Враг для самого себя

Сердца их стучали всё чаще, вырываясь из груди, словно бешенный зверь, которому перешли дорогу. Они бились в унисон, будто единое целое.

Напарники шли осторожно, у них не было права на ошибку, ведь цена её велика! Особенно, когда речь заходит о жизни и смерти.

Как только сержант ступил за порог комнаты, позади раздался громогласный «Дон!».

Патрик подпрыгнул от испуга, мигом развернулся на сто восемьдесят градусов и спустил тугой курок. Грянул оглушительно-гулкий хлопок. От внезапного выстрела Рикорд пригнулся. Пуля яростно вгрызлась в часовой механизм, взметнулась куда-то и просвистела в направлении комнаты. В детской разбилось окно. Кто-то ужасающе крикнул, затем, крик сменился глухим падением какого-то тяжёлого предмета. После чего, кто-то натужно захрипел от боли.

Сержант ошеломлённо посмотрел на Патрика, чертыхнулся и вскочил в помещение, в стиле крутых парней из боевиков девяностых годов.

Посреди комнаты, рядом с большой розово-голубой кроватью, стоял мольберт. На холсте просматривалась картина: девочка лет двенадцати смотрела прямо с холста на зрителя. Фон разделён на две части. Первая из них выглядит красивой, уютной и приветливой, а вот вторая – напротив – вся тёмная, гнетущая, безобразная и неприветливая. Казалось, будто в правой части всё гнило и чернело, а левая источала свет и доброту. Картина поразила Рика, пронзив его сердце стрелой беспредельного блаженства от невероятного мастерства.

Полицейский попятился назад, чувствуя некий дискомфорт, но тут его ноги запнулись и тело повалилось на массивный дубовый стол.

Спина тут же взвыла от дикой боли. Позвоночник угодил прямо в край стола. По всему телу будто бы электрический разряд прошёлся, ненадолго парализовав служителя закона.

Бедняга охнул от боли, перевернулся на бок и тяжело выдохнул вставший в лёгких воздух.

– С-сержант, вы в порядке? – дрожащим голосом спросил Патрик, выглядывая из дверного проёма. Лицо его походило на мордашку суслика.

Старший по званию что-то недовольно пробубнил про себя, а потом ответил:

– Жить буду. – В голосе его явно не было удовлетворённости. Конечно, мало приятного, когда твой хрупкий позвоночник встречается со столь крепким предметом.

И вот, когда сержант начал приходить в себя, когда тело вновь стало слушаться его, он постарался приподняться. Краем глаза он заметил два тапочка разного цвета: один розовый, а второй фиолетовый.

Полицейский через боль поднялся на ноги и тут же оббежал стол, затаив от страха дыхание. Сердце его едва ни остановилось от ужаса.

Перед ним лежала маленькая хрупкая девочка в луже собственной крови. Её белое платье было перепачкано кровью, волосы слиплись, а из головы продолжала медленно течь красная жидкость.

– Патрик, быстро сюда! – надрывая горло прокричал сержант. Он склонился над ребёнком, взял её худую ручку и начал прощупывать пульс. Не теряя лишнего времени, полицейский оторвал от рукава рубашки приличный кусок ткани, затем аккуратно приподнял голову девочки и обмотал вокруг раны ту самую ткань, чтобы остановить кровотечение.

Патрик забежал в комнату с готовым к бою оружием. Глаза его бегали по комнате в надежде застать убийцу, но… кроме напарника и ребёнка, никого в помещении не было.

Взгляд новичка скользнул к ножке стола, на которой виднелись кровавые пятна. Он хотел было что-то сказать, но сержант прервал его.

– Проверь окно! – рявкнул он, держа бессознательное тельце.

Напуганный новичок перевёл взгляд на открытое окно из которого задувал прохладный ветерок, колышущий занавеску. На улице вечерело, сквозь чёрные тучи, в некоторых местах, проглядывалось зарево. Где-то там, за плотными тучами царило умиротворение на фоне творящегося безумия.

Эта картина ввела в ступор молодого полицейского, заставив его помедлить.

– Да не стой столбом! – снова обрушился Рикорд, словно лавмна, крича на своего напарника. – Эта тварь должно быть выпрыгнула в окно, подстрели его!

Патрик словно стрела подлетел к окну. Он судорожно осматривал местность, стараясь найти беглеца. Но, что-то подсказывало ему, что никого здесь нет. Да и прыгать с такой высоты не безопасно, можно вполне реально сломать ноги. Хотя, не стоит недооценивать жестокого убийцу, чёрт знает, что творится у него в голове. Такой и с пятого этажа может спрыгнуть, да ещё и не сломает себе ничего.

Юный напарник слегка расслабился, поняв, что ему не придётся сейчас стрелять, но как только он обернулся, чтобы доложить обо всём сержанту, как на улице послышался шум. По звукам казалось, словно упали тяпки, лопаты или же грабли.

Патрик вновь обратился к окну. Глаза его не могли отыскать провокатора данного шума. Ему пришлось выглянуть чуть сильнее, перевалив часть туловища на улицу, только тогда полицейскому удалось увидеть человеческий силуэт рядом с сараем. Неуклюжий мужчина лежал на земле, скидывая с себя горку садового инвентаря. Под крышей сарая находился дровяник, доверху заполненный дровами для топки бани, стоявшей чуть поодаль от сарая. Чтобы подъем стал проще и быстрее, мужчина решил положить руку на дрова, постаравшись оттолкнуться от них, но к его великому сожалению, одно непреклонное полено сдвинулось с, казалось бы, мёртвой точки и опрокинуло добрую часть древесины. Половина склада рухнула на тощую фигуру.

При виде этого зрелища, Патрик скривился от боли, словно бы это его сейчас накрыло с ног до головы тяжёлыми поленьями. Однако, невезучий мужчина не сдавался, сделав ещё одну попытку. И, к его удивлению, она оказалась успешной. Бедолага выбрался из-под завала и посмотрел в открытое окно из которого выглядывал полицейский.

– Лицом на землю! Ни шагу дальше! – внезапно для себя закричал Патрик. Голос его был твёрд и убедителен. Мужчина даже растерялся на несколько секунд, но очень быстро пришёл в себя и рванул куда глаза глядят. Падение со второго этажа дало о себе знать, подозреваемый хромал, но даже так, он был довольно быстр. – Я буду стрелять! – чуть менее уверенно крикнул он, целясь в убегающего преступника.

– Хватит время тянуть, стреляй уже! – рявкнул Рикорд, но данное действие не дало положительного результата. Патрик струсил.

– Вдруг он ни в чём не виноват, может это всего лишь обычный…

– С дороги, сопляк! – рассерженно приказал сержант, оттолкнув молодого полицейского. Он выхватил из кобуры свой пистолет, прицелился и тут же спустил курок.

Раздался мощный хлопок.

Пуля с яростным свистом заскользила по воздуху и после недолгого полёта вгрызлась в подстриженный газон, прямо рядом с левой ногой беглеца. Последовал второй выстрел. Снаряд угодил в газонокосилку, которая ответила недовольным звоном и лёгкой струйкой серого дыма.

– Я прикончу его! – не своим голосом кричал сержант, выпучив от злости красные глаза. – Клянусь своей жизнью! – не унимался он, пытаясь поймать голову подозреваемого в мушку оружия.

У старшего по званию снесло голову от злости. Его переполняло неукротимое чувство ненависти. Лицо стало пунцовым, руки не переставали дрожать с тех пор, как он перевязал девочке голову. Он был крайне зол на убийцу, который, как последний трус, бросился бежать, завидев людей с оружием, зол на Патрика, который медлил, когда как ситуация требовала иного, и конечно, был зол на самого себя, не совладав с эмоциями в нужный момент, что и дало дополнительное время человеку, оставившему бедную девочку совсем без родителей. Это чудовище прикончило двоих человек от скуки, от какого-то низменного зудящего желания забирать чужие жизни в угоду удовлетворения своих же желаний.