Враги моих друзей

Казалось, можно успокоиться и строить свою жизнь по замечательному расписанию: в пятницу – гольф-клуб, в среду – паб, по вторникам – сауна. Но есть такой тип – миллионер-спортсмен. Вероятно, Хомутов был именно таким. Деньги как таковые его не интересовали с момента первого миллиона. Хороший дом. Удобная машина. Все, что захочет любимая женщина. Зарабатывать дальше – нет смысла. Еще один частный самолет? Яхта на метр больше, чем у соседа по Новой Риге?

Деньги для Хомутова были всего лишь фишками на игровом поле. Если их становится больше – значит, он ведет в счете, меньше – проигрывает.

От любимой игрушки не устаешь: кто-то режется в покер, кто-то обожает футбол, кого-то не оторвать от компьютерных стрелялок. Хомутов любил свое дело. Бизнес – вещь достаточно жесткая. Заниматься им через силу – верная дорога если не в больницу, то уж точно не к счастливому будущему. Сколько уж надорвалось, мечтая о дне, когда можно будет жить на проценты с капитала. Михаил мечтал только об одном – чтобы в сутках было хотя бы на пару часов больше и чтобы не так мучил хронический недосып…

Любимое время. Карандаш начал свой путь к листу бумаги, когда раздался звонок. Хомутов подождал – вдруг ошиблись? Если не берет человек трубку – значит, нет его, чего названивать… Телефон и вправду перестал трезвонить, зато завибрировал мобильный.

С тяжким вздохом Михаил полез в карман.

– Миша, прости, дорогой, это Прохоренко беспокоит…

– Валентин Павлович! Случилось что?

Прохоренко не должен был звонить в это время.

Старейший учредитель редко беспокоил Хомутова. В прошлом сотрудник Госплана – экономист советской школы, чья фамилия, к удивлению многих свежеиспеченных топ-менеджеров, до сих пор считалась чуть ли не легендой в таких цитаделях экономической науки, как Лондонская бизнес-школа или Гарвард. Без жесткой математики Валентина Павловича наброски Хомутова никогда бы не стали чем-либо больше простой мечты.

Звонить после десяти вечера для Прохоренко было так же неприлично, как высморкаться в занавеску. «Еще не родилась та проблема, которая не подождала бы до утра», – любил повторять гений Госплана.

Вероятно, родилась…

– Миша, тут такое дело… На завтра назначено собрание акционеров.

– Каких акционеров?

– Слушай и не перебивай! Я и так нервничаю, не на прослушке ли ты. Завтра собрание акционеров по сценарию «пустой конверт». В курсе, что это такое?… Мне, Миша, деньги предложили, хорошие деньги, такие, что внукам и правнукам хватит, я и согласился. Только тяжело все это. Позвонил тебе и, поверь, как будто помолодел лет на двадцать…

– Валентин Павлович…

– Молчи, записывай: завтра, десять ноль-ноль, Осенний бульвар… Кинотеатр там знаешь?

– Знаю.

– Значит, знаешь и что делать…

* * *

«Пустой конверт» – звучит довольно безобидно. Но если подсчитать, сколько фирм в один злосчастный день вдруг поменяли владельцев и сколько из этих бывших с тех пор усиленно пьют валокордин и персен по случаю и без, прекрасно понимая, что если они могут еще что-то пить, значит, все еще не так плохо.

«Пустой конверт» – классика рейдерского захвата. Хомутов эту тактику знал прекрасно: построить свой бизнес без знания всех методов борьбы невозможно. Правда, обычно это касалось партнеров, но теперь очередь дошла и до него. Первым звоночком был визит лжененормального, вызвавшего ОМОН. Что ж, предупреждение он проигнорировал, и рейдеры сделали следующий ход.

Собрание акционеров может собрать только акционер. И это собрание может принимать значимые решения только в том случае, если каждый из акционеров получил на него приглашение. А придет акционер на собрание или нет – не так уж важно. Достаточно собрать пятьдесят процентов голосов. А при особых изысках может хватить и тридцати.

Для приглашения акционеров часто используют обычные заказные письма – почтовая квитанция о получении автоматически подтверждает тот факт, что акционер приглашение получил. А главная фишка «пустого конверта» в том и состоит, что конверт с письмом получен, а внутри – пусто. Ну или почти пусто – почему бы не вложить туда рекламную брошюру похоронного бюро? С одной стороны, акционер приглашен, а с другой – находится в полном неведении. Реклама в конверте – стопроцентная гарантия, что письмо сразу же выбросят.

Обычно несчастный акционер узнает о собрании через пару дней после того, как оно уже состоялось… когда вдруг выясняется, что поменялся генеральный директор или компанию кому-то продали. Продали те самые пятьдесят или тридцать процентов акционеров, которые о собрании знали. Вот в этот момент и начинают пить корвалол…

В принципе, рейдерство направлено на то, чтобы хозяину компании было крайне некогда, нервно и убыточно оставаться хозяином. Кто-то умудряется остаться состоятельным человеком, а кому-то приходится переквалифицироваться в управдомы. От правильно организованного рейдерского захвата спасения нет. Разве что другой рейдерский захват.

* * *

Людмила Кондрашенко не признавала маленьких машин. Отнести ее Audi к женским авто можно было бы, разве что перекрасив в розовый цвет. Правда, толку в целом табуне лошадиных сил в условиях Москвы не было никакого. Главное, что сейчас делала госпожа Кондратенко, – повышала рентабельность нефтеперерабатывающей промышленности. При включенном климат-контроле и стоянии в пробке расход бензина был просто запредельный, нефтяникам на радость…

Кондрашенко опаздывала редко, и обычно тогда, когда ей хотелось опоздать. Сегодня – быть может, в самый главный свой день – она опаздывать не хотела. Но тот, кто барственно въезжал в город со стороны Рублевки, был другого мнения. Этот «кто-то» еще даже не выехал из ворот своей правительственной дачи, а дорогу уже наглухо перекрыли.

Кондиционер работал на всю мощь, но Людмила этого не замечала, ей было жарко.

Наконец мимо пролетела черная полоса автомобилей, промелькнули мигалки, отзвучали спецсигналы, и гаишник милостиво отпустил пружину пробки.

Изящная ножка Людмилы решительно вдавила педаль газа, когда запиликал мобильник. Звонил Хомутов. Он просил срочно прибыть в офис.

На встречу Людмила так и не попала.

Она с ужасом представила, что было бы, если бы она все-таки успела…

* * *

Каждый из них не был подлецом. Не был преступником. Обычные небедные люди приехали, чтобы урвать у жизни чуть больше счастья. Зачем каждый год получать дивиденды, если можно прямо сейчас продать бизнес и заработать намного-намного больше?

Организаторы собрания очень хорошо объяснили, насколько больше и почему не нужно об этом рассказывать Хомутову. Тот будет против. Он ведь не такой, как все. Ему не хочется денег, ему нравится сам процесс. Напрасно. Тем более что его пакет акций – самый большой. После продажи компании он легко сможет начать какой-нибудь другой бизнес…