Враги

Старуха, служанка… это был ее выстрел. Ее. И пусть вместо пули был дротик, результат был намного хуже.

Молниеносно «жидкий азот» все тело за считанные, едва ощутимые секунды превращал в льдину,

… сознание мутнело, серело. В горле скомкалась тошнота.

Я едва ли удерживала реальность в сознании...

Мой шанс, мой шанс, подобно слизкому вьюну, живо выскакивал из рук, убегая назад в бездну.

… что было мочи, что было сил,… я завопила во все горло, пока и вовсе не застыла…

…

– ПОМОГИТЕЕЕ!!! СПАСИТЕЕЕЕ!!! ОСВОБОДИТЕ МЕНЯ!!!! УМОЛЯ…

Глава Двенадцатая

***

Возможно, старуха (которая, как я окончательно убедилась, была вампиром – право, не знаю, чем (кем, на ком) она питалась), или уже сам Лорд…

… но меня, без сознания, спешно оттащили назад в комнату и снова скрыли… за «семью» замками.

И вообще, что было следующие полтора месяца, я едва ли помню. Сутками лежала в бреду, сражалась за свою жизнь. Балдмер не смог простить мое предательство, а потому я была жестоко наказана:

… лишена вечерних его «развлечений», в виде «музыкальных программ» и «чтения (слушания) поэзии гениальных классиков Англии» (знал бы, идиот, как я их ненавидела),

… нормальной пищи,

но самое главное – доверия и уважения.

Меня превратили в настоящую вещь, вещь – которую… кроме как использовать, больше незачем было… «брать в руки».

Напившись, нагулявшись – меня тут же выбрасывали долой, отдавая в лапы «лекаря», «лекаря», который меня искренне ненавидел. Теперь все ее «процедуры» стали невыносимо болезненными и, вообще, едва ли совместимыми с жизнью «смертного».

… я сходила с ума, заживо сгорала в лихорадочном припадке, жаре и бреду, но наступал вечер… и, когда до «визита» Лорда оставалось совсем немного, старуха спешно «замывала» следы своих шалостей, пыток – она вытягивала меня за уши… с того света и вновь превращала в «живую».

…

Так было и в этот вечер. Я до последнего, не представляла, что меня ждет...

Наконец-то придя в себя, собравшись с силами, тут же сползла с кровати, бросилась к комоду, жадно схватила, припала губами к чашке, и стала вбирать, вливать в себя спасительную жидкость (холодную, пресную воду), туша внутренний пожар и соленое царство.

Глубокий вдох – и… наконец-то снова ощутила себя… настоящей.

Неспешные шаги, присела на край кровати. Усталый взгляд вокруг – и резво выключила, потушила свое солнце (ночничок у кровати).

… свернуться калачиком - и наконец-то отдохнуть, расслабиться...

Еще каких-то минут двадцать-тридцать - и коршун явиться за своей добычей,

... добычей, уже полностью оправившейся от прежних мук, хворей, ставшей ясно видеть, слышать, ощущать…

А пока, пока… можно отдаться своим мыслям, мечтам…

Как же я скучала по прежней жизни. И верите, верите,… уже и забыла, как это быть частью XX века, … что такое «нормальная, современная, цивилизованная жизнь». Для меня стали дикими такие понятия, как автомобиль, телевизор, телефон, магазины… Черт, я стала одной из них – я стала… эхом… прошлого.

Минуты, мои драгоценные минуты покоя добежали до своего конца…

… замки залаяли; забрюзжали, затрещали затворы.

Несмело рыкнула дверь.

А я не оборачиваюсь, не хочу. Не буду… И даже веки жадно зажмурила, прогоняя… реальность.

До последнего тяну миг,… миг счастливой безмятежности.

Удивительно, но Лорд впервые не потребовал включить свет (отчего-то это его всегда заводило: видеть всё, следить за процессом, хотя, как я полагаю, и при тусклом огоньке вечно горящей лампы у самого потолка (мера безопасности), мог все прекрасно рассмотреть).

Несмело присел на кровать.

Не шевелюсь, пытаюсь мысленно себя представить мертвой.

Лег рядом, робко придвинулся ближе, прижался к моей спине.

(Лорд, Лорд, где же делась ваша властность и самоуверенность? что с Вами стало?)

Поцелуй, короткий поцелуй в шею – и клыки тут же вошли в мою плоть…

Я не кричала. Не рычала, не плакала. Лишь невольно, инстинктивно дрогнула - … а так… привыкла.

Странный, странный это был день. … необычный.

Впервые, впервые он делал это… как-то… нежно, ласково…

… обнял, пропустил, обвился рукой вокруг моей талии (чуть выше, ближе к груди), и несмело притянул жадно притиснул к себе - еще ближе (тем самым пресекая мою любую (возможную) попытку двигаться, вырваться, шевелиться – помешать совершить задуманное) – он пил,… пил,…

пил… словно вино из чаши.

… и сегодня решил не останавливаться.

Я поняла, поняла это, да было… слишком поздно.

(но и потом, чтобы я сделала? что? – ничего.

Хозяин решил, что кукла отжила свое,… и больше нечего ей делать ни здесь, ни где либо еще…)

моя участь предрешена:

я должна умереть.

ну и,… слава Богу…

спасибо…

Еще мгновение, еще -

… и на душе стало… как-то очень легко, спокойно…

… а в глазах, в глазах моих застыл образ «придуманного Принца». В них застыл… мой «придуманный» Берн...

Глава Тринадцатая

Когда я пришла в себя, то всё было, вроде, как прежде…

Правда, «лекаря» моего нигде не видно, да и лихорадка не разрывала тело,

… и дверь,

дверь была… нараспашку…

Во рту стоял непривычно сладкий вкус, а грудь моя была заляпана, замазана… засохшими следами-потеками темно-багровых рек.

В голове - легкий дурман, а в конечностях – слабая дрожь. Мышцы нервно подергивались, то и дело простреливая… в разных частях тела …

Ничего, ничего не могла я понять. Пока,… пока не наткнулась на комоде, рядом с огромной чашкой с застывшей, спекшейся, взявшейся в тугие комки, крови… записку…

«Вот и все.

Сегодня ровно год, как ты у меня . Твой долг выплачен … сполна.

Неважно, что держало нас вместе, что происходило , … и кто кому что причинил. Отныне мы снова чужие люди, и никто никому ничего не должен.