Враги целуют жадно
Шрифт:
Нахмурился и он, пытаясь вспомнить ее последнюю фразу:
«Как там она… Ах, да! Догадалась, значит? Или все же… блефует?»
Ему предстояло это выяснить. И как можно скорее. Вадим прочистил горло.
– Мне по боку, о чем ты там догадалась! – нехотя отозвался, всем своим видом демонстрируя недовольство и раздражение от факта общения с ней. – И вообще, что значит это твое… думал? Я, что ли? О тебе? Ты что-то путаешь, Стеклова! Мне есть, о ком думать! Усмири свою бурную фантазию!
«А я, так уж и быть, постараюсь усмирить свою!»
Аня
Нет, скорее ухмылка. Самодовольная, едкая и… жутко нервирующая.
– Разве это фантазии? – прозвучало тихо, вкрадчиво.
– А что же еще? – на контрасте с ее голосом, его звучал низко и хрипло.
– Голые факты!
– Да ты что? Прямо голые?
– Неоспоримые! – быстро исправилась она, не реагируя на провокацию.
Вадим порывисто рассмеялся:
– Ну, давай! Озвучь мне свои неоспоримые факты!
Стеклова, казалось, только этого и ждала.
– Букет мне прислал… ты! – выпалила она в ту же секунду.
– Серьезно?
– Да!
– Зачем мне это понадобилось?
– Вот сам мне и скажи! Я теряюсь в догадках!
– Судя по посланию на открытке, я прощения просил, да?
– Угу. Что-то в этом роде.
– А… за что? За что я, по-твоему, извинялся?
– Считаешь, не за что?
– Я задал конкретный вопрос!
Нервно фыркнув, Аня развела руками:
– За вчерашний конфликт? За синяк на моей руке?
– И чтобы загладить вину, я прислал тебе цветы?
– Именно! – уверенно кивнула Стеклова.
На что Збруев окатил ее надменным взглядом и протянул с издевкой:
– Ох, как интересно! Тебе хочется в это верить, или аргументы все же будут?
– Само собой, - кивнула Аня. – Я целую пару убила на то, чтобы докопаться до истины. Чтобы понять, кто и за что передо мной извиняется. Даже составила список людей, с которыми конфликтовала за последний год. Оказалось, что я – достаточно миролюбивое существо. Мой список как начался тобой и твоими дружками, так и закончился ими же! А дальше, элементарно. Всех представительниц прекрасного пола пришлось исключить. Я очень расстроилась. Надеялась все же проредить волосенки одной курице. Но… записка, приложенная к цветам, написана от мужского лица. А единственные, кхм… мужчины, обидевшие меня – ты и Клюев. Но Никита – позер. Он не стесняется приставать ко мне на публике. И надумай он подарить мне цветы, сделал бы из этого целое представление. Чтобы покрасоваться лишний раз. Остаешься ты, Вадим. Ты. Ты. И только ты!
«Я. Я. И только я? Черт подери, как же звучит-то… неоднозначно!»
Выждав театральную паузу, Збруев захлопал в ладоши прямо у ее лица.
– Гениально! – воскликнул,
сбивая Аню с толку своей реакцией. А после, подался вперед. Склонился, встав с ней нос к носу. – Вот только, доказательная база у тебя слабовата. И вывод… притянут за уши!– Ничего по…
– Рот закрой! – тихо рыкнул он, рывками поглощая выдыхаемый ею воздух. – И прежде, чем пороть подобную чушь, хорошенько подумай. Честно ответь себе на один единственный вопрос: разве я, стал бы унижаться перед кем-то, вроде тебя? Стал бы извиняться за хрен пойми что и заваливать цветами?
Его слова ее явно разозлили. Аня буквально испепеляла его взбешенным взглядом. Дышала все чаще и чаще. Раскраснелась. Наконец, выпалила:
– Да! Еще как стал бы! Если задумал что-то. Если преследуешь свои цели.
«Какие еще цели? Сглупил я! Просто сглупил, понимаешь?» - мысленно надрывался Вадим. Вслух же произнес, с притворным спокойствием:
– Какие, например?
Она промолчала. А он настойчиво повторил:
– Какие?!
– Я не знаю! – вспылила девушка. – Но очень хотела бы знать!
– Тебе может к врачу походить? – прокаркал он пересохшим горлом. – Везде заговоры мерещатся? Угомонись уже, Стеклова! И отстань от меня! Чего ты привязалась ко мне со своим веником? Я не при делах! Понятно объясняю?
Странно улыбнувшись, Аня кивнула. Удерживая его взгляд, тихо шепнула:
– Лжец!
– Что? – ощетинился молодой человек. – А-ну, повто…
– Я достала из урны визитку от курьера, от которой ты так стремительно избавился, - ошарашила она его своим признанием, вынуждая заткнуться на полуслове. – И позвонила в их офис. Сказать, чье имя мне озвучили?
«Ну, все. Приплыли!»
Теперь уже окончательно. Отпираться было бессмысленно.
Ощущая себя пришибленным и опозоренным, Вадим шокированно крякнул:
– Ты что? В мусоре рылась?
Аня даже бровью не повела:
– В мусоре, состоящим из бумаг и оберток? Естественно! Но не переживай – я уже вымыла ручки с мылом. Дважды! Тебе от этого легче? Анонимный отправитель, Збруев Вадим Львович? Будешь и дальше все отрицать?
От ее слов он дернулся, как от удара хлыстом. Запрокинув голову, загоготал в потолок. В подобной ситуации – паскудной и нелепой, он оказался впервые. И как выпутаться теперь из этого дерьма, даже не представлял.
Но его трясло… дико лихорадило от простой истины:
«Издевается! Эта дрянь еще и издевается! Смеётся, глядя мне в глаза!»
Рассвирепев в одночасье, и страстно желая поставить выскочку на место, Вадим пленил ладонями ее лицо. Угрожающе навис над ней и глухо рыкнул:
– Молодец, Стеклова! Узнала все, что хотела? А теперь… забудь!
– Я не…
– Ты с кем потягаться решила, а? – холодно отчеканил он, не повышая голоса. – Да, это был я! Да, цветы от меня! Но если об этом узнает хоть одна живая душа… хоть кто-то, кроме нас с тобой… я тебя уничтожу!