Вперед в прошлое 8

— Доказательства?

— Он действует через посредника. Посредник — отец моего одноклассника. А теперь предыстория.

Начал я с того момента, как «славяне» завелись в подвале и отняли наши вещи, причем красочно живописал, как нам был дорог подвал. Потом поведал о том, что видел, как Борецкий рано утром выходил из подвала, а кроме бандитов, там никого быть не могло. А еще его сын щеголял в дорогой кожанке и потом сказал, что и матери отец привез что-то крутое. Стоит такая куртка от ста долларов, откуда взяться деньгам в семье военного? А сам я видел в воскресенье, как бандиты в масках выносили с рынка награбленное мешками. Ну и сегодня вечером увидел Борецкого с Войтенко. Отец рассказал, что отношения между братьями были холодными, но в последнее время Олег внезапно пошел на сближение с Русланом.

Закончив рассказ, я вдруг осознал, что это все — не доказательства. Они появятся, только если Борецкий сознается.

Гоги не выдержал, вскочил и заходил по гостиной вперед-назад, потирая щетинистый подбородок. Меня он перестал замечать, полностью погрузился в мысли. Наконец остановился и как вдарит кулаком по столу! Выругавшись по-грузински, он перешел на русский:

— Сукины дети! А ведь правда! Почему Сарик, сука, цел и невредим? И люди его все целы, а? А Кулик мертв. И, — его голос дрогнул, — Давид мертв. Мы все выясним, Павел. Где искать Борецкого?

— Точного адреса я не знаю. Верхняя Николаевка, в районе общежитий…

— Этого достаточно.

Подойдя к столу, он схватил меня за руку и принялся трясти.

— Спасибо, Паша. Все выясним, это слишком похоже на правду.

Резко успокоившись, он оперся о спинку стула, на котором я сидел.

— Чего ты хочешь? Если все, что ты сказал — правда, я в долгу не останусь.

— Хочу, чтобы эти твари убрались из моего города, — выпалил я.

Георгий хохотнул.

— Прекрасно! Благородно. Но что хочешь — ты? Не представляешь, как мне дорог Давид! С ним словно моя жизнь ушла. Все, что я хочу — смотреть в глаза убийцам, когда они будут подыхать. А ты мне подарил шанс. Чего. Ты. Хочешь?

— Чтобы его жена и сын не пострадали.

Гоги всплеснул руками.

— Да что ж мы, звери? Но что нужно лично тебе? Подумай. Если все подтвердится — день рождения, юбилей… Ты в каком классе?

— В девятом.

— Выпускной, да? Да. Выпускной. Если подтвердится, а если нет… — он сделал паузу и пристально посмотрел на меня. — Даже если ты не Мартынов, тебя найдут.

От его тона по спине пробежал холодок.

— Что я, самоубийца? — попытался улыбнуться я.

— Буду надеяться. — Он глянул на дверь и крикнул: — Мате!

Дверь распахнулась, и вошел тот самый бородач.

— Отвезите юношу, куда он скажет. Смотрите чтобы не обидел никто! На моей машине отвези.

— У меня мопед остался в «Лукоморье», — с сожалением сказал я, очень уж хотелось на «Мерседесе» прокатиться.

Я-взрослый ездил и на более крутых тачках, но у меня такого опыта не было. Пробудился внутренний ребенок и нарисовал картину, как я приезжаю, такой, на «Мерседесе» чуть ли не с мигалками, это видят соседи…

Однако мопед в машину не влезет, а без него я, как без рук.

Приказ бородач выполнил беспрекословно, открыл передо мной дверцу «сто девяностого» — там пахло сигаретами и кожей. Что кожей — наверное, иллюзия, потому машина не новая, запах кожаного салона должен был выветриться. Я развалился на заднем сиденье, наконец выдохнул и разжал кулаки.

Теперь оставалось только ждать и надеяться, что Хищник одолеет Чужого.

Вроде бы радоваться надо, что все прошло как надо, но я понимал: слишком просто. Слишком легко. Так не бывает.

Друзья, понимаю, остались вопросы, почему так, а не иначе. Все ответы — в следующей главе. Точнее интерлюдии. Главы будет две.

Глава 22 Ухо или палец?

На «Мерседесе» меня доставили к «Лукоморью», я оседлал мопед и покатил домой. Было начало одиннадцатого. Сзади пристроилась «копейка» и не обгоняла, но и не отставала. Боится входить в закрытый поворот? Не хочет нарушать и пересекать сплошную? Я съехал на обочину, пропуская ее. Или за мной слежка? Выходит, Гоги мне не поверил, раз организовал слежку?

Предполагает, что я в сговоре со «славянами» и пытаюсь вывести их на его убежище?

Свет фар «копейки» утонул в черном витке серпантина, и я поехал дальше. Следующая машина, «Москвич», вырулила с проселочной дороги и точно так же села мне на хвост. Обогнала, только когда я съехал на обочину. Какие все вдруг законопослушными стали! По городу, где велик риск нарваться, плевали они на правила, а тут поди ж ты. Точно слежка, причем откровенная. Они меня совсем идиотом считают? Думают, у меня не хватит ума заметить очевидное?

Подождав немного, я тронулся, и до самого города мне попались две встречные машины и мотоцикл с коляской. И еще ёж, зараза, прямо под колеса бросился, еле успел в сторону вильнуть, а этот дурак свернулся прямо посреди дороги. Пришлось останавливаться и относить ежа в кювет.

В городе я увидел телефонную будку и направился к ней, набрал номер Ильи. Трубку взял друг, словно дежурил у аппарата и ждал от меня вестей.

— Звоню сказать, что все в порядке, — отчитался я. — То, что говорил тебе, забудь.

В ответ сперва донесся шумный выдох, потом Илья сказал:

— Хорошо. Планы на завтра есть?

— Попытаюсь договориться с отцом, чтобы забрать наши вещи.

— Во классно было бы! — обрадовался он. — И совсем классно было бы вернуться на базу.

— Это вряд ли. Точнее, в ближайшее время вряд ли.

Что сделает Георгий? Устроит побоище или изведет врагов по-тихому? Время покажет, Лялина донесет мне. Что станет с Борецкими? Гоги обещал не трогать его жену и сына. Что касается старшего, все зависит от степени его вины. В лучшем случае ему выбьют зубы и ребра пересчитают, в худшем — закопают.

Можно ли верить словам криминального авторитета? Слышал, что да: у сидельцев принято отвечать за базар, а Гоги сидел. Будем надеяться, что обойдется малой кровью.

— Так что завтра? — напомнил Илья.

Первым делом я попытался вспомнить, какие у меня великие планы, но отмахнулся от них. Задолбало! С такими нервотрепками я до тридцати не доживу. Выходной хочу!

— Давай в районе одиннадцати поедем за грибами? Мама рассказывала, их в лесу просто море. Возьмем с собой тех, до кого дотянемся, и рванем?

— Давай! — обрадовался Илья. — До завтра. На созвоне.

Прервав связь, я набрал маму — волнуется, наверное. Она сразу же взяла трубку и выдохнула:

— Да!

— Ма, я скоро буду.