Враг невидим

— Сэр, — предпринял новую попытку Веттели, следуя армейской привычке не подвергать слова старших сомнению, а чётко исполнять приказы. — Мы были бы вам очень признательны, если бы вы не стали курить в помещении школы, здесь это не принято.

Боггарт сомнамбулически повиновался.

— Отлично, мальчик. А теперь готовься, я его выпускаю. Имей в виду: не удержишь — сразу улизнёт.

Если Агата и совершала какие-то магические манипуляции, Веттели не успел это заметить. Только что пленник сидел внутри бутыли и вдруг оказался на свободе. Затравленно огляделся, ещё не веря своей удаче, стал на четвереньки, готовясь к прыжку…

— Сэр, будьте так любезны, не лишайте нас вашего общества в течение двух ближайших часов! — выпалил Веттели поспешно.

Боггарт сел, где стоял.

— Ну? — прохныкал он жалобно. — Что вам ещё надо, мучители?

— Я хотел бы попросить вас, сэр, чтобы вы поприсутствовали на моём занятии по оборонной магии в качестве эксперта-испытателя.

— Хм! И что же я должен буду в этом качестве делать? — уже не сомнамбулически, а вполне вменяемо и даже заинтересовано осведомился боггарт, кажется, предложение ему польстило.

— Сначала вам нужно будет хорошенько напугать своим свирепым видом некоторое количество молодых людей, а когда они, спасаясь от вас, спрячутся внутри магических кругов, оценить степень надёжности их защиты. Надеюсь, моя просьба не покажется вам слишком затруднительной, сэр? — на всякий случай, Веттели прибавил изысканной вежливости, похоже, именно она оказывала на боггарта усмиряющее воздействие.

— Что?! — вскричал боггарт, явно не веря собственным мохнатым ушам. — Напугать некоторое количество молодых людей?! И ради этого меня ловили, заточали в сосуд, как какого-нибудь пошлого восточного джинна, держали там битый час без еды и питья, практиковали на мне ваши липкие человечьи чары?! Да нужно было просто меня позвать, и я с превеликим удовольствием перепугал бы вам хоть весь Гринторп и половину графства Эльчестер в придачу!

— В том-то и дело, любезный сэр, что пугать весь Гринторп нет никакой необходимости. Нужно ограничиться исключительно двумя десятками юношей, закрытых в подвальном помещении. При этом не следует слишком увлекаться ролью, чтобы избежать несчастных случаев. Буду вам очень признателен, сэр, если вы в точности исполните мои рекомендации.

— Ладно, — широко ухмыльнулся боггарт, обнажая жёлтые лошадиные зубы. — Исполню. Где там твой подвал? Веди!

— Но, сэр! Мне кажется, ваше появление произведёт куда более устрашающий эффект, если оно будет внезапным, по условному сигналу, чем если мы просто явимся на занятия рука об руку.

Боггарт взглянул уважительно.

— Верно! А ты не дурак в таких делах, парень! У тебя в родне, случаем, не было боггартов?

— Трудно сказать, сэр, — ответил Веттели. — Примесь старшей крови у меня точно есть, а какого именно народа — не знаю, — что-то подсказывало ему, что были это точно не боггарты, но упоминать об этом он счёл несвоевременным.

— В любом случае, ты не безнадёжен, — благосклонно кивнул собеседник. — Давай так. В нужный момент хлопни в ладоши, позови «Корса!» [12] , и я тут же явлюсь во всём своём грозном великолепии… Да не сомневайся, не улизну, — похоже, свои опасения Веттели снова нечаянно облёк в форму безмолвной речи. — Ты меня так прочно опутал своими тягучими заклинаниями — никуда не денусь, пока не отпустишь.

12

Сосед (ирл.).

— Не денется, — подтвердила Агата, уловив вопросительный взгляд.

— Но потом, когда я выполню уговор, ты ведь меня освободишь? — вдруг забеспокоился пленник.

— О да, сэр, разумеется! Как только урок будет окончен, я вас незамедлительно освобожу и постараюсь по мере возможности отблагодарить.

При этих словах ведьма нахмурилась, и Веттели вспомнил, почему. Очень опасно связывать себя словом с малым народцем, особенно давать абстрактные обещания, которые могут быть переиначены как угодно, во вред тому, кто их дал. К счастью, на это раз всё обошлось, существо оказалось непритязательным.

— Ловлю на слове! — расплылась в широченной улыбке его бурая физиономия. — С тебя бутылка виски, парень!

— Две! — щедро пообещал Веттели, и они ударили по рукам.

И всё оставшееся до начала второго урока время Веттели потратил на уговоры: смотритель Коулман никак не соглашался дать ему ключи от школьного подвала. Сладить с ним оказалось куда сложнее, чем с боггартом, потребовалось вмешательство самого Инджерсолла. Услышав о подвале, директор поначалу тоже насторожился, но как только уяснил, что мероприятие проводится с одобрения профессора Брэннстоун, совершенно успокоился, и Веттели получил желаемое, за три минуты до звонка.

…Боггарт не преувеличивал — он действительно был грозен и великолепен. Он возник из темноты, ростом под потолок, глаза светились белым, зубы сверкали жёлтым, мощные когти скребли пол, бурая шерсть вставала дыбом на горбатом загривке, из пасти капала дымящаяся слюна — было от чего ошалеть со страха! Если бы Веттели не сумел разглядеть через пелену наваждения, что на самом деле перед ним не огромный рыкающий зверь, а нелепое человекообразное существо росточком не более двух футов, он и сам бы, пожалуй, кинулся чертить защитный круг. Что же говорить о бедных школьниках, уверенных, что их собрались растерзать заживо? Любо-дорого было посмотреть, как шустро они взялись за работу. Тридцати секунд не прошло — защита была наведена. В норматив уложились все, кроме Ангуса Фаунтлери, тот просто плюхнулся на колени, уткнулся лбом в пол, закрыл голову руками и замер, приготовившись к неминуемой смерти.

— Этот сожран! — довольным голосом объявил боггарт, указуя на лежащего грязным когтистым пальчиком.

Звероподобное чудовище пропало, на его месте топталось совсем другое создание — упитанное, безобразное, но скорее нелепое, чем страшное. Ученики трясли головами, моргали глазами и явно ничего не понимали.

— Фаунтлери, вставайте, опасность миновала, а страусиная поза вас не красит, — печально велел Веттели. Он всерьёз опасался, что одноклассники поднимут бедного парня на смех, именно это произошло бы во времена оны в Эрчестере. Но то ли подрастающее поколение стало мягче и деликатнее, то ли к чудачествам Ангуса все давно привыкли, то ли от собственного испуга ещё не отошли, во всяком случае, насмешек не было, только сочувственные взгляды.

— А оно не укусит? — боязливо уточнил Фаунтлери, не меняя позы.

— Что за постановка вопроса? — возмутился боггарт. — Не укусит! Разве я дамская левретка или там, тойтерьер-крысолов, чтобы кусаться? «Не разорвёт ли?» — вот как надо спрашивать. Отвечаю: не разорву. Эксперты-испытатели так не поступают, это не в наших правилах… Ну, милые молодые люди, давайте-ка, наконец, посмотрим, что вы там наворожили! — в роли наставника молодёжи это существо явно чувствовало себя гораздо увереннее Веттели; оно вдруг принялось всё более и более достоверно копировать манеры самого профессора Инджерсолла, даже голоса их стали похожими. «Чему я удивляюсь? — сказал себе Веттели. — Он же школьный, ему ли не знать, как ведут себя на уроках настоящие учителя?»

А боггарт невозмутимо шествовал по подвалу, от одного застывшего столбиком ученика к другому, ощупывал тёмными ладошками невидимые стены их защитных кругов и комментировал с большим апломбом:

— Так-так. Слабовато, братец, слабовато. Вульгарную нежить вроде ходячего мертвеца, может быть, и выдержит. Но не более того, учтите это!

…Ну-у! Разве это защита? Да нам она на один зуб! Видите, я руку просунул? Видите, вас хватаю? — лапа его действительно легко прошла сквозь преграду и, удлинившись вдвое, потянулась к самому горлу несчастного Квентина Орвелла. Парень панически вскрикнул и шарахнулся назад. — А! То-то же! Усерднее надо быть, юноша, усерднее!.. Между прочим, как у вас с латынью?