Враг неведом

Конрад с обманчиво-равнодушным лицом на всякий случай стал чуть ближе к Исайе.

– Конечно, уважаемые члены Совета, – умиротворяюще заговорил Исайя. – Почтенный Малкольм вправе поставить такой вопрос. Итак, на голосование следующий пункт – о внесении изменений и дополнений в повестку дня…

Проголосовали. 67 – за, 33 – против. Исайя мог рассчитывать ровно на одну треть голосов. А для снятия его с поста Малкольму и компании требовалось ровно 68 (Совет по традиции состоял из 101 человека). Этим шестьдесят восьмым должен был стать Иванов – однако он геройствовал сейчас на своём боевом участке, спасибо Умникам…

– Очень хорошо, – не меняя интонации, сказал Исайя, ласково глядя на обильно потеющего от волнения Малкольма и бледную как смерть Мак-Найл. Видно было, как их трясёт от возбуждения – похоже, сами не рассчитывали на такой исход первого голосования. Шестьдесят семь голосов! Полный ажур! А ещё один голос… что ж, не обязательно проводить полный импичмент за один раз. Ограничение полномочий… перераспределение средств… назначения на ответственные посты в системе Проекта… Для всего этого достаточно простого большинства. – Очень хорошо, уважаемые члены Совета. А теперь попросим достопочтенного Малкольма сообщить нам, какие же конкретно изменения желательно было бы внести в повестку дня…

Бледность на лице толстяка сменилась краснотой. Обильно потея и отдуваясь, он прошествовал к трибуне. Исайя скромно отступил в сторону, к своей конторке. Достал платок, промокнул губы. Пальцы незаметно прошлись над левым обшлагом..,

Малкольм заговорил, и Исайя с невольной скукой подумал, что даже сегодня его враги не сумели измыслить ничего нового, ничего неожиданного, ограничившись перечислением длиннейшего списка «злоупотреблений».

. Неправильное расходование ресурсов, ошибки в планировании, авантюризм, замешанный на некомпетентности, уверенность в собственной непогрешимости, создавание культа собственной личности… Знакомо, господа. Так… диктаторские замашки? – ещё более старо.

По Проекту Малкольм прошёлся, но как-то подозрительно кратко, больше упирая на несоразмерность расходов и полученных результатов.

– Затратив такие средства, мы могли бы построить не менее трёх полностью автоматизированных дивизий, которых нам так не хватило во время последнего наступления!..

Ага. Вспомнили последнее наступление (после провала которого Исайя и стал верховным). Проект «Вера» реализовывался уже тогда… правда, явочным порядком. Исайя тогда занимал пост первого заместителя верховного… покончившего с собой после того, как Умники, нанеся неожиданные удары по флангам прорвавшей их фронт группировки, окружили два ударных корпуса и в течение следующих трёх дней, накрыв их невиданным облаком Сенсорики, поголовно уничтожили. Исайя был тогда против этой авантюры – что, собственно, и принесло ему тогда пост председателя и верховного координатора.

Малкольм выдохся и умолк, с некоторой опасливой растерянностью глядя на Гинзбурга, который с любезной улыбкой кивал ему на протяжении всей гневной филиппики.

– Очень хорошо, – задушевно сказал Исайя. – Достопочтенный член Совета Малкольм выдвинул, насколько я могу судить, тринадцать конкретных фактов перерасхода средств, каковые требуют, но его мнению, расследования, одиннадцать случаев принятия мной, как председателем, некорректных решений, каждое из каковых также нуждается в тщательном обсуждении, возможно, с созданием особых комиссий по каждому указанному факту…

Зал дружно взвыл. Точнее, взвыли те 67 человек, что голосовали за предложение Малкольма. То, что говорил Исайя, было абсолютно логично и правомерно. Обвинения требовали проверки. Проверки основательной, фундаментальной и кропотливой. А для этого нужны комиссии. С аппаратом, специалистами, экспертами, с обеспечением безопасности, блокированием доступа к нежелательной информации и тому подобным.

Исайя даже удивился – неужели хитрец Малкольм не предусмотрел этого совершенно очевидного ответного хода?

Поднялась Мак-Найл. На щеках медленно разгорались два пятна лихорадочного румянца.

– Прошу слова!

Очевидно, роли были распределены заранее. Никто из сторонников этой пары не рвался выступить.

– Прошу вас, уважаемая член Совета Мак-Найл. – Верховный координатор был сама любезность.

– Дорогие коллеги! – женщина очень волновалась, судорожно стискивая руки перед грудью. – Мой единомышленник, член Совета от фракции военных теоретиков Эдвин Малкольм, сказал многое, но не все.

Он справедливо перечислил большие и мелкие грешки нашего уважаемого координатора. А уважаемый координатор также совершенно справедливо потребовал проверок. Но я скажу о другом. – Она перевела дыхание. – О том, что представляет из себя так называемый Проект «Вера», любимое детище нашего дорогого командующего. Профессор Корнблат!

Пожилой эколог встал. Конрад скрипнул зубами – экологическая группа «Вяз», для чего-то прикомандированная к Проекту, давно уже слыла притчей во языцах. Профессор Корнблат имел, как и Авель Алонсо, генеральское звание и, в общем-то, считался вполне преданным верховному координатору человеком… Конрад взглянул на командующего – с прежней любезной улыбкой он смотрел на взлохмаченного коротышку, что пробирался к трибуне, размахивая какими-то бумагами, но – Конрад не мог ошибиться! – будь Исайя Гинзбург обыкновенным человеком, глаза бы его уже вылезли на лоб. Корнблат изменил! Корнблат перешёл в стан неприятеля! А может, и не перешёл, а всегда был с ними? А на Планете Сказок выполнял, так сказать, разведывательную функцию?..

– Прошу слова! – фальцетом выкрикнул профессор. – Требую!.. Дайте сказать!

– Зачем же так кричать, Пол, – едва заметно пожал плечами Исайя. – Ты член Совета. Если коллега Мак-Найл закончила своё выступление, я с радостью предоставлю слово тебе…

– Я бы хотела остаться, выступление профессора Корнблата потребует некоторых комментариев.

Это разрешалось регламентом.

Краем глаза Исайя заметил гримасу злого торжества на лице Малкольма.

«Погодите. Рано радуетесь, господа… Ну, давай, Пол, говори, о чём ты там хотел сказать?»

– Уважаемые коллеги! Не тратя времени на предисловия, перейду сразу к сути. В лице Проекта «Вера» мы имеем дело с крупномасштабной диверсией Умников, и я берусь, стоя на этой трибуне, доказать вам это.

Наступила тишина. Ошеломлённые, умолкли даже сторонники Исайи, да и сам верховный координатор впервые, наверное, опешил по-настоящему. Самое нелепое обвинение, какое только можно было придумать! Помнится, о чём-то подобном упоминал Конрад… а он, он не прислушался к этим словам – и вот вам результат.

Корнблат заговорил – но Исайя его уже не слушал, воспринимая лишь отдельные фразы. И без того понятно, что станет говорить этот человек, не понаслышке знакомый с методами наставников. Грязь, конечно, но ничего лучшего ведь так и не придумали, кроме одного – гнать ребятишек в казармы, объясняя, что Умников надо убивать просто потому, что они Умники… И не объяснишь им, что Сенсорика есть дьявольское прельщение…

– Как вы знаете, я осуществлял контрольно-экологические функции в планетарном объёме… имел возможность наблюдать и сравнивать… – пламенное вступление Исайя пропустил мимо ушей почти целиком. – На планете, с кощунственным цинизмом поименованной «Планета Сказок», в полном объёме (очевидно, это слово – «объём» – очень нравилось профессору) реализована диктатура феодально-фашистского типа. Командующий там генерал Алонсо с полного одобрения и ведома верховного координатора не гнушается никакими преступлениями и вот-вот доведёт дело до войны. Только в результате прямых военных акций, связанных с подавлением стихийных выступлений протеста, за последний год уничтожено более тысячи детей, я подчёркиваю – детей, а не Умников, в возрасте от нескольких месяцев до семнадцати лет. Уничтожение клана Хорса… бомбовые удары по клану Лайка-и-Ли… безумные эксперименты, едва не закончившиеся глобальной экологической катастрофой… сейчас высокому собранию будут продемонстрированы видеоматериалы, неопровержимо свидетельствующие… – Корнблат входил во всё больший раж, и Исайя вновь бросил слушать. Всё ясно и так.