Врата Смерти(пер. И.Иванова)

— И где же прячется твой дружок? — с деланной небрежностью спросил Элан. — Уж не на мачте ли, в корзине впередсмотрящего?

— А где же еще?

Калам повернулся и двинулся вниз по лестнице. Он спиной чувствовал взгляд Элана.

«Маги на редкость самонадеянны. Ты уж прости, приятель, что я наделал дырок в твоей самонадеянности».

ГЛАВА 18

Я встал в том месте, где все сливаются тени, там странствующие и диверы оканчивают свой Путь Рук. Там за вратами истины лежит кромешная тьма — лоно загадок и тайн.

Путь. Трот Бхокарал

У сплетения корней, закрывавшего вход в лабиринт, они наткнулись на четыре трупа. Мертвецы лежали в скрюченных позах, с раздробленными руками и ногами. Скомканные темные одежды заскорузли от высохшей крови.

Маппо сразу понял, кто они, и не особо удивился.

«Безымянные… Жрецы Азата, если у Азатов вообще есть жрецы. Сколько же холодных рук вело нас сюда? Меня… Икария… в эту запутанную сеть корней… в Тремолор».

Подошел Икарий. Он увидел сломанный посох, валявшийся рядом с одним из мертвецов.

— Где-то я уже видел такой посох, — сказал он.

— Где? — насторожился трелль.

Икарий виновато улыбнулся.

— Знаешь, Маппо, мне приснился сон. — Он вновь повернулся к убитым. — Сон начался, как начинались все такие сны… Я куда-то брел. Мне было больно, но не от ран. И оружие мое не было запятнано кровью. Боль грызла меня изнутри. Я чувствовал, что когда-то получил знания, а потом их утратил.

Маппо глядел ему в спину, силясь понять смысл.

— А потом я подошел к окраине какого-то города, — бесстрастным тоном продолжал Икарий. — Он был разрушен. Не обошлось без магии; я видел, как ее удары опалили землю… Магия ощущалась и в воздухе. На улицах повсюду валялись мертвые тела. Воздух… нет, даже не воздух… это было жуткое зловоние. А над головой у меня кружились Большие Вороны, прилетевшие попировать. Их карканье напоминало зловещий смех.

— Икарий…

— Не перебивай меня, друг… Я шел дальше и вдруг увидел женщину, одетую так, как одевались в древности. Жрица. Она держала посох, от которого исходила магическая сила. «Что ты сделала?» — спросил я ее. «Только то, что требовалось», — тихо ответила она. Мое появление испугало ее, и от этого мне почему-то стало грустно. «Тебе нельзя странствовать одному», — сказала мне жрица.

Маппо слушал, боясь пропустить хоть одно слово.

— Ее слова пробудили во мне ужасные воспоминания. Замелькали лица… все они были мне знакомы. Они были моими спутниками, соратниками. Мужчины, женщины. Я понял, что никогда не оставался один; кто-то постоянно находился рядом со мной. Иногда мои спутники исчислялись десятками и даже сотнями. От этих воспоминаний мне сделалось больно и стыдно, ибо я предал их всех.

Трелль медленно кивал.

— Теперь я понимаю, Маппо. Все они, подобно тебе, были моими хранителями. И все не сумели меня уберечь. Возможно, я их убил собственными руками.

Икарий вздрогнул.

— Жрица увидела все, что было написано на моем лице. Потом она кивнула. Ее посох вдруг засветился от магической силы… А дальше я оказался на безжизненной равнине. Один. Боль ушла. Там, где она обитала, сейчас пусто. Я почувствовал: мои воспоминания уходят… да, уходят. И это был всего лишь сон. А потом я проснулся.

Икарий хотел приветливо улыбнуться другу, но улыбка получилась жутковатой.

«Это немыслимо! Какое искажение истины! Я же видел следы побоища своими глазами. Я говорил с той жрицей. Кто-то по злому умыслу наслал на тебя этот сон».

Только сейчас Маппо и Икарий заметили подошедшего Скрипача.

— Стражи у входа, — сказал сапер, кивая в сторону убитых. — Не смогли устоять.

— В землях Джаг-одхана их называют безымянными, — подсказал ему Маппо.

Услышав эти слова, Икарий встрепенулся.

— Их орден давно перестал существовать, — сказала Апсалара.

Заметив удивленные взгляды спутников, она пожала плечами:

— Это не мои знания. Память Танцора.

— Пусть Клобук поскорее заберет их поганые души! — взвизгнул Искарал Паст. — Надменные выродки — вот они кто! Как вообще они смели требовать такое?

— Что требовать? — спросил Скрипач.

— Ничего! Все равно не поймешь.

Он обхватил себя руками, будто загораживался от пронизывающего ветра.

— Как же! Они — служители Азата. А мы кто? Жалкие костяшки на игральной доске? Мой господин истребил их по всей империи. Танцор называл это «достойным занятием для "коготков"». Он выпалывал сорняки, выдирал с корнем колючки, чтобы не впились императору в бок. Истребление и осквернение. Безжалостное. Оставалось слишком много несокрытых тайн — проходов к силе и власти. О, как они противились вступлению моего господина в пределы Мертвого дома…

— Искарал! — одернула его Апсалара.

Верховный жрец Тени втянул голову в плечи, словно его ударили.

— Кто говорил сейчас твоими устами? — спросил у Апсалары Икарий. — Кто его предупредил?

— Иногда воспоминания того, кто завладел твоим сознанием, бывают полезны. Но это никак не оправдывает вмешательство в чужое сознание, Икарий.

Икарий поежился. Крокус бросился к ней.

— Апсалара!

— Успокойся. Это я, а не Котиллион. Знаешь, я устала от постоянных подозрений, будто он по-прежнему прячется в глубинах моего сознания и управляет мной. Пойми же: когда это произошло, я была несмышленой девчонкой из рыбачьей деревни. Но с тех пор я выросла.

Реллок громко вздохнул.

— Доченька, с тех пор мы с тобой оба изменились. Слишком тяжелый путь мы прошли, и на это не закроешь глаза.

Он морщил лоб, подбирая слова.

— Ты приказала Искаралу замолчать. Икарий расценил это как тревогу Танцора… Коти л л иона, который опасается раскрытия своих тайн. Так что подозрения Икария вполне понятны.

— Только я уже не рабыня, какой была тогда. Я сама решаю, как мне поступить с имеющимися знаниями. И я здесь не потому, что меня сюда послал Котиллион.

— Достойный ответ, Апсалара, — сказал Икарий. — Маппо, друг мой, что еще тебе известно о безымянных?

— Наше племя принимало их у себя как дорогих гостей, но они редко бывали у нас. Мне думается, они считали себя служителями Азата. Если легенды треллей не врут, орден безымянных появился очень давно, еще во времена первой империи.

— Их извели под корень! — крикнул Искарал.

— Скорее всего, лишь в пределах Малазанской империи, — ответил ему Маппо.

— Друг мой, ты опять утаиваешь что-то важное, — упрекнул трелля Икарий. — Я хочу знать.

— Хорошо, Икарий. Я тебе скажу. Безымянные с самого начала подыскивали для тебя спутников и делали это постоянно.

— Зачем?

— Не знаю. Но раз ты спросил… Может, они принесли какие-то клятвы. А может, хотели защитить Азат.

— Клобук меня накрой по самые щиколотки! — выдохнул Реллок. — Наверное, ты очень провинился перед ними.

Все удивленно посмотрели на отца Апсалары. Молчание затягивалось.

— Идемте дальше. В лабиринт, — наконец сказал Скрипач.

Они стремились вырваться. Они умоляюще тянулись из щелей в переплетениях корней, почти уверенные в тщетности своих молений и все равно на что-то надеющиеся. Они извивались, хлестали воздух и снова опадали… десятки страшных конечностей, принадлежащих тем, кого пленил Азат. Среди них были и человеческие руки, но немного.