Впустите меня!

Впрочем, это было неважно. Если "Аvэ" и есть имя демона, то почему оно выложено буквами разных алфавитов? Я такого имени не слыхал... хотя я много чего не слыхал!

Приймак продолжал светить на спички, и круглое пятно на полу почему-то подрагивало. Я взглянул на него и поразился выражению, застывшему на его лице. Свет из прихожей отражался в дверцах мебельной стенки, и было видно, что аномальщик потрясен. В квартире по-прежнему стояла тишина. Буйный дух не буянил.

– Вы знаете такого демона?
– спросил я, все равно опасаясь говорить громко.
– Авэ...

– Не Авэ, - не сразу ответил он.
– Это как зеркальное отражение, так бывает...

Я заторможенно перевел взгляд вниз и пробормотал:

– Ева... Это же буква "е", а не "э"... Ева...

– Именно, - подтвердил Владимир Георгиевич.
– Жена Адама.

Я попятился и плюхнулся на диван:

– Но как?..

– А вот так...
– Приймак устроился рядом со мной.
– Значит, Лилит вернулась к Адаму... И именно ее, а не Еву, Господь вместе с ним и изгнал из Эдема, одев в одежды кожаные, чтобы в поте лица своего ели они хлеб, доколе не возвратятся в землю... И именно Лилит, а не Ева стала матерью всех живущих... А Ева...
– он развел руками.
– Выходит, Ева тоже стала демоном.

– Тоже!
– выдохнул я.
– Значит, все мы - потомки Адама и злобной волосатой демоницы с птичьими ногами?!

– Видимо... да...

У меня перехватило горло.

Мы - потомки уродливой демоницы! Так вот почему мы ТАКИЕ!.. Вот почему...

Словно чья-то невидимая рука легла мне на голову и начала клонить ее все ниже и ниже. Я ни секунды не сомневался в том, что это - правда. Страшная правда...

И словно чтобы окончательно добить меня, раздался из дверного проема негромкий женский голос:

– Я вспомнила...

Мы с Приймаком обернулись, а я даже вздрогнул. Там стояла хозяйка квартиры. Взъерошенная, в халате, она показалась мне похожей на какую-то грустную птицу. ("С куриными лапами", - сказал кто-то во мне, и мурашки побежали у меня по спине.) Лицо ее было сонным, она, кажется, даже покачивалась, но голос женщины звучал довольно внятно:

– Кто-то говорил у меня в голове, еще до того, как все началось... в тот вечер... Я уже засыпала... Женский голос в голове: "Я Ева... Я хочу быть здесь... Впустите меня... Впус..."

Наталья замолчала на полуслове и расширившимися, уже не сонными глазами впилась в пол. Я и Приймак как о команде повернулись туда.

К первому слову добавилось еще одно, тоже из спичек. Из пяти букв, таких же зеркальных. Аномальщик сообразил быстрее меня.

– "Здесь", - медленно сказал он.
– "Ева здесь"...

Наталья тихо охнула и шагнула вперед, в комнату, растопырив пальцы, словно собираясь вцепиться кому-то в горло. Сделала два шага, и вдруг резко повернулась к нам. И вновь мне представилось, что она похожа на птицу. На страшную птицу. Владимир Георгиевич тоже перевел на нее взгляд и отшатнулся, вскидывая руки, будто защищая лицо. Казалось, его ослепил яркий свет или он увидел что-то угрожающее.

А я... А я почувствовал, как во мне мутной волной поднимается непреодолимое желание убить эту женщину. Эту страшную птицу. Прямо сейчас... Немедленно...

Убить! Я знал, что мы, потомки Лилит, способны убивать себе подобных. Я мог ее убить.

Если получится...

Она, выставив перед собой руки и пошевеливая пальцами, молча приближалась к нам...

2013.