Враг моего мужа

И я снова раздеваюсь, укладываюсь рядом и, не планируя засыпать, наглухо вырубаюсь.

А когда распахиваю глаза и подскакиваю на кровати, понимаю, что первой ушла Злата.

Она ушла. Мать его, как так-то?!

Я ещё надеюсь, что она где-то в другой комнате снова приводит свои мысли в порядок, сидя на ковре. Медитирует, или как там эта хрень называется, за которой я дважды Злату застукивал? Смотрелось невероятно сексуально, кстати.

Или в ванной прячется, может быть, просто принимает душ. Чёрт, даже допускаю шальную мысль, что она готовит завтрак.

Какого дьявола вообще я об этом думаю?

Мечусь по комнатам, злой, как тысяча цепных псов, распахиваю настежь двери, но Златы нигде нет. Она просто ушла. Только аромат её ещё витает в квартире, и от него у меня в животе всё узлом сворачивается.

Лихорадочно вспоминаю, не обидел ли чем её. Чёрт, меня никогда такие вопросы не волновали — с женщинами я почти всегда груб в постели, но со Златой же надо было быть нежным.

Встряхиваю головой, чтобы разогнать мрачные мысли, исследую квартиру, вынюхиваю, хотя и понимаю, что бесполезно. Но двигаюсь на автомате, в каком-то густом дурмане плаваю.

Да, блядь, пусть проваливает! Я бью кулаком по гипсокартонной перегородке, оставляю на ней вмятину, но совершенно не чувствую боли. Это какая-то эпическая срань, и я не должен так нервничать из-за какой-то бабы. Не должен! Это просто трах, ничего больше — такой же, как сотни раз до этого и ещё столько же после. Только секс. Да, приятный, да хороший, но секс.

Да, мать его, кому я вру?

Куда она могла уйти вообще? И в чём? В рваном платье?

Замечаю краем глаза приоткрытую дверцу шкафа с одеждой. Он стоит в коридоре, вмонтированный в стену, и там я храню какие-то шмотки. В основном спортивные — тут, в подвале дома, есть неплохой и очень просторный зал. Круто оборудованный и очень удобный. Частный, рассчитанный лишь на жильцов высотки, и это отличный бонус. Иногда, когда остаюсь в этой квартире дольше чем на пару дней, захожу побегать в одиночестве — здорово мозги прочищает.

Подхожу к шкафу, распахиваю дверцу полностью, и она с противным режущим нервы скрежетом открывается. Внутри вроде бы всё, как и прежде, только не хватает одного костюма. Самого простого, тёмно-серого и давно на меня маленького.

Неужели шмотки мои спёрла? Вот так вот и пошла по городу в моём спортивном костюме? Вот же… ведьма.

Злость во мне клокочет, я никак не могу её потушить, но несмотря на неё, начинаю смеяться. Натурально ржать. Упираюсь лбом в боковую стенку шкафа, подкладываю под него руку и смеюсь так громко и сильно, что перехватывает дыхание.

Ну, что, Крымский? Всё ведь честно. Только одна ночь. Что хотел, о чём договаривался, то и получил. Но, сука, проще от этого не становится.

Только куда она попёрлась без денег и документов? У неё же нет ничего, я же проверил, ей некуда идти. И телефон у меня остался, и паспорт на базе — так и валяется в сумочке где-то в углу. Ай, бешеная баба, непредсказуемая, безумная.

Но ведь именно это в ней больше всего и нравится? Именно от этого же и ведёт, да? С другими скучно, другие довели уже до полной атрофии всего, что ещё когда-то жило во мне, но Злата… есть в ней тот огонь, в котором мне хочется гореть.

Бешеная баба. Куда попёрлась? Выпороть бы, чтобы бегать не смогла.

Прикусываю язык, вспоминаю её рассказ о зверствах урода Коленьки, и позвоночник сводит от омерзения.

Натягиваю первые попавшиеся чистые штаны, параллельно звоню на пост охраны дома. Мне нужно узнать, когда она слинять успела.

— Да, выходила через подземную парковку, — скучным голосом отчитывается охранник и чем-то клацает. — Какие-то проблемы? У вас что-то украли?

Покой, хочется мне ответить, и последние нервные клетки, но это не его собачье дело.

— Точное время? — чуть ли не рычу в трубку.

— В половине шестого.

— Отбой.

Кажется, мужик удивлённо крякает, но плевать.

Значит, в половине шестого? Смотрю на настенные часы, а маленькая стрелка зависла в нескольких миллиметрах от семи.

Охренеть, вот это я вырубился.

Мне больше нечего делать в этой квартире, потому надеваю мягкое худи, выхожу в подъезд и набираю по дороге к лифту Сашку. Он единственный, кому могу обрисовать ситуацию, не тратя лишние слова.

— Ты же гений у нас, — припечатываю, а Сашка на том конце провода ждёт дальнейших указаний. — Найди мне её.

— Крым, каким нахрен боком я её отыщу? Мы на неё маячков не ставили. Где искать рыжую бабу? У неё ни карт, ни телефона, нихрена нет.

— Меня это печалить должно? — обрываю поток его сознания и, когда он затыкается, продолжаю: — Я на базу сейчас, проведём собрание экстренное, пусть никто не отлучается.

— Будем всем скопом рыжую искать? — хмыкает, но в голосе отчётливо слышу азарт.

— Будем. Ещё как будем. И да, медсестру нашёл?

— Обижаешь, — довольный собой, Сашка становится добрее. — После обеда можно будет перетереть с ней.

— Отлично. Еду, ждите.

Но я кружу по городу ещё около часа, высматриваю рыжие волосы, похожие на жидкий огонь, но Злата где-то успела спрятаться.

Ну, сучка, только попадись. Затрахаю до сорванного горла.

8 глава

Злата

Всего одна ночь. Он же этого хотел, верно? Пусть получает.

Я решила уйти первой, потому что не хотела снова чувствовать себя одинокой. А ещё очень испугалась, что потом не смогу этого сделать. Надо было рвать сразу, пока ещё могла найти в себе на это силы.

— Злата, детка! — восклицает тётя Таня и всплёскивает ладонями.

— Можно я у вас пока поживу?

Тётя Таня мне вовсе не родственница, но она — лучшая подруга моей матери, потому к ней всегда могу обратиться по любому вопросу. Я ехала сюда зайцем, спрятавшись в густой толпе на задней площадке старого автобуса. Он скрипел на каждом повороте, угрожающе трясся, если колесо попадало на кочку, и люди, скучные и занятые каждый своими мыслями, беззлобно ругались. На водителя и друг друга.

Так, закутанная в явно большой мужской спортивный костюм, сгорая от жары, я и добралась до дома единственного человека, которому на меня не плевать. Потом разберусь с документами и арендованной машиной, которая так и осталась возле клуба Крымского. Чёрт, совсем о ней забыла.

У тёти Тани крошечный домик, старая слепая кошка кошка и доброе сердце. И тут, я знаю точно, никто меня не найдёт. И это правильно.

— Конечно, детка, — обнимает меня, обвивая пухлыми руками, прижимает к себе, а мне вдруг кажется, что попала наконец в детство, где всегда всё было хорошо, меня любили и не нужно было ни о чём думать. — Ты так странно одета…