Впотьмах

— Потому и спать боишься?

— Да…

— Выкинь все эти глупости из головы и успокойся. А еще не расстраивайся: еще раз повторяю — в твоем положении это вредно. Мы здесь, и бросать тебя не собираемся.

— А как мама себя чувствует?.. — по голосу Лидии было понятно, что она плачет — похоже, все еще не может поверить в происходящее.

— На мой взгляд стороннего человека, твоя мать — дама серьезная, старается все держать под своим контролем, в том числе собственные нервы, эмоции и здоровье… — я старалась говорить уверенно, чтоб моя собеседница хоть немного успокоилась. — Когда вернешься домой, Ксения Павловна будет невероятно счастлива — что ни говори, но никакой родни, кроме тебя, у нее нет. К тому же она очень беспокоится о будущих внучках. Ну, а небольшую выволочку по возвращению (без нее, как я понимаю, у вас не обойдется) ты как-нибудь переживешь.

— А что у нас сейчас дома происходит?

— Ваш домашний котяра жив и здоров, а в саду георгины вовсю цветут… — улыбнулась я. — Настоящая стена из цветов стоит вдоль всего забора — я такой красоты раньше никогда не видела. Просто глаз не оторвать!

— Да, мама всегда любила эти цветы… — хотя слезы еще чувствовались в голосе Лидии, но она немного успокоилась. — А как вы согласились сюда отправиться? Это же рискованно!

— Ксения Павловна умеет находить убедительные аргументы… — отозвалась я. — Говоря откровенно, месяц назад мне бы и в голову не пришло, что я могу согласиться на что-то подобное. Да и по профессии я отнюдь не супервоин, а всего лишь обычная медсестра, и не более того. До сей поры не знаю, отчего выбор Ксении Павловны пал на меня.

— А я, кажется, догадываюсь… — отозвалась Лидия. — Наверняка мама искала подходящего человека с помощью поисковой магии. Не знаю, какие требования она заложила в… базу поиска (назовем это так), но там наверняка значился пункт о том, чтоб подходящий для дела кандидат разбирался в медицине.

Пожалуй, в словах Лидии был резон: мать понимала, что срок беременности у дочери уже немалый, и потому искала не только того, кто поможет вернуть дочь назад, но и чтоб тот, кого она ищет, в случае чего мог оказать дочери необходимую помощь.

— А твой спутник… Он кто такой? Вы и раньше были знакомы?.. — продолжала расспросы Лидия, но единственное, что я могла сказать, так только:

— Об этом спроси у него сама. Эж, ты ведь не спишь?

— С вами, болтушками, уснешь, как же… — после паузы отозвался тот. — Но так как женское любопытство неистребимо, то придется пойти вам навстречу. Должен признаться, что ао профессии я юрист, но к силовым структурам никакого отношения не имею — по диплому числюсь адвокатом. Кстати, со своей спутницей (с которой ты, Лидия, так мило общаешься) мы познакомились только здесь, но об этом я расскажу как-нибудь позже, когда время будет. Почему именно на моей скромной персоне остановила свой выбор Ксения Павловна, тоже понять не могу — вроде никаких особых заслуг за мной, грешным, не числится.

Тут я обратила внимание на то, что Эдуард перестал похрапывать и притих — похоже, он тоже проснулся и слушает наш разговор. Ну-ну, послушай, тем более что и тебе не помешает принять в нем участие.

— Я ведь до сей поры так и не знаю, как вас звать… — видимо, пока позволяет время, Лидия захотела узнать о нас еще кое-какие подробности. Все верно — окажись я на ее месте, мне тоже было бы желательно знать, кого именно прислали в помощь.

— Меня звать Василиса, но если вдруг придется обратиться ко мне среди здешнего населения, то произноси имя Лиис. Что касается моего спутника, то он представится сам.

— Евгений… — отрекомендовался тот. — Ну, а для местных жителей я Эж. Кстати, подскажите, как адресоваться к вам в присутствии посторонних?

— Эти люди… Они называли меня Дии, а Эдуарда — Дуд — так здешние обитатели произносили наши имена. Только я бы отныне не хотела лишний раз слышать, как нас тут называют, и если можно, то без необходимости не произнесите при мне эти самые имена. Почему? Это словно клички какие-то, на которые мы должны были отзываться!

— Желание дамы — закон… — галантно отозвался Эж. — Ну, уж раз мы все не спим… Извините, но я никак не могу взять в толк, как вы двое оказались в доме того богача, который позже отдал вас здешним храмовникам! Смотрите: если следовать логике, то с того времени, как вы встретились с местными жителями, вас двоих стали считать колдунами со всеми вытекающими отсюда последствиями, верно? Принято считать, что к таким э-э… необычным людям отношение всех окружающих крайне негативное, и даже более того: тех, кого считают колдунами — их боятся, а частенько и вовсе стараются избавиться в прямом смысле этого слова. Как в свое время сказал некий политический деятель: нет человека — нет проблемы. Печально, но факт. Удивительно, но вас двоих отчего-то не только оставили в живых, но еще и отправили не в тюрьму или в церковные застенки…

— Я вас поняла… — Лидия перебила Эжа. — Если честно, то и мы причину всего этого тоже поняли не сразу, но все оказалось вполне объяснимо, во всяком случае, в свое время нам об этом рассказали…

— Да если б по твоей вине мы не оказались невесть где, то ничего этого не было бы!.. — подал голос Эдуард. Как видно, ему надоело изображать из себя спящего, и он решил вмешаться в разговор. Похоже, он в очередной раз решил напомнить Лидии о том, что именно она повинна в том, что они оказались в этом чуждом мире — не ошибусь, если предположу, что об этом Эдуард твердит Лидии по нескольку раз в день, выращивая в ней глубокое чувство вины.

— Давайте сейчас не будем касаться этой темы, с ней и так все ясно… — Эж бесцеремонно оборвал красавца. — Лучше ответьте на наш вопрос.

— Ладно… — неохотно отозвался тот.

По словам красавца (кстати, он, к моему удивлению, оказался неплохим рассказчиком), после того, как они сбежали с болота, то едва не заплутали в лесу. Беда в том, что подле болота на Лидию напало какое-то ползающее чудище, после чего она могла передвигаться лишь с великим трудом. Тем не менее, молодым людям удалось выбраться из леса на какую-то дорогу, где их задержали местные жители, отвели в близлежащую деревню, и через какое-то время отобрали все — одежду, обувь, и все те вещи, которые были при них. Разумеется, раздетыми и разутыми их не оставили — выдали здешнюю одежду и обувь (отвратительного вида и качества, и к тому же далеко не новую), а все, что ранее имелось у нашей парочки, отдали тамошним церковникам. Те же, в свою очередь, не нашли ничего лучше, чем отправить эти вещи одному из глав здешней церкви с соответствующим описанием. Заодно сообщили, что те, кого считают колдунами, твердят о том, что они будто бы прибыли сюда из очень дальних мест, до которых почти невозможно добраться.

Трудно сказать, что бы произошло далее с молодыми людьми, но так получилось, что об обстоятельствах их появления стало известно одному из самых богатых и влиятельных людей здешнего края. Этот человек обладал на редкость цепким умом и имел поразительный нюх на возможную выгоду — в ином случае ему бы не удалось подняться из самых низов до своего нынешнего положения одного из хозяев этих мест. Звали этого человека Ирриир, и именно он каким-то образом уговорил церковников отдать двух неизвестных под его присмотр — мол, для всех окажется лучше, если эта парочка будет находиться в моем доме под надежной охраной, и вы, в случае необходимости, всегда можете затребовать их назад. Непонятно почему храмовники согласились на подобное предложение (наверняка при принятии окончательного решения не обошлось без звонкой монеты в чьи-то карманы), но в итоге молодые люди, посидев недолгое время в церковных подвалах, оказались в богатом доме господина Ирриира.

Там, конечно, житье было куда легче, чем в жутковатой церковной тюрьме (хотя в доме богатея пригляд за чужаками был достаточно серьезный), но храмовники и не думали отказываться от своих пленников. Возможно, они пока не знали, как поступить с этой парочкой, но вот у господина Ирриира уже наверняка сложились некие планы на своих нечаянных гостей. Трудно сказать, куда бы позже он отправил этих молодых людей (видимо, все это время он прикидывал, как использовать этих необычных людей с максимальной пользой для себя), но внезапно все резко поменялось. Дело в том, что среди прочих увлечений этого влиятельного человека значилась и алхимия (вернее, господин Ирриир оказывал этим так называемым гм… доморощенным фармацевтам свое покровительство — здесь занятия алхимией считались очень достойным делом), и в его особняке жил некий ученый, страстью которого было превращение одних веществ в другие. Беда в том, что, помимо всего прочего, главные изыскания этого алхимика относились к экспериментам с кровью не только животных, но и людей, а потому невеселой участи подопытных кроликов не избежали и двое землян.

Неизвестно, какие зелья тот алхимик варил в своей лаборатории, но он сумел добиться в своих изысканиях немалых успехов, потому как спустя какое-то время молодых людей вновь перевезли в иное место, то есть в Тарсун, и отныне стали держать в одном из здешних храмов. А еще у них стали часто брали кровь, и в последнее время Лидия стала всерьез опасаться, что столь частый забор крови может повредить ее детям. Надо сказать, что это понимали и храмовники, и потому поневоле вынуждены были забирать у нее крови куда меньше, чем бы им того хотелось (правда, на Эдуарда подобная милость не распространялась), и дело тут было вовсе не в заботе о здоровье матери. Все куда проще: церковники рассчитывали, что спустя какое-то время после рождения детей, кровь смогут брать и у них. Понятно, что подобная перспектива приводила Лидию в отчаяние. Более того — в последнее время у нее даже появилось желание наложить на себя руки, лишь бы не обречь будущих детей на горькую участь дойных коров, находящихся в вечном заключении.