Вперед, конюшня!

В этот день состоялась моя скоропостижная встреча с дженералем Гу-Сином. Ранним утром сотрудники СОС вытащили меня из постели, разрешили только побриться и стояли над душой, пока я крепко не порезался "двумя близнецами".

Нашли пластырь, заклеили мне щеку, не дали позавтракать и отвезли в Планетарий. Я поднялся на Чердак в Заоблачный кабинет. Дженераль поздоровался со мной крепким рукопожатием и сочувственно спросил: - Что это у вас со щекой?

– Спешил. Брился. Порезался.

– Бритва старая?

– Нет. Рожа старая.

– А вы бороду не пробовали отпускать?

– Было дело. Давно. Когда служил навигатором.

– Да, по себе знаю, в навигации бриться лень. Взгляните внимательно, вы не знакомы с этим человеком?

И дженераль предъявил мне склеенные фотографии, которые он конфисковал в ресторане "Метрополь". На них запечатлелись в непотребном виде три полуголые метропольские девки - Верка в мундире с погонами подполковника, Надька в офицерском галстуке и Любка в сапогах; а с ними (или под ними, или между ними,- оргия в разгаре, в свалке не разберешь) какой-то веселый молодой офицер (надо понимать, подполковник) в надетой набекрень военно-морской фуражке с двуглавым крабом.

– Нет, не знаком,- поспешил откреститься я.

– Посмотрите еще раз. Неужели не узнаете?

Я присмотрелся и иакоиец-то узнал Богатенького Арлекино. Значит, этот пацан совсем даже не лейтенантик, как я считал, а подполковник. Наверно, я не сразу узнал БэА, потому что он был голый, без бородки и усиков, да еще с фуражкой набекрень и зачесанными набок волосами. Ну и я никак не ожидал увидеть в этом сопляке того таинственного ночного подполковника.

– Да, мы немного знакомы.

– Кто же он?

– Я даже не знаю, как его зовут. Я с ним познакомился на Маракканне. Это тренер Легкоступовой, Анфиски. Или кем он там ей приходится.

– А раньше вы его никогда не встречали? До того, как вы познакомились на Маракканне? Посмотрите внимательней.

Я опять стал разглядывать фотографии. Несомненно, я знал этого человека еще до Маракканны. Где я мог его видеть? Этот БэА мне в сыновья годился.

– Вы очень хорошо его знаете, но не узнаете. И это при вашей-то профессиональной памяти, генерал?

– Ваш вопрос о профессиональной памяти - для медицинской комиссии, что ли? Мне пора сдавать дела?

– Что вы, что вы, не комплексуйте! Я на вашем месте тоже его не узнал бы:., но я не хотел бы сейчас очутиться на вашем месте. Знаете, он жаловался на вас. Мол, вы его невзлюбили, задираете, манкируете, делаете замечания при посторонних...

– Жаловаться - недостойно офицера!

– Да, конечно. Жаловаться, особенно на коллег, недостойно для офицера, но когда вы поймете, кто он такой, ваше мнение о его достоинстве или недостоинстве изменится. Еще вчера я хотел вас свести, познакомить, оставить наедине, вы бы расположились - да хоть бы вот здесь, за моим столом. Побеседовали бы с этим молодым человеком.

– О чем мне с ним беседовать?

– Да о чем придется.

– С какой целью?

– Не целясь. Навскидку. Вам было бы интересно. А нам - полезно. Но доктор Вольф отсоветовал. Даже запретил эту встречу.

– При чем здесь доктор Вольф?

– Все это очень трудно объяснить. Вы спрашивайте, спрашивайте! Важно, чтобы вы сами догадались, кто он такой.

– Просто скажите прямо: кто он такой?

– Ага, прямо... Да вас на месте кондрашка хватит, если я прямо скажу.

– Да кто он мне, чтобы меня кондратий хватал,- сват, брат, кум, отец родной?! Я с ним свиней не пас.

– Вот-вот-вот! Тепло!.. Даже горячо! Вы рядом, вы почти догадались!

– Он офицер Службы Охраны Среды?

– Он? Да, офицер. Но... э... из другой среды... Из другой, родственной нам Службы.

– Какой?

– Аббревиатура вам ничего не скажет. У нас СОС, а у них SOS. Они тоже охраняют... э... другую среду.

– Скажите хоть, как его зовут, этого подполковника?

– Я-то могу сказать. Да вот кондратий... без доктора не имею права.

– Что же, вызывать с Маракканны доктора Вольфа?

– Он уже здесь.

– Давайте доктора.

– Он у вас за спиной.

Я оглянулся. Действительно, доктор Вольф уже был здесь со своим докторским саквояжем.

– Я и не заметил, как вы вошли.

– А я не входил,- ответил Вольф.- Я стоял за портьерой и наблюдал за вами.

– Можно, доктор?
– спросил дженераль.

– Думаю - да.

– Может быть, взять с него подписку о том, что мы не несем ответственности за его... мм... возможное психическое расстройство?

– Думаю - нет.

– Кто ему скажет - я или вы?

– Думаю - вы. А я на него посмотрю.

– Хорошо. Сделаем, как доктор приписал,- сказал дженераль.- Этого ночного подполковника зовут... подполковник Бел Амор.

КАК ДОКТОР ПРИПИСАЛ.

Наступила томительная пауза.

– Ну, я пошел на крышу, а вы тут без меня разбирайтесь,сказал дженераль Гу-Син, по-отечески потрепал меня по плечу, по-дружески ткнул меня кулаком в живот и, прикрыв дверь, оставил нас наедине с доктором.

Птички чирикали за окном. Какие-то зяблики. Прилетела удивленная зеленая муха и присела на мою порезанную щеку.

Наверно, щека пахла кровью. "Откуда мухи и зяблики на такой высоте?" подумал я и уныло спросил доктора:

– У меня опять... расщепление личности?

– Нет. Вы в порядке.

Я обрадовался:

– Мы с этим подполковником тезки и однофамильцы, что ли?

– Нет,- сказал Вольф.- Он - это Вы. ""Он" и "Вы" доктор сказал с большой буквы" А Вы - это Он. Вы оба - одно и то же лицо. Но однажды ваша дорога раздвоилась в пространстве-времени. Знаете, есть такой предупредительный дорожный знак - "дорога раздваивается". Вы с ним последствия этого раздвоения.

Я всматривался в фотографии БэА. Лицо было очень знакомое. Это лицо я видел в зеркале лет двадцать пять назад.

– Та-ак...- сказал я.

Лицо на фотографии было моим лицом в молодости - выбритое и прическа набок.

– Н-да,- сочувственно сказал доктор.- Я вас хорошо понимаю. То есть, я себя хорошо понимаю. Я бы тоже в такой ситуации сказал: "Та-ак!" Мы с дженералем опасались этой ситуации...

– Это самое...

– Что?

– Та-ак... вы что-то говорили про дорожные знаки...