Возвращение

Во-вторых, архитектор предложил построить средневековый замок – с башенками по углами, и с острой скатной крышей основного здания. С верха башенок можно вести обстрел скрываясь за зубцами (которые собственно для того и были предназначены в средневековых замках), также можно вести огонь из окон второго этажа по всему периметру здания.

Снаружи на вид это будет некое подобие «бахатого» новорусского дома, стилизованного под замок. На самом деле – ДОТ. Практически полностью автономный. Электричество – можно получить от дизель-генератора, емкости с солярой под землей рядом с домом. Вода – из артезианской скважины.

Честно сказать – мне проект такого дома понравился. Всегда хотел иметь нечто подобное на случай апокалипсиса. Скорее всего такие меры безопасности и такая защита никак не пригодятся, но знать, что они у тебя есть, что ты можешь забаррикадироваться и сидеть в доме, несколько лет питаясь запасами из холодильника глубокой заморозки в подвале, это…хмм…высшая степень паранойи!

А еще мне было интересно – как мой проект воспримут «кураторы», и что теперь они скажут о том, чтобы построить дом за две недели? В доме была предусмотрена даже комната для аппаратуры дальней связи. Мощная радиостанция, способная связаться с любой точкой Земли. Эдакий командный пункт…

Архитектор уже ушел, а я все сидел и думал о том, куда и зачем я влез. События, которые происходили в США, теперь казались мне жалкой тенью того, что должно было произойти здесь. И я должен был быть ко всему готов.

Интересно, они согласятся устроить в доме небольшой арсенал? Поймут, для чего это? Я написал по этому поводу отдельное представление с перечнем необходимого снаряжения и вооружения, и передал его вместе с набросками моей крепости. Архитектор передаст по инстанции, а там уже прочитает тот, кому положено читать. Это я адресовал Семичастному. Шелепину же отправил другой конверт – с докладом по Ближнему Востоку.

Ужинали все вместе, за одним столом – я, Ольга и Настя. Настя как всегда молчаливая,, Ольга наоборот – слегка возбужденная и веселая, уж не знаю с чего. Радуется, что не прогнал? Ольга рассказывала о том, что они с Настей сегодня делали, спрашивала меня, как я съездил в Переделкино, я отвечал, не особо задумываясь над ответами, голова у меня была занята совсем другим. Завтрашним днем. Спать легли около полуночи.

Проснулся в девять часов утра, один. Из кухни слышались голоса, Настя с Ольгой что-то обсуждали, что именно – сквозь неплотно прикрытую дверь почти не было слышно. Но разговаривали они довольно-таки весело, и я впервые услышал, что Настя даже хохотнула. Уж что такого ей рассказала Ольга – не знаю. Надеюсь, обсуждают не меня. Не сегодняшний ночной быстрый секс.

Собрался идти в ванную комнату, и тут вдруг вспомнил, что стою в одних трусах. Хотел вернуться и надеть штаны – все-таки чужая женщина в доме, неудобно! А потом передумал, криво ухмыльнувшись своим глупым мыслям: Настя вообще-то не женщина, а…домработница. И глупо стесняться появляться в одних трусах перед той, кто стирает твое исподнее и…хмм…моет за тобой унитаз!

Я тихонько открыл дверь, и рванул по коридору по направлению к ванной. И надо же было так случиться – именно в этот момент Насте приспичило выйти из кухни! Мы с ней практически врезались друг в друга, я почувствовал упругость и крепость ее тела, ощутил запах, который шел от ее кожи (пахло почему-то апельсинами – варенье делала?). Настя при столкновении ойкнула и отшатнулась назад. Я тоже сделал шаг, отступая.

– Извините! – Настя отстранилась к стене, пропуская, и я продефилировал к двери ванной, чувствуя, как меня ощупывает внимательный, пристальный взгляд. И меня это черт возьми возбудило!

Мда…надо было потребовать себе в домработницы какую-нибудь старуху…чтобы не смущала! Халат надо купить…и чего раньше не догадался?

Подровнял бороду, подумал – может совсем сбрить к чертовой матери? Явить народу свой светлый лик? И тут же отказался от этой идеи. Молод я для маститого писателя Карпова – без бороды. А с бородой ничего, сойду за светоча мысли и отца русской демократии.

Принял душ, вытерся, обмотался полотенцем, помня, что теперь нужно так сказать соблюдать приличия, и пошел в спальню.

Что надеть на пресс-конференцию? Да все то же – свитер и брюки. Нечего строить из себя то, чем не являюсь. Костюмы, галстуки – это не для меня.

Позавтракал – в одиночестве. Девчонки позавтракали раньше, о чем меня и известили. На завтрак разогрели пирожков, а еще дали говяжьего бульона, запивать. Ну и чай – без чая я никуда. Зеленый чай с лимоном – наше все.

Подумал о том, что надо было бы и постричься…что-то зарастать начал, но тут же выбросил эту мысль из головы – черт с ней, со стрижкой, не о том следует думать. Совсем не о том! Да и хорошо, что на пресс-конференции буду выглядеть слегка встрепанным, не прилизанным.

Волнуюсь ли я, ожидая пресс конференции? Конечно, волнуюсь. Она не первая, и думаю не последняя, но чтобы в таком масштабе?! Да еще и в своей стране…и лишнего сказать нельзя. И ничего не сказать – тоже нельзя.

Только лишь закончил завтракать – зазвенел телефон. Подошла Ольга – она ведь секретарь, вот пусть и принимает звонки. Пришла, сообщила, что машина придет в одиннадцать часов, и что они с Настей идут одеваться. Подумал – зачем мне там Настя? И Ольга честно сказать, не очень-то там и нужна. Но…пусть идут. Все веселее будет.

К одиннадцати все были готовы, одеты, обуты, и когда снова зазвонил телефон – мы уже двигались на выход, к двери.

– Выходим! – сказала Ольга и положила трубку.

Спустились на лифте на первый этаж, прошли мимо отдавших честь милиционеров и нарочито приветливых консьержей. Вдруг подумалось – интересно, а как к нам в квартиру проникают наши гости? Те, что не живут в этом доме? Тот же архитектор – вчера? Или вот Настя – она же пришла без предварительного звонка, мы не сообщали на «рецепшен», что ее надо пропустить. И как она проникла? Видимо кто-то заранее звонит и предупреждает о визите наших гостей. Или удостоверение показывают?

Впрочем, это неважно. Даже если и так – какая мне разница? Что это меняет в моей жизни?

Странное у меня сейчас ощущение…будто воздух наэлектризован. Будто он потрескивает, будучи под напряжением. И все это с тех пор, как я оказался в Союзе. Понимаю, что я послужил чем-то вроде катализатора, или скорее снежка, сдвинувшего лавину, но как-то жутковато быть в роли лыжника, несущегося на вершине это самой лавины и думающего о том, как бы она его не подмяла.

Возле зала «Россия» нас встречали. Двое мужчин, принадлежность которых к определенным структурам не вызывала никакого сомнения. Меня и моих спутниц провели в недра громадного здания, их завели в одну комнату, меня в соседнюю. В комнате меня ждал незнакомый мне человек, представившийся пресс-секретарем Семичастного, Пименовым Валерием Петровичем. Не теряя времени, он сходу начал накачивать меня пожеланиями – о чем мне следует говорить, о чем не следует. Например, совершенно не следовало говорить о моих контактах с товарищем Шелепиным, и точно нельзя говорить о моем…хмм…даре предвидения. Этот вопрос надо спустить на тормозах. Это в моих же интересах.

Точно нельзя говорить о том, что я хоть как-то связан с КГБ. И вообще – о контактах с властью говорить очень осторожно, сто раз прежде подумав.

Я терпел, кивал головой, потом все-таки не выдержал и сказал, чтобы товарищ Пименов не тратил свое драгоценное время и лучше бы озаботился вопросами безопасности, мало ли кто может притащиться на встречу с беглым писателем, вдруг заходят меня убрать! На что Пименов усмехнулся и сказал, что безопасность в здании на высшем уровне, и мне бояться нечего. И вообще – убирать меня не особо кому и нужно, особенно здесь, в Союзе.