Вперёд в СССР!

Оля стояла на прежнем месте.

Удивительно, но девочка стала беспрекословно мне подчиняться. Отношение к старшему брату поменялось буквально за сутки.

— Оля! — позвал я. — Идём к нам!

— Ваша сестра? — догадалась Кристина.

— Она самая.

Запыхавшаяся девочка подбежала к нам и начала сыпать вопросами:

— Ты его побил? А милицию вызвал? Ой, это же ваша сумочка была? Здорово, что мы рядом оказались, правда, Влад? Вы уже познакомились?

Кристина звонко рассмеялась.

Девушка, показавшаяся мне издалека неприступной и даже надменной, при ближайшем рассмотрении оказалась очень милой и непосредственной.

— Вы, наверное, спешите, — спохватилась Кристина. — А я тут вас отвлекаю…

— Мы просто гуляли, — заверил я.

Оля требовательно потянула меня за рукав:

— Я хочу в ту кафешку!

Мы с Кристиной повернули головы.

Недалеко, у самой границы сквера, расположилась открытая терраса кафе с разбросанными креслами-мешками и низкими столиками. Там же висел гамак, в котором могли покачаться все желающие.

— Не против, если составлю вам компанию? — улыбнулась Кристина.

— Двумя руками «за», — обрадовался я.

Девушка мне понравилась. Не просто симпатичная, а, как говорится, «с огоньком». Очень нестандартная внешность, живые и умные глаза.

Мы направились к террасе, заняли свободный столик.

— Руководите, — сказал я.

Сестра тут же пояснила:

— У Влада потеря памяти.

— Совсем ничего не помнишь? — от неожиданности Кристина перешла на «ты».

— Мышечная память, — пожимаю плечами. — Эмоции. Я чувствую, что люблю своих близких, но только вчера выяснил, как их зовут.

— Надо бы к врачам обратиться, — с сочувствием произнесла Кристина. — Или к менторам. В центре Бехтерева работают отличные специалисты. Я могу позвонить отцу, у него там хорошие знакомства…

— А кто твой отец? — бесцеремонно поинтересовалась Оля.

— Он портальщик, — с гордостью сообщила Кристина. — Точнее, завотделом портальной инженерии Института интеронавтики.

— Ничего себе! — восхитилась сестра.

— Давайте что-нибудь закажем, — мне пришлось вмешаться, чтобы не остаться голодным. — Как это сделать?

— Проведи часами над глазком считывателя, — посоветовала Кристина. — Меню выведется в голографическую развёртку.

— Заодно система оценит твой социальный рейтинг, — добавила сестра.

— Это ещё зачем?

— Посмотри на этот значок, — Кристина указала на встроенную в столешницу эмблему. Серп и молот в ромбе, вписанном в круг. — Заведение присоединилось к правительственной программе «Пик».

— Ничего не понимаю.

— Программа «Пик», — терпеливо пояснила Кристина, — рассчитана на окончательное упразднение денег и переход к коммунистической экономике.

Что-то такое я уже слышал. Только речь шла об эксперименте в пределах одного города. Но, видимо, «Пик» постепенно расширялся.

— То есть, я буду расплачиваться… не деньгами?

— Смотри, — улыбнулась девушка. — Я покажу.

Она провела рукой над светящейся белой точкой, дождалась звукового сигнала и тронула сенсорный экран часов. В воздухе соткалось меню, а под ним — интересная строчка.

СОЦРЕЙТ: 146

— Поясни, — я всё ещё не понимал, что происходит.

— Рейтинг очень высокий, — заметила Оля.

— На самом деле, не очень, — ответила девушка. — В этих цифрах — мои школьные достижения, участие в общественных начинаниях, поступление в академию, плюс я комсорг первичной ячейки факультета. Стройотряд тоже, наверное, учли. У моего отца соцрейт перевалил за полторы тысячи. Это так, для сравнения.

Пробежавшись глазами по меню, Кристина выбрала одну позицию и прикоснулась к строчке. Полоска сменила цвет с серой на зелёную. Девушка тронула кнопку «Подтвердить» и небрежно смахнула голограмму.

— Я заказала фруктовый лёд. Рейтинг позволяет мне взять в этом кафе что угодно. Совершенно бесплатно. И да, я поддержала программу «Пик», что ещё на шаг приблизило нас к светлому будущему.

— Здорово, — оценил я.

— Попробуй ты, — предложила Оля. — Закажи нам на двоих.

Я повторил манипуляции Кристины.

Передо мной развернулся уже знакомый полупрозрачный экран, а под ним — строка рейтинга. У сестры глаза полезли на лоб.

— Что?! Сто семьдесят восемь?! Ты когда успел?!

— Без понятия, — растерянно пробормотал я. — Ты что будешь?

Пока сестра выбирала нам мороженое и коктейли, я размышлял над объяснением происходящего. Видимо, моё сотрудничество с силовыми ведомствами приносит первые плоды.

— Система не ошибается, — заверила Кристина. — Всё подсчитывается нейросетью.

Через несколько минут мне на телефон пришло уведомление о том, что заказ можно забрать. Смартфон Кристины тоже завибрировал.

— Здесь самообслуживание, — пояснила девушка.

Пока мы ходили за подносами и забирали свои лакомства, я вспомнил передачу о городе без денег. Профессор Зайдельман. Город, насколько я помню, назывался Красноволжском.

— Но разве эта система не внедрена в Красноволжске? — осторожно уточнил я.

— Так и есть, — кивнула девушка. Мы вернулись на свои места. — Но проект гораздо шире, чем многие думают. Люди в Красноволжске уже живут по новым принципам, а для остальных изменения внедряются постепенно. Общество должно быть готово к грядущим переменам.

В голове у меня не укладывались противоречия.

СССР, в который я попал, вроде как считался страной победившего коммунизма. А это означало, что все должны быть равны, люди не делятся на классы, блага распределяются равномерно, по потребностям, а деньги — просто страшный сон. Ну, и институт брака. В классическом понимании семья должна исчезнуть.

А тут у нас что?

Люди живут хорошо, но рубли сохранились. За товары и услуги надо расплачиваться, семьи на месте, классовое равенство… Спорный вопрос. Я не проверял, но есть подозрение, что уборщица в школе получает меньше, чем профессор Зайдельман или отец Кристины. И даже социальный рейтинг, призванный упразднить последние пережитки буржуазного общества, явно даёт понять, что некоторые… ну, вы поняли.