Враг навсегда

Ну, конечно, его спокойствие это игра! Сейчас все выйдут, и он меня придушит!

Но ведь я не хочу это наследство! Это не мои деньги! Они не могут стать моими просто так!

— Эмм, вы вправе отказаться, но тогда все имущество отойдет государству. Других наследников нет.

— Подождите, — встряла мать. — Она не понимает, что говорит. Наверное, это от волнения. Просто на нее это все обрушилось. Дэвид был ей как отец, всегда переживал за нее, поэтому и оставил все ей. Здесь ничего шокирующего. Диана придет в себя и обязательно вступит в права наследования. Она сделает так, как этого хотел бы покойный. Выполнит его волю.

Из угла, где сидел Алекс, донесся его тихий смех. На него было жутковато смотреть. Мне казалось, что он не в себе. Еще бы. Я могу его понять.

Но он вел себя совершенно адекватно, даже, казалось, с растущим интересом наблюдал за развернувшейся сценой. Шокирован не был, а значит, завещание отца уже читал. Что происходит?

Конечно, я не думаю, что он мог бы устроить скандал при всех. Нет. Но, возможно, он будет оспаривать завещание. Только конфликта на этой почве нам не хватало. Как будто мало было в прошлом.

Когда я выходила из кабинета, мать держала меня под руку. Вцепилась намертво.

Алекс уехал вместе с юристами и Джонатаном, не попрощавшись. Насколько я поняла, решать с последним вопросы по поводу похорон завтрашним днем. Мы остались с матерью вдвоем в доме.

Она сразу скинула с себя черные шмотки, напялив, как обычно, откровенный пеньюар кричащего красного цвета.

— Черный цвет мне не идет, — беззаботно пояснила она, заметив мой неодобрительный взгляд. — К тому же, все свалили. Нет необходимости притворяться. Дэвид, конечно, меня удивил. Но знаешь, Ди, я думаю так даже лучше. В СМИ не будут трепаться обо мне и нашей любовной связи. Ты — кроткая белая овечка, бедное дитя, он всегда воспринимал тебя как дочь.

Это она, конечно, загнула. За дочь он меня никогда не считал. Эпизод из памяти, когда мы остались с ним вдвоем, тогда, лучшее тому подтверждение. Хоть об этом и вспоминать не хочется.

— Теперь все изменится! Только представь: мы с тобой богаты! Моя мечта сбылась!

Как будто она сама заработала эти миллиарды.

— Мам, это нечестно по отношению к Алексу. Это все принадлежит ему. Я не знаю о чем мистер Торнхилл думал, но это безумие. Я все отдам ему, законному наследнику.

— Ты с ума сошла?! — воскликнула она ошарашенно. — Отказываться от наследства?! Да ты хоть понимаешь какие двери перед тобой будут открыты?!

— Понимаю, и мне от этого только страшно. Это не мои деньги, мам.

— Твои! По закону твои! Не вздумай начудить! Лучше вообще с ним пока не общайся, а то начнет хитрить и юлить. Заморочит голову, и точно все ему отдашь.

Что за чушь!

— Это все его! Он родной сын! — слепая алчность матери раздражала, была неприятна.

Ни слова сочувствия, ни слезинки. Словно умерший мистер Торнхилл не был ее сожителем столько лет. Лишь бы быстрее считать деньги.

— И он ему намерено ничего не оставил! Уверена, не просто так!

— Как и тебе, смею напомнить! — повысила голос, пытаясь унять свой гнев.

Она замолчала, захлопнув густо накрашенный рот. Прищурилась, скривив губы.

— Вот значит как… Мать сразу за борт, как только деньги появились. А я для тебя все делала… Всю жизнь ради тебя положила!

— Господи, мам!

В изнеможении отвернулась от нее, наливая стакан воды. Выпила залпом, а потом повернулась к ней. Она смотрела на меня, нервно перебирая пальцами.

— Ди, родная моя, успокойся. Я понимаю, что тебе не по себе. Это такая ответственность… Но я буду рядом, я помогу…

— Ты даже не спросила как у меня дела, — горько ответила я. — Или откуда этот фингал, на который все косились. Или почему я надела закрытую одежду. Или почему у меня на костяшках пальцев ссадины.

Моя мать обескураженно хлопала ресницами, не зная что на это сказать. Спохватилась, придумывая ответ.

— Я… Я просто… Новости о Дэвиде выбили меня из колеи…

— И поэтому ты не заметила желто-фиолетовое пятно на лице родной и любимой дочери?

Мой тон был пропитан сарказмом и болью. Но болью привычной, для меня не было открытием отношение матери. Но это всегда тяжело.

— Ди, малышка…

— Мам, перестань, — жестко ответила я ей. — Эти деньги не принадлежат ни мне, ни тебе. Смирись, я все до фунта верну Алексу.

И она сорвалась.

— Ну и дура! — кричала она мне в спину, потому что я решила сбежать наверх. Не хотелось больше участвовать в этом тягостном разговоре. — Боже, ну ты и дура! А Дэвид — проклятый маразматик! Сволочь! Сволочь! Сволочь!

Звон битой посуды, ее яростные крики, грохот падающих вещей. Я убежала от всего этого в свою комнату, захлопнув дверь и обессилено упав на кровать.

Ну когда моя жизнь наладится? Ну когда в ней будет порядок?

ГЛАВА 16

ДИАНА

В день похорон стояла унылая и хмурая погода. Снег так и не спешил выпадать, зато его с удовольствием заменил мелкий и неприятный дождь, проливаясь с серого неба с самого утра.

Мне предстояло встретиться с ненавистными одноклассниками, они, наверняка, вместе с родителями придут на церемонию погребения.

Все еще не верилось, что Дэвида Торнхилла больше нет. Он сыграл огромную роль в моей судьбе, всего лишь подойдя ко мне на улице Джорджтауна знойным днем с крупной купюрой. Как все закрутилось… Не смотря ни на что, я благодарна ему. Если бы не он, кто знает, как бы мы сейчас жили… И жили бы?..

— Ди, малышка, может замажем твой синяк тональным кремом? У меня как раз есть новенький, премиум-класса. У него отличная укрывистость.

— Нет необходимости, — буркнула я.

Мать суетилась около меня все утро, выбирала, что мне надеть. Гардероб, впрочем, у меня был довольно скудный, поэтому она вытаскивала на свет божий свои платья. Все яркое, пестрое, хотя сегодня нам обеим нужны сдержанные туалеты.

— Мам, я это не надену. Слишком… открытое, — возмутилась я при виде платья с откровенным декольте.

— Больше черного нет.

— Ну и ладно. У меня есть темно-синее платье…

— То старье, в котором ты выглядишь как воспитанница монастыря? — скривилась мать.

Я вздохнула.

— Мам, это похороны.

— Но на тебя будут все смотреть!

— И пусть смотрят. В нарядном платье на похоронах человека, который оставил все свое состояние мне, я буду смотреться слишком вопиюще и нагло, не находишь?.

Убирая платья в шкаф, она с готовностью закивала головой.

— Ох, ты права, доченька. Еще подумают, что ты празднуешь, — захихикала она.