Враги

Он крепко пожал мне руку, и, смутившись, я осторожно ткнул кулаком в его плечо, поспешно выбежав из лазарета, зная, что Леам провожает меня взглядом больших смеющихся глаз. Кстати, что же с ними не так? Я до сих пор не смог забыть, как они почернели, доведя меня до трясучки, пока он читал своё странное исцеляющее заклинание:

– Кто же ты такой на самом деле, Леам из Дома Великих равнин? Может, всё-таки стоит сообщить о твоих странностях куда следует, или повременить с этим?
– усмехнувшись, подошёл к скучавшей невдалеке девчонке-торговке с большой корзиной. Похоже, день у неё сегодня не задался, у меня же, напротив, было отличное настроение:

– Что там у тебя, малышка?

Она взмахнула ресницами над круглыми, вмиг повеселевшими глазами, и выпалила:

– Фигурки-амулеты, сделанные нашей знаменитой на всю округу мастерицей. Они приносят удачу и оберегают от зла. Возьмите, добрый господин, всего две медные монеты… Вот тут есть лошадь - для силы, куница - для ловкости, ворон - для острого ума и хорошего зрения… Есть ещё…

Но я её остановил, бросив в корзину горсть мелочи:

– Достаточно, возьму это, - выбрал из кучи нелепую деревянную фигурку чёрной птицы, больше напоминавшую отощавшую курицу, - ворон, говоришь… Вот что, беги сейчас в лазарет, разыщи там…

И со смехом смотрел, как сверкают пятки девчонки, представляя лицо Леама, когда он получит мой подарок.

– Кто знает, когда мы вновь увидимся… и увидимся ли, - я разжал пальцы, оставив на ладони маленькую золотистую лису с нарисованными чёрными глазами, - но очень хочу верить в нашу новую встречу. Не подведи меня, Лисёнок…

Глава 2. Золотая сеть

Новая встреча двух школьных врагов Терри Ворона и Леама Лиса произошла при очень необычных обстоятельствах…

Я долго смотрел на его усталое осунувшееся лицо, прежде чем решиться прикоснуться к спутанным золотистым волосам. Осторожно, чтобы не потревожить беспокойный сон измученного пытками Леама, отвёл со взмокшего лба непослушную светлую прядь и провёл пальцами по совсем ещё недавно безупречной коже щёк, теперь щедро «украшенной» синяками и цепью глубоких, уже начинавших гноиться порезов.

Мы были в палатке одни, и можно было не беспокоиться о том, что кто-то заподозрит в этом поступке нечто недостойное высокородного Избранного. На самом деле, мне всегда было плевать на мнение о себе малознакомых людей, пусть злословят - не привыкать… Я просто боялся его разбудить - мой шёпот был тише взмаха крыльев позднего мотылька, только что залетевшего на тёплый свет фонаря:

– Знаешь, Лис, совсем не так я представлял нашу новую встречу… Как же всё-таки непредсказуема жизнь - три месяца от тебя не было известий, и это почему-то бесило, заставляя представлять, какие интересные выражения бывший враг узнает от меня на этот раз. Три долгих месяца… И вот уже жаркое лето сменилось осенней непогодой, когда наш отряд под руководством везучего капитана Шверга, отступая через лес, наткнулся на разбойничье гнездо. Трудно описать шок, что я испытал, увидев, кто оказался одним из несчастных пленников, угодивших в жестокую ловушку.

Это случилось всего несколько часов назад…

Лошади, тащившие за собой уцелевшие орудия, волновались и фыркали, сверкая лиловыми глазами, пока солдаты, ругая непогоду и бестолковых командиров, выталкивали застрявшие в грязи огромные колёса пушечных лафетов. Подошедший к нам разведчик в насквозь промокшем плаще доложил хмурому капитану, что впереди ждёт засада:

– Судя по всему, это небольшая шайка, человек десять. Все вооружены луками - расселись на деревьях, как куры на насесте, и думали, что мы их не заметим…

Немногословный Шверг кивнул:

– Разберитесь с ними по-быстрому и найдите лагерь - сделаем там привал, - он посмотрел усталым взглядом на обложившие небо тучи, - проклятый дождь, так не вовремя… - и перевёл взгляд на меня, - Ворон, пойдёшь старшим, если что, поддержишь ребят магией.

Я натянул поглубже капюшон плаща и, отдав поводья Верного слуге Тимсу, поспешил за разведчиками. Капитан перестраховывался - его людям, как правило, не требовалась помощь - они прекрасно справлялись и сами. Честно говоря, я восхищался этими головорезами, жаль, что меня они не жаловали. Впрочем, это относилось ко всем Избранным… Что поделать, если плохая слава высокомерных придурков, беспокоившихся о своих драгоценных косах больше, чем о солдатах, замарала грязью и порядочных офицеров.

Всё дело не заняло и нескольких минут, мне оставалось, стоя за стволом дерева, наблюдать отличную работу разведчиков - взвизгнули стрелы, и бандиты с воплями один за другим полетели в начинавшую осыпаться хвою подлеска. Трое из них умерли ещё в полёте, четверо тут же близко познакомились с острыми клинками бойцов, а оставшиеся - пинками были брошены к ногам подошедшего Командира.

Тому, похоже, хватило одного взгляда на поверженного врага - он сплюнул, кивнув на соседнее раскидистое дерево, не слушая ни стонов, ни оправдательных воплей обречённых. С дезертирами, мародёрами и разбойниками капитан Шверг не церемонился, с остальными же был вежлив, строг, но справедлив, чем заслужил всеобщее уважение. И моё в том числе - он жёстко пресекал сплетни, в людях ценил исключительно «полезность для отряда» и боевую сноровку, подонки здесь не приживались…

Пока вопящих и брыкавшихся злодеев тащили к месту заслуженной казни, я, не любитель подобных экзекуций, решил осмотреться, но уже сделав несколько шагов по лагерю грабителей, пожалел о своём решении. Тела замученных ими людей были сброшены в кучу, подобно мусору - их или не успели закопать, или специально оставили без должного погребения на поживу зверью, и даже привыкший за месяцы войны к виду трупов, я не смог сдержать стона, увидев изуродованные тела…

– Изверги, да я сам вас… - сжатые кулаки побелели от напряжения, но кто-то, неслышно подойдя сзади, сдавил моё плечо, и негромкий голос капитана чуть не остановил измученное сердце:

– Спокойно, Ворон, они своё получат… Посмотри - вон у того дерева привязан человек, кажется, он из вашей Избранной братии - разберись…

Приказы Командира не обсуждаются, и я поспешил в указанном направлении. Там действительно, судя по грязным лохмотьям, когда-то бывшими частью военного мундира, находился Избранный. Он был примотан к дереву прочной, настолько туго натянутой верёвкой, словно его хотели разрезать - полуобнажённые руки и ноги жертвы посинели, и меня передёрнуло от мысли, какую боль при этом должен был испытывать несчастный, во всяком случае, пока был жив.

Его голова была прикрыта ветошью, и, подойдя вплотную, я приготовился к неизбежному запаху разложения, однако… грудь пленника едва заметно поднималась и опадала, а из-под тряпки раздавались чуть слышные стоны:

– Скорее… Спасите их, умоляю…

Не раздумывая, сорвал «покрывало» с лица пленника и замер, не в силах говорить - светлые волосы закрывали глаза, окровавленный рот и подбородок были похожи на сплошной синяк, на белоснежной коже щёк чей-то нож, развлекаясь, нанёс неровные рваные «штрихи», покрасневшие и вздувшиеся страшными буграми… Обычно попавшим в подобную переделку Избранным, в первую очередь, отрезали косу, что было для них равносильно бесчестью. Но в этот раз, словно в насмешку, нетронутая золотая «гордость Высокородного» была перекинута через плечо, и по ней стекал тонкий ручеёк не собиравшегося прекращаться ливня.