Враг всего сущего

— Пошли, Сухарь, — сказал он, скрипя зубами. — Выберешь себе скакуна по вкусу.

— А остальные? — удивился я. — Они, что пешком пойдут?

— Не волнуйся: без лошадей не останутся — Мясник распорядился.

— Слушай, Джо, если собираешься каждые пять минут бегать к Мяснику за советом, то лучше оставайся в городе. Там, куда мы отправимся, его не будет, как и твоей мамочки. У тебя ведь есть, мамочка, Джо?

— Заткнись, — зло произнёс Карлик. — Иначе я прострелю твою тыкву, и мне плевать, что об этом подумает Мясник.

— Знаешь, Джо, а ты просто растёшь на глазах! — усмехнулся я. — Самому-то не страшно от собственной храбрости?

На этот раз Джо смолчал, и я решил, что победа на этом поле осталась за мной.

Теперь о лошадях. О, я очень хорошо отношусь к этим благородным животным, знаю, как много они значат для человека, но однажды со мной приключился один забавный инцидент, связанный с лошадьми. Это произошло во время службы телохранителем у герцога Монтойского. Наш отряд сопровождал герцога во время обычной верховой прогулки — своими ногами он топать не любил. Для меня эта прогулка стала настоящим испытанием. Коняга, выглядевший таким смирным и умиротворённым, вдруг взбрыкнул и выбросил меня из седла. Я вылетел как пробка из бутылки шипучего вина и угодил в кусты, разумеется, оказавшиеся репейником. В кустах, разумеется, притаилась засада — четверо стрелков, ожидавших появления герцога.

Конь испугался молодчиков и решил избавиться от наездника: думаю, хотел смыться налегке. Я спланировал в кусты и приземлился аккурат на головы убийц. Остальное было делом техники. Первый отрубился сразу (представьте, что произойдёт, если сверху на вас упадёт тяжёлая туша в боевом облачении), двум я отрубил голову, четвёртого растоптал мой сивка. Вроде бы всё закончилось — лучше не бывает, но… был негативный момент. Герцог поразился моему «феноменальному чутью на опасность», и с этого дня меня часто отправляли разведчиком впереди колонны, вроде живца, рассчитывая, что я сразу почую засаду и дам знать остальным. Доводы, что на самом деле всему виной лошадь, герцог счёл чепухой.

Конюх лорда подвёл рослую кобылку. С его слов выходило, что покладистей животного не найти по всей конюшне.

— Фиолеткой зовут. Замечательная лошадка. Почти как человек, только говорить не умеет.

Я сделал вид, что поверил, но на всякий случай погладил Фиолетку по холке и сказал несколько слов, которым меня научили эльфы. Уж что-что, а с лошадьми они обращаться умеют. И не только. По-моему не существует на свете ни одного зверя, с которым эльфы не смогли бы поладить — у них это в крови.

На Фиолетку набросили седло, приторочили к бокам седельные сумки. Из одной исходил дурманящий запах сыра, и я сделал вывод, что там находятся наши припасы. Отступивший было голод, вновь стал терзать несчастный желудок. Из-за него я чуть было не упустил самое интересное. Мне почему-то казалось, что Карлик будет уместнее смотреться на пони размером… ну, скажем, с телёнка, однако он выбрал тяжеловоза из тех, на которых обычно таскают пушки и осадные орудия. Джо выглядел на нём как блоха на собаке. Кажется, теперь я понял, почему у малыша всегда под рукой большие пистолеты.

Конюхи с трудом удерживались от улыбки, я и сам едва не расхохотался, однако Карлик был настроен серьёзно и не обращал на нас никакого внимания. Надеюсь, орк при виде малыша на тяжеловозе лопнет от смеха и тогда нам не придётся марать руки.

Когда мы с Джо, выехали из ворот поместья лорда Риторна, нас уже ожидали Жозефина и Молчун. Верхом, причём держались в седле так, словно с ним родились. Кое-кого даже обуяла зависть — я каждый день вижу этого типа в зеркале.

— Дорога неблизкая, может, подкрепимся? — предложил я.

Жозефина презрительно промолчала, Молчун зевнул (понимай, как хочешь), а Карлик отрицательно мотнул головой. Опять я остался в меньшинстве, впрочем, это не помешало запустить левую руку в сумку и, пошарив, извлечь яблоко, чтобы с аппетитным хрустом впиться в его румяный бок, наслаждаясь сочной мякотью.

Разговор не клеился, что, в общем-то, и понятно. Я не доверял ни Жозефине, ни Карлику с Молчуном, Жозефина не верила никому, а уж ребята Мясника ни за какие коврижки не повернулись бы к нам с Жозефиной спиной. Мы были пауками, сидевшими в одной банке.

Темп задавал Молчун. Он скакал шагах в пяти впереди основного отряда, за ним Жозефина, потом я, замыкал кавалькаду Карлик. Уже совсем рассвело, давала знать утренняя прохлада. В сумках отыскались тёплые, поддетые мехом плащи, оказавшиеся весьма кстати.

Мы ехали по восточному тракту. Дорогам в королевстве всегда уделялось должное внимание. Я сам ежегодно отдавал в казну так называемый дорожный налог и теперь видел, на что расходовались мои деньги. Результат мне нравился. Дорога была прямая, ровная и широкая, на ней вполне могли разъехаться по две подводы в ряд. Где надо она рассекала холмы по середине, над болотами и низинами поднималась высокими насыпями.

Тракт вёл к эльфийским землям, граничившим с территорией илонов, поэтому постепенно деревни людей стали попадаться всё реже и реже, совсем скоро начнутся густые леса — излюбленные места обитания эльфов.

Я очень жалел, что не мгу послать весточку друзьям. Скоро они меня хватятся, и будут искать. К тому же я не сомневался, что при любом раскладе, вряд ли останусь в живых: и Жозефина, и Карлик не питают ко мне дружеских чувств, и понятно чью сторону займёт Молчун. Встречусь ли ещё с Лиринной, Лигрелем, Алуром и Гвенни — кто знает?

Мы ехали и днём, и ночью, делая короткие привалы, во время которых забывались коротким тревожным сном, пока кто-то из нас стоял на часах, и менялись каждые два часа. Времени на охоту не было, поэтому питались захваченной в дорогу провизией. Во время еды, эльфийка демонстративно отсаживалась и поворачивалась спиной. Высокомерие не позволяло ей есть вместе с презренными людьми, однако когда-то Лигрель и прочие мои товарищи по полку эльфийского происхождения с удовольствием уплетали со мной кашу из походного котла, пуская ложку по кругу.

На четвертый день дорогу преградил эльфийский пост, судя по знакам на одежде — воины одного из отрядов Тополиного Пуха. Их командир властно поднял правую руку вверх, приказывая остановиться. Появление в этих местах эльфов из Тополиного Пуха не предвещало ничего хорошего. Как правило, это значило только одно, сердце моё заныло от тревожного предчувствия.

— Что случилось? — недовольно спросил Карлик, поровняв коня с эльфами.

— Дальше нельзя, — ответил офицер. — Начался Гон.