Вперёд в СССР!

— Тогда называйте меня Машей.

— Договорились.

За дверью, в которую меня провела Маша, обнаружился узкий коридорчик, упирающийся в открытую арку. Сделав ещё несколько шагов, мы оказались в просторной студии с подиумом и двумя мягкими креслами. Подиум был подсвечен фиолетовым неоном, стены же представляли собой проекционные экраны, на которые сейчас транслировалась панорама гор с яркими звёздами и серпиком молодой луны.

— Присаживайтесь, — ведущая указала мне на ближайшее кресло, а сама уселась напротив. Я обратил внимание, что в студии уже работают два оператора. — Мы приступаем к трансляции. Начали!

Я опомниться не успел, а эта бестия уже подала сигнал своим операторам!

И тут же заработала на камеру:

— В эфире передача «Новые люди» на телеканале «Молодая Москва»! С вами я, Маша Андреева, и у меня в гостях вчерашний выпускник одной из московских школ Владлен Громов. Здравствуйте, Владлен.

— Здравствуйте, Маша.

— Владлен Громов — живое воплощение тезиса «сын за отца не в ответе». Отец Владлена был признан изменником Родины и понёс наказание по соответствующей статье. Мой гость должен был пройти тест на лояльность, это стандартная процедура в восемнадцать лет. Статистика — упрямая вещь. Девяносто шесть процентов советских граждан, чьи родители проходили по подобным статьям, заваливают тест и отселяются за сто первый километр, но Громову удалось этого избежать. И это, между прочим, серьёзное достижение.

Я заметил, что у Маши нет микрофона в ухе, по экранам не бегут подсказки, но она очень лихо оперирует фактами. Не удивлюсь, если в съёмочной бригаде работает телепат.

— Влад, — Маша повернулась ко мне, — вам было страшно перед началом прохождения теста?

Пожимаю плечами:

— Да не сказал бы. Я просто не знал, чего бояться. Многие путешествуют по стране, и не факт, что я проживу в столице весь остаток жизни.

— А ваш отец? Неужели ничего в душе не кольнуло? Вы же, по сути, лишились близкого человека.

— Я не знаю, чем он занимался, и в чём состав его преступления. Информация засекречена. Но это же его личный выбор, правда? Он знал, чем рискует. И всё равно принял решение. Моё решение — отпустить ситуацию и жить дальше.

— Насколько мне известно, вы ещё не определились со своим будущим.

— У меня есть кое-какие планы, но я пока не буду их озвучивать.

— А что ж так? У каждого молодого человека есть мечта. Подростки мечтают полететь в космос, погрузиться на дно океана, управлять истребителем или атомоходом… К чему вы стремитесь?

— Я бы хотел побывать в запорталье. Увидеть чужие миры. Сделать так, чтобы с моей Родиной ничего не случилось. Да и просто пожить в своё удовольствие.

— Вас могут забрать в армию. В какие войска вы бы хотели попасть?

— Не задумывался об этом. Куда отправят, туда и пойду.

Разумеется, меня никуда не отправят. У меня возникло ощущение дежа вю. Куда бы ни перебралась моя неупокоенная душа, а пути-дорожки вновь приведут в КГБ.

Что касается здешней армии, то она выглядела довольно экзотически. Одни только атомоходы, бороздящие небесные просторы, чего стоят. А ведь мне встречались ещё тактические экзодоспехи, дредноуты, бронеходы… И это если забыть об элитных частях, сформированных преимущественно из менторов. Те же физики-десантники с трудом укладываются в голове. Или энергеты, испепеляющие целые укрепрайоны. Лицедеи-разведчики, ударные группы анималистов. Плюс штурмовики-новы, мало чем уступающие некоторым менторам-физикам.

— Насколько я понимаю, вы очень сознательный молодой человек, — продолжила свой допрос ведущая. — Уверена, нашим зрителям интересно, что вы думаете о текущих событиях на Ближнем Востоке.

— Типичная политика империалистов, — не задумываясь, ответил я. — Воевать чужими руками. Прямого столкновения они боятся, но хотят больше очагов напряжённости у наших границ.

— Ваше самое яркое воспоминание детства, — перешла в наступление Маша.

— Лето, проведённое на бабушкиной даче, — я вполне искренне улыбнулся. — Речка, рыбалка… И, знаете, такая тишина, спокойствие… В городе такого нет. Я был совсем мальчишкой, и за мной увязалась соседская собака…

Я продолжил плести всю эту чушь на камеру, а девушка слушала меня, развесив уши. Понятное дело, воспоминаний предшественника о бабушкиной даче у меня нет. Зато есть знание, полученное от матери. Знание о том, что эта бабушка была, и мы часто ездили к ней в гости. А ещё я применил свой Дар и выяснил, что именно знает Маша и чего не знает. Название деревни, куда я ездил, ей нашептал телепат. Речка там протекала. А то, что я сейчас вешал журналистке на уши, могло произойти с кем угодно в любой советской деревне.

Посыпались другие вопросы. О моих друзьях, увлечениях, запуске термоядерной станции в Казахстане, отношении к социальному рейтингу и отмене денег. Разговор получился весьма занимательным. Периодически команда Маши вставляла сюжеты, героями которых были мои школьные учителя и тренеры в спортивных секциях, результаты опросов по отношению граждан к тестам на лояльность, просто какие-то отбивки. Всё это лилось прямо в эфир в режиме нон-стоп. Зрители присылали вопросы по сети, тексты высвечивались на большом экране, я отвечал. Кто-то дозванивался прямо в студию, разговор вёлся по громкой связи.

А потом интервью закончилось.

Маша завершила эфир, попрощалась со зрителями и, улыбаясь, посмотрела на меня:

— Не устал?

Мы незаметно перешли на «ты».

— Вроде нет.

— Это хорошо. Готовься, ты теперь у нас звезда, Влад.

— В смысле?

— Ты же понимаешь, я на связи с телепатической поддержкой. И мне уже озвучили количество пользователей, подключившихся к стриму.

— Десять тысяч? — предположил я.

В моём мире серьёзные стримеры собирали на трансляциях по семьдесят-восемьдесят тысяч зрителей. Может, и больше, я не фанат Твича и плохо в этом разбираюсь.

— Почти сто, — улыбнулась Маша. — Телевизионная аудитория у нас гораздо больше.

— Шквал звонков! — в студию влетела женщина с короткой стрижкой. — Рейтинги идут вверх!

— Вот видишь, — Андреева расплылась в ослепительной улыбке. — Надо раскручивать эту тему. Как насчёт того, чтобы обсудить участие в ещё одном проекте? У нас на первом этаже есть уютная кафешка.

Глава 17

Я не был уверен, что могу вот так сам договариваться о мероприятиях, связанных с моим продвижением в качестве публичной персоны. Наверняка у Соколовой на этот счёт имелся чёткий и одобренный начальством план. Но меня так давно никуда не приглашали молодые и симпатичные женщины… Я бы даже сказал, вообще не проявляли ко мне интереса, и отказываться не хотелось. Тем более, что новое тело было полно сил, энергии и тестостерона.

— С удовольствием, — ответил я, улыбнувшись в ответ.

— Отлично. Тогда сейчас с тебя снимут аппаратуру, сделают разгрим, и можем идти.

Через двадцать минут мы уже сидели в кафе, тематика которого была полностью посвящена телевидению: здесь были и ростовые фигуры популярных персонажей всяких сериалов и передач, и постеры, и портреты актёров. Всего сразу и не определишь. Тем более, я старался не очень-то глазеть по сторонам, а больше уделять внимания своей спутнице.

Подкатила на роликах официантка в какой-то блестящей форме, напоминающей комбинезон будущего.