Врата Мёртвого Дома (Малазан - 2)

"По завершении войны сюда прибыли те, кто остался в живых. Они больше не могли нести на плечах своих мертвых товарищей и решили создать здесь их вечную обитель. Души Тлан Аймасса не могут присоединиться к Худу, они не могут даже покинуть своей темницы, состоящей из высохшей плоти и костей. Согласно древней традиции, их тела не подлежат погребению, иначе живой душе под землей никогда не будет покоя. А теперь каждая душа способна смотреть друг на друга, а также на редких путешественников, забредающих в эти края..."

Капрал Лист видел это прошлое так же четко, как и настоящее. Никто, кроме него, не мог поведать миру о событиях, произошедших несколько тысячелетий назад. Знание прижало его к земле. "То же самое происходит с каждым из нас, кто берет на себя непосильную ношу. Тем не менее, ох как хочется овладеть этим знанием".

Далее начали появляться пирамиды из камней, вершины которых венчали тотемные черепа. "Это не курганы, - вспомнил Антилопа слова Листа.
– Это места столкновения древних кланов. Именно там Ягуты нападали на своих жертв".

День клонился к закату, когда караван достиг последней возвышенности. Это был пригорок из огромного количества мелких булыжников базолита, под ним проглядывалась известняковая коренная порода винного цвета. Плоские безлесые участки грунта были окружены по спирали валунами побольше, образующими длинные коридоры. Кедр постепенно сменялся соснами, а число окаменелых стволов практически сошло на нет.

Антилопа и Лист следовали в последней трети колонны. Раненые были прикрыты весьма потрепанным арьергардом пехоты. Когда последняя повозка и оставшийся в живых скот спустились со склона и вышли на ровную землю, войска мгновенно распределились по стратегическим позициям и стратегическим природным укреплениям.

Лист остановил повозку и поставил ее на тормоз, а затем вылез с козлов и посмотрел на Антилопу преданными глазами.

– С этой позиции нам будет обеспечен максимальный обзор, - произнес историк.

– Так было всегда, - ответил капрал.
– Если бы мы шли во главе колонны, то самыми первыми и наткнулись бы на них.

– На кого или на что?

Кровь покинула лицо юноши: перед глазами вновь возникло видение другой мир, другое время, видимое глазами странного существа. Через минуту юноша содрогнулся, вытер тыльной стороной руки потный лоб и произнес:

– Я покажу тебе.

Они двигались через толпу людей в полном молчании. Солдаты, равно как и беженцы, передвигались, словно роботы: люди были практически безжизненными, а попытки разбить хоть какой-то лагерь выглядели если не смешными, то крайне печальными. Никто не пытался поднять палатки: люди бросали скатки на скалу и падали сверху. Недвижимые дети смотрели на своих родителей, словно старики.

В лагере виканов ситуация была не лучше. Перед глазами людей вновь и вновь возникали кровавые сцены недавних событий, причем ни один не мог от них скрыться. Каждая попытка наладить нормальную жизнь разбивалась о воспоминания из прошлого.

Однако Антилопа чувствовал, что внутри у людей накапливается ярость. Пока она была не видна, но скоро... Ярость стала последней надеждой на победу. "Итак, мы движемся день за днем, битва за битвой с несгибаемой головой и твердыми намерениями. Каждый из нас находится сейчас в мире капитана Затишья, лишенном рациональных мыслей, словно в ловушке".

Приблизившись к головному отряду, они увидели Колтайна, Булта и капитана Затишье. Лицом к ним на расстоянии десяти шагов стоял нестройный отряд, оставшийся от саперов.

Как только Антилопа с Листом приблизились, кулак обернулся к ним навстречу.

– О, хорошо, что вы пришли. Ты должен стать свидетелем этого события, историк.

– Я что-то пропустил? Булт оскалился.

– Да нет. Только что мы решили чудовищную по сложности задачу собрали вместе всех оставшихся саперов. Битвы с Камистом Рело были выиграны тактически. В любом случае, вот они все перед ними... Смотрят на нас так, будто готовятся в самому худшему.

– Неужели опасения этих людей оправдаются, дядя?

– Возможно, - ответил командир, и его улыбка расширилась.

В этот момент Колтайн подошел к этой горстке солдат.

– Символы мужества и отваги сами по себе ничего не значат - я это знаю по собственному опыту. Что же мне остается? Час назад ко мне подошли три предводителя боевых виканских кланов, которые молили о присоединении вашего отряда, состоящего из мужчин и женщин, к их войскам. Формальный повод нынешняя несостоятельность вашего подразделения в силу крайне ограниченного количества личного состава. Судя по выражению ваших лиц, вы даже не догадываетесь, что подобная просьба может означать сама по себе. Я знаю о вас больше, чем все остальные виканы, включая предводителей кланов, поэтому в ваших интересах спокойно выслушать мои слова. Я сделал так, чтобы эти люди забрали свои заявления и спешно ретировались.

Надолго повисло полное молчание.

– Тем не менее, - продолжил, наконец, Колтайн, - я хочу, чтобы вы знали: виканы требовали вашего поощрения.

"О, Колтайн, даже ты не понимаешь полностью этих солдат. Хмурое выражение их лиц очень похоже на неодобрение или даже отвращение. Однако видел ли кто-либо хотя бы однажды, чтобы эти люди смеялись?"

– Я не собираюсь соблюдать традиции Малазанской империи, - продолжил Колтайн.
– Здесь находится немало людей, которые были свидетелями ваших подвигов на переправе. Среди огромного войска саперов, включая ваших павших товарищей, мы смогли выделить одного реального предводителя. Он становится все более и более заметным. Без этого человека мы бы обязательно проиграли последнюю битву.

Саперы не двигались, а выражения их лиц стали еще более суровыми.

Колтайн сделал шаг вперед и остановился около одного мужчины. Антилопа хорошо помнил этого коренастого, лысого сапера невыразимо безобразной внешности. Глаза представляли собой две узкие щелки, а узкий плоский нос изгибался в сторону. Не боясь быть неправильно понятым, он носил на себе фрагменты доспехов предводителя Апокалипсиса, хотя шлем, привязанный к портупее, больше напоминал товар антикварной лавки в Даруджистане. С противоположной стороны ремня свешивался еще один предмет, однако его предназначение Антилопа определить затруднялся. Через несколько минут историк догадался - это были остатки древнего меча: за округлой бронзовой металлической поверхностью размерами с небольшую тарелку скрывалась пара прочных рукояток. С плеча свисал большой черный арбалет, он был настолько густо унизан зелеными ветвями, что создавалось впечатление, будто этот человек несет на руках огромный куст.

– Думаю, пришло время, - произнес Колтайн, - для повышения в звании. Солдат, теперь ты причислен к сержантам.

Мужчина промолчал, а глаза сомкнулись в едва различимые щелки.

– Думаю, здесь уместно отдать приветствие, - проревел Булт.

Один из стоящих рядом саперов прочистил горло и начал нервно покусывать усы.

Капитан Затишье набросился на предводителя саперов:

– Тебе нечего по этому поводу сказать, солдат?

– Нечего.

– Ладно, забудем. Солдат пожал плечами.