Враг

— Не беспокойся, я все понимаю. Все из-за этого Анатолия Севериновича, грубого мужлана, не так ли? Если он позволил себе пройтись по твоему адресу, то утешьтесь тем, что мне на голову он, по его же выражению, вылил «ушат дерьма». Создается впечатление, что это его обычная пасторская практика. Поверх толстая корка — кажется, не разжевать, а под ней нечто весьма вкусное и питательное… наводящее на размышления. Он обидел тебя, Элизабет?

Она промолчала, вернулась и села на скамью, расположенную под высокой, начинающей желтеть рябиной. Марк, ни слова не говоря, пристроился рядом. Снял перчатки. Костюм на нем был на удивление сух, возле бровей и на лбу никаких следов крови, даже ссадин от вживляемых электродов не осталось. Он был явно взволнован.

— Когда в течение недели от тебя не было вестей, я решила, что ты на самом деле не придал значения моей просьбе. Я подумала, что тебе действительно некогда заниматься такими пустяками, как исцеление больных детей.

Марк тихо ответил:

— Элизабет, говори спокойнее, я сам почему-то очень волнуюсь. — Он перевел дух и начал объяснять: — Кто знал, что монтаж оборудования и перелицовка программы займет столько времени? Кроме того, у меня были и другие заботы. Знаешь, с программой получилось очень удачно, мне самому понравилось. Участники метаобъединения, квалифицированные целители, быстро разберутся, что к чему. — Он продемонстрировал результаты своей работы.

— Действительно, проще некуда! — заметно успокоившись, воскликнула Элизабет. — Я бы никогда не догадалась, что к цели можно добраться куда короче. Конечно, каждое открытие, если смотреть постфактум, кажется очень простым. Марк, спасибо! Это замечательно!..

Казалось, Элизабет и Марку, как старым друзьям, не нужны слова или мысли, чтобы понять друг друга. Им хорошо и просто вдвоем. Марк посмотрел вдаль — по склонам отцветали луга, буйно, обильно; ниже золотились дубравы, сразу за оградой из последних сил топорщили нарядные головки лютики и васильки.

— Надеюсь, ты обратила внимание, — сказал Ремилард, — что в этом метасогласии тебя нет?

Она тоже взглянула вдаль.

— Наверное, так лучше.

— Ты всерьез настроена вернуться в Галактическое Содружество?

Она почувствовала в вопросе настороженность, страх, и у нее сердце сжалось.

— А ты, значит, решил сражаться до конца? Нашел способ разрушить входной шлюз?

Он усилием мысли повернул женщину лицом к себе.

— Я обязан!

Элизабет невольно мысленно вскрикнула:

«Анатолий, я же говорила тебе!..»

Он взял ее за руку, и Элизабет, не сразу сообразив, что случилось, обнаружила себя идущей в дальний уголок сада, разбитого за огородом.

Марк: «Поверь, ты тоже нуждаешься в перспективе. Сколько можно киснуть на этой дикой Земле. Я мог бы показать тебе иной мир, необъятный, удивительный. Он ждет нас…»

Элизабет: «Нет, Марк!» (Она вырвала руку.) Марк (уже вслух): Я выиграю — не так, так эдак. Ты можешь сказать Анатолию, что я не в силах бороться с искушением.

Элизабет: Я так и знала.

Еще шаг, и Ремилард неожиданно исчез — шагнул вперед и тут же растворился в воздухе.

В прекрасном настроении Джордан Крамер поднялся на мостик, осторожно прикрыл за собой дверь, однако, увидев у стола с разложенными картами Алекса Маниона, чертыхнулся и помрачнел.

— Уолтер, что он здесь делает?

— Мы оба хотели поговорить с тобой, Джорди, — ответил Саастамойнен.

— У меня в аппаратной полно дел. Гэри один не справится. Марк должен скоро вернуться с Черной Скалы.

— Как раз об этом мы и хотели с тобой побеседовать. Время уходит. — Уолтер нажал какие-то кнопки на пульте управления компьютером. — Ветер поднимается, надо бросить якорь. Переждем немного…

Усмиритель по-прежнему находился на голове Маниона, однако взгляд его, к удивлению Крамера, был осмыслен — более того, проницателен. Алекс смотрел на него в упор, потом с трудом выговорил:

— Марк… приказал… максимально… зарядить… солнечные… батареи… он… что-то… задумал…

— Святая Мария, ему и усмиритель нипочем! — воскликнул Крамер.

— Однако он давит на него, — пояснил Уолтер. — Пусть он договорит, Джорди. Сейчас ты поймешь, что к чему.

— Ты что, с ума сошел? — Физик был явно обескуражен.

— Ты… тоже… если… считаешь… что… Марк… решил… оставить… детей… в… покое… — Манион тяжело дышал, обильный пот выступил у него на лице, потом капли начали падать на светлую рубашку с короткими рукавами. — Любишь… ли… ты… Маржи… Бекки… больше… чем… Марка… или… нет…

— При чем здесь мои дети? — Крамер побелел. — Уолтер, что вы задумали?

— Подожди немного, Джорди, — сказал капитан. — Здесь собралась хорошая компания. Мы нуждаемся в тебе и Гэри. У Ван-Вика нет детей, но ты можешь надавить на него, воззвать к чувству профессиональной солидарности. Если не получится — пригрозить! Освободи Алекса — он не будет применять психокинетическую силу.

— Это что, бунт? — тихо спросил Крамер.

— Ты сегодня на удивление проницателен. Только непонятно почему бросился сломя голову выполнять распоряжение Марка — да-да, насчет зарядки батарей под полную завязку. Тебе что, разум отказал? Или крыша поехала окончательно? Ремилард готовится к решительным действиям. Он уже готов пойти на убийство Клу и Хагена, если это будет необходимо, и силой вернуть тех из детей, кто останется жив. Ему надо только семь или восемь человеческих особей, чтобы устроить генетический банк для наследственных клеток, которые он добудет из мертвых тел своих детей. Ты что, хочешь, чтобы Бекки и Марж оказались в числе мертвых? Или живых?..

— Вам-то откуда знать, что он планирует!

— Марк приготовился снять с «Кулликки» весь комплекс, обслуживающий большой церебральный генератор. В целях безопасности он спрячет его где-нибудь в укромном месте. Как ты считаешь, зачем ему генератор? Ну-ка, прояви свою знаменитую проницательность! Ответ, Джорди, может быть только один — он не доверяет нам. Ты думаешь, он слепой и не видит, что творится на шхуне. Только Кастелайн, Варшава и Стейнбреннер поддерживают его… Ну и ваша компашка из аппаратной. Кстати, оставшихся в живых детей он собирается перенести в мир, который он назвал Goal. Там он продолжит опыты…

— Вам не удастся склонить меня к предательству! — взорвался Крамер, потом неожиданно успокоился, посерьезнел и спросил: — Вы намекаете, что и Ранчар Гатен участвует в заговоре?

— Он… был… первый… кто… пришел… к… нам…

— Да, Джорди, Ранчар с нами, ради памяти своего погибшего сына, ради Клу, — сказал Уолтер. — Ты тоже присоединишься к нам ради Бекки и Марж. Марк придумал какой-то новый план, вот что мы хотели сказать тебе. Бум-Бум Ларош застал его в библиотеке — Марк изучал принципиальную схему деформатора Гудериана. Два дня назад он многозначительно обмолвился Ранчару, что побывал в лагере фирвулагов на Золотом поле. По-видимому, он пытается организовать карликов в некоторое подобие метаобъединения. Надеюсь, тебе не надо объяснять, что бы это могло значить?