, перечитал Гоголя, представил это коренастое существо с железной маской и веками до земли. Пирс уже был мною проинформирован и озадачен созданием на основе гоголевских видений такой страхолюдины, чтобы зритель после просмотра фильма ночью просыпался с криками и мокрыми от пота простынями.

Актёров на второстепенные роли согласился предоставить киевский театр имени Леси Украинки. Межсезонье у них должно было начаться в конце июня, но ради кино, которое собирался снимать знаменитый голливудский режиссёр, мне готовы были выделить с десяток актёров. А массовка понадобится для первых кадров фильма, когда будем снимать в Тернополе киевскую бурсу. Зданьице в областном центре я уже присмотрел накануне. Там для роли бурсаков уже обещали выделить десятка два тернопольских старшеклассников. А двух друзей Хомы Брута сыграют молодые актёры из всё того же театра Леси Украинки.

Никулин, кстати, вроде бы уже освоился. Помню, как во время нашего знакомства он пребывал в состоянии лёгкого ступора. Ещё бы, даже на фоне информационной закрытости СССР люди, имеющие хоть какое-то отношение к кинопроизводству, знали, кто такой Фил Бёрд. Ну и относились с соответствующим пиететом. Хотя вот Быстрицкая, например, всячески делала вид, что голливудские киномагнаты для неё - явление вполне обыденное. Ну да эта наигранность была очевидна моему опытному глазу. Я то и дело замечал, как она бросала в мою сторону заинтересованные взгляды. Соблазнить, что ли, хотела? Ишь, размечталась! Однажды я уже упал в постель с другой женщиной, и это закончилось рождением ребёнка, который до сих пор не знал, кто его настоящий отец. Больше такой номер не пройдёт. И дело даже не в том, что я опасался риска появления на свет внебрачного ребёнка. Просто я знал, что связан узами брака с женщиной, которой не смогу изменить даже под дулом автомата. А тот раз... Тогда я был ещё не женат, да и пьян, что, впрочем, меня не оправдывает.

В наших планах крайней датой окончания натурных съёмок в Киеве и Зелёном стояло 15 июня. То есть у нас имелся в запасе практически месяц. И мы принялись за дело, что называется, засучив рукава.

* * *

А тем временем в двух десятках вёрст от Зелёного, на одном из хуторов, проходил любопытный диалог.

– Петро, а ти чув, що в Зелёному москалі зібралися фільму знімати?

– Що за фільму?

– Та біс його знає! Я ось що думаю... Може, пощипати їх трохи, показати, хто тут господар?

– Як би нас самих не пощипали.

– Ти що, злякався?

– Хто? Я?!

 - Ну не я ж! Петро стукнул кулаком по столу, ноздри его раздувались, словно у рвущегося в бой скакуна.

 - Це ми ще подивимося, хто кого злякався, - сказал он, разжимая пудовые кулаки.

– Дізнайся все як слід, а потім подумаємо, як їм можна свиню покласти.

* * *

В Зелёном нам всё же пришлось задержаться чуть подольше. Погода испортилась, и нам приходилось ждать появления солнца как манны небесной. 19-го июня я объявил последний день съёмок в Зелёном, добавив, что завтра отбываем в Тернополь снимать городские сцены. Объявил во всеуслышание, так что отиравшиеся у площадки зеваки из местных, в основном ребятня, тут же разнесли новость по селу.

Надо отметить, что сельчане поначалу наше появление восприняли настороженно. Мало того, что москали, так ещё зачем-то в церкву полезли. Но постепенно отношение налаживалось, чему весьма способствовали финансовые вливания в данный субъект. В частности, я выделил непредусмотренные бюджетом фильма средства на строительство в селе клуба, так как прежний занимал помещение, больше похожее на хлев. Говорили, что после революции хотели в клуб превратить местную церковь, но поголовно набожные сельчане готовы были с вилами встать на её защиту. Теперь же на их глазах возводился солидных размеров бревенчатый одноэтажный барак метров 50 в длину и 25 в ширину. В торце барака появится сцена, там же будет висеть белое полотнище экрана и, надеюсь, уже в этом году сельчане смогут увидеть 'Вий', многие сцены которого снимались на их малой родине.

Ночи в этих местах темны, а последняя выдалась лунной и звёздной. Мне отчего-то не спалось, и уже за полночь я тихо, чтобы не разбудить мирно спящих коллег, встал, накинул на плечи пиджак и вышел на крыльцо, аккуратно, чтобы не скрипнула, прикрыв дверь. Где-то забрехала собака, но вскоре умолкла. Больше ничего не нарушало девственную тишину и, глядя на мерно переливающиеся звёзды, я ощущал себя стоящим на краю мироздания. В этот момент я по-настоящему осознал, как же ничтожен человек со всеми своими проблемами на фоне Вселенной. Что вся наша цивилизация - не более чем искорка, мелькнувшая и погасшая в её бесконечности. Миллиарды лет до нас, миллиарды лет после нас... Разум отказывался принимать такие цифры. И как же хотелось верить, что где-то там, в тысячах и миллионах световых лет от нашей планеты тоже существует разумная жизнь. Не может быть, чтобы не существовала. Пусть даже в зачаточном состоянии, или сверхразвитая, где разумные существа давно покинули телесные оболочки и переместились в цифровое измерение.