Вперед в прошлое 9

— Что стряслось? — спросил он Анатольевича, жадно косясь на тысячу между его пальцами.

— Надо отбуксировать. Можно это устроить? Трос есть. Тысячу плачу!

Филин кивнул и сказал, не вылезая из машины:

— Крепи, давай. Куда ехать?

Анатольевич вопросительно посмотрел на меня. Я быстро прикинул маршрут и назвал адрес автомастерской, объяснив решение:

— Все равно машину надо ремонтировать, так? — Водитель кивнул. — Это автомастерская на въезде в город. Дальше мы попросим Алексея нас подвезти.

— Согласна, — сказала бабушка.

Анатольевич виновато развел руками.

— Без возражений!

Пока он возился с буксировочным ремнем, я вернулся в салон. Как же хотелось побыстрее куда-нибудь в безопасность! Автомастерская виделась именно таким местом. Надеюсь, Каналья нас отвезет менять деньги. А может, и нет. Тогда поеду к бабушке, а дальше придется рисковать, хоть тысячу долларов менять самому, без прикрытия, на мопеде.

Пока в салоне никого не было, бабушка пробормотала:

— Сегодняшний день точно забрал у меня несколько лет жизни. Все, больше я ни в чем таком не участвую, извини, Паша.

— С пониманием, — ответил я.

И правда ведь, она немолода, каждый такой стресс грозит обернуться гипертоническим кризом или сердечным приступом. А я, блин, слишком молод, и в этом проблема.

— Готово! — с улицы крикнул Анатольевич, уселся за руль, подал сигнал, включая аварийку.

«Москвич» включил фары и вырулил на серпантин — мы ощутили толчок и, не заводя мотор, покатили вслед за нашим спасителем. Была мысль предложить Филину повозить нас по городу, но я отмел ее, пожалев бабушку. Все-таки придется идти с отчимом на сближение.

В автомастерскую мы приехали в начале седьмого. На обочине ждали своей очереди три автомобиля, четвертый — тягач, столько же выстроилось возле гаража. Не задавая вопроса, я получил ответ, что Алексей зашивается на работе, потому никуда меня не повезет, а ждать допоздна я не могу — у меня с валютчиком договоренность на семь.

Навстречу «Москвичу» выбежал Каналья, на его лице читалась решимость отказать очередным клиентам, но, увидев нас в салоне «копейки», он сменил гнев на милость.

— Поломались? — спросил он у Анатольевича, бывшего соискателя на должность автомеханика.

Анатольевич кивнул, вылез из салона, рассказывая, что и как. Я заметил ноги ремонтника, торчащие из-под «жигулей», припаркованных чуть в стороне от ворот — очевидно, это был Алишер.

С кем не хотелось видеться, так это с Олегом, который знатно опозорился на тренировке, но отказывался это признавать и пару раз звонил, предлагая свои услуги, потому я не спешил покидать салон автомобиля. Но мастер кунг-фу был занят в гараже и не выходил.

Увидев, что Анатольевич отцепил трос от «Москвича», я подошел к Филину и сказал:

— Извините, может, развезете нас с бабушкой по домам? Плачу две тысячи.

Увеличенные линзами глаза стали еще больше, ни секунды не колеблясь, мужичок кивнул, открыл рот, желая что-то сказать, но к нам с виноватым видим подошел Анатольевич и заявил:

— Будет справедливо, если я эти деньги дам из своей зарплаты. Машина с утра капризничала, но я не обнаружил поломки и поехал. Так что вина на мне. Это будет честно.

— Так а ехать куда? — поинтересовался Филин.

— Васильевка, потом — центр. Там придется минут десять подождать, и — Николаевка.

Все-таки безопаснее с деньгами перемещаться не на мопеде — мало ли что случится по дороге, а на машине. Филин почесал переносицу и кивнул, сверкнув линзами очков.

— По рукам!

Я отвел Анатольевича в сторону, отсчитал ему десять тысяч, он вернул мне три, которые уйдут на транспортировку и дальнейшие разъезды, и мы с ним распрощались. Но только я направился к «Москвичу», куда усаживалась бабушка, как услышал знакомый голос Олега:

— Пашка! Погоди!

Он настиг меня, развернул в свою сторону и спросил, держа в руках сигарету:

— Так а когда снова тренировка? Перерывы делать нежелательно.

Вспомнился «паркинсон богомола», и я отрезал:

— Извините, ребята не хотят. Не понимают вершин искусства и настроены просто бить морды. Так что увы. А я спешу, извините.

Занимая место рядом с бабушкой, я видел, как полыхнул огонь зажигалки и злость во взгляде мастера-недоучки. Каналья подошел к машине, помахал нам, прощаясь, и «Москвич» тронулся. Через десять минут мы были в Васильевке.

Вместе с бабушкой зайдя в дом, я отдал ей свои акции, распотрошил нательный кошелек, вынул доллары, а потом долго отсчитывал миллион рублей мелкими купюрами. Себе оставил чуть больше двух лимонов — чтобы купить тысячу баксов, заказанную у валютчика, и завтра расплатиться за участок. Бабушка вцепилась в мои плечи, стиснула их, заглянула в глаза.

— Пожалуйста, позвони мне, когда будешь дома, а то душа не на месте, это же, — дальше она прошептала еле слышно: — два миллиона!

Я обнял ее.

— Конечно позвоню, не переживай. — Ответил я ей тоже вкрадчивым шепотом: — Никто ведь не знает, какие деньги у меня здесь. А ты позвони матери, скажи, что все в порядке. — Я похлопал куртку и выбежал на улицу.

Махнул Каюку, высунувшемуся из летней кухни, скользнул ладонью по загривку Боцмана, распахнул калитку и плюхнулся в «Москвич» позади водителя.

— Извините за задержку. Поехали к центральному рынку.

Филин, который так и не представился, недовольно шевельнул кустистыми бровями, но отчитывать меня не стал — где он еще три тысячи заработает за два часа? У таксистов своя мафия, туда пускают только своих, да и не факт, что у него получится, это если приезжего надурить, так нет их сейчас.

Без двадцати семь я стоял на ступенях при входе на опустевший рынок один-одинешенек, ежился под порывами ветра и косился на алкаша, над которым склонились пэпээсники — наверное, карманы выворачивали. Довольно большой участок освещал единственный фонарь, и от греха подальше я сместился в тень, не выпуская ментов из виду.

А, нет, не трогают карманы. Подъехал «бобик», несчастного погрузили туда и увезли.

Мой валютчик поблизости не наблюдался. Блин, договаривались же! Зря приперся сюда.