Врата ведьмы (Др. издание)

— У нас получилось? — спросил он, с трудом ворочая языком.

— Мы на «Яростном орле», — кивнула она. — Ты помнишь, что произошло?

— Чем чаще я становлюсь Рагнар’ком, тем сильнее воспоминания дракона сливаются с моими. — Он изо всех сил попытался сесть, но скорчился от боли.

Джоак сбросил плащ и накинул его на плечи Каста.

Вдвоем с Сай-вен они помогли наезднику встать на ноги.

— Ему надо отдохнуть, — сказал Джоак. — Давай отведем его в каюту.

— Нет! — неожиданно громко возразил Каст. Провел ладонью по своей груди. — Нам нужно подготовиться.

— Я могу рассказать все, что мы видели, — запальчиво ответила Сай-вен. — А ты отдохнешь!

— Я полон сил! — Каст вырвался из ее рук, но, сделав шаг, едва не ударился лицом о палубу.

Джоак подхватил его и помог удержаться на ногах.

— Ну хорошо, — застонал кровавый наездник. — Немного вздремну…

Все вместе они помогли Касту добраться до его каюты на нижней палубе, а потом прошли на камбуз и уселись вокруг длинного деревянного стола, уставленного тарелками с едой и кувшинами светлого эля.

— Что произошло? — спросил Хант.

Сай-вен надкусила хрустящую булочку.

— Мы летели прямо на солнце, следуя вдоль высохшего русла реки, чтобы не сбиться с пути. Примерно в сорока лигах отсюда мы заметили широкое озеро, протянувшееся с севера на юг, и решили рассмотреть его во всех подробностях. Мы подумали, что там можно было бы отдохнуть и пополнить запас пресной воды, чтобы без труда пересечь пустыню. Но, снизившись, мы увидели, что не вода так заманчиво отражает солнце, а целое море цветов, чьи голубые лепестки ярко блестят.

— Вьющийся нарцисс! — охнула Кесла. — Но он не растет в Холмах. Только глубоко в пустыне, у самой Южной стены.

— Ты видела этот цветок раньше?

— Нет. — Кесла покачала головой. — Только кое-кто из сорвиголов, охотившихся в глубине Разрушенных Земель, видел вьюн и уцелел.

— Что это за растение? — продолжал спрашивать Хант.

— Некоторые утверждают, — замялась убийца, — что оно появилось из крови вампиров, которые некогда обитали в развалинах Тулара. Это потому, что вьюн растет, кейс я и говорила, вдоль песчаных утесов Южной стены. Он не укореняется, а потому способен ползать по пустыне в поисках добычи. Любой, кто бродит неподалеку от Южной стены, должен опасаться встречи с ним. Один цветок почти безвреден, но вьюн, распространяясь по песку и валунам вдоль Стены, порождает сотни и тысячи цветков, каждый размером с ладонь. Они впитывают лепестками солнечный жар и могут направить его на врага. Помножьте на тысячу цветков и поймете, что жар этот сравним с солнечным. Человек может превратиться в горстку праха за несколько мгновений. — Она с уважением глянула на Сай-вен. — Вам повезло, что вы остались живы.

— Мы едва не погибли. Но чешуя Рагнар’ка прочна, словно камень. Он прикрыл меня и принял весь удар на себя. Но сам не уберегся от ожогов.

— И что же нам делать? — спросил Ричалд. — Я не рискну вести «Яростного орла» над этим полем.

— Нужно облететь его кругом, — ответила Кесла. — Да, мы можем немного задержаться на пути в Альказар, но это лучше, чем сгореть дотла.

— Времени и так уже мало, — пробормотал Джоак и повернулся к Кесле. — Когда очередные дети будут затребованы в Тулар для жертвоприношения?

— Через пол-луны, — нахмурилась девушка.

— Выходит, любая задержка повлечет за собой новые смерти, — жестко сказал Джоак. — А что, если пролететь над полем ночью? Ну, после того, как солнце сядет.

— Это не поможет. На закате цветы закрывают лепестки, храня накопленный за день свет. И вьюн использует сбереженный жар, чтобы охотиться ночью. Я видела вспышки света в пустыне, когда вьюн нападал на ящериц и мышей. Даже ночью от него нет спасения.

Все примолкли.

— Тогда мы полетим в обход, — решил Ричалд. — Нужно отыскать другой путь в Альказар.

— Боюсь, он будет слишком длинным, — вздохнула Сай-вен. — Даже Рагнар’к не мог разглядеть, где заканчиваются поля нарцисса. Эта преграда тянется на многие лиги. — Она повернулась к Кесле в поисках разгадки. — Должно же у него быть слабое место. Когда вьюн нападает ночью, жар такой же сильный, как и днем?

— Я… Я не уверена, но говорят, что когда цветок ночью выпускает жар, то до утра остается беспомощным, поскольку исчерпывает свой запас.

Сай-вен откинулась на стуле, размышляя вслух.

— Получается, нарцисс может дать лишь один огненный залп, а потом становится безопасным?

— Так рассказывали старики, — кивнула Кесла. — Но я не знаю наверняка — правда это или выдумка. У нас слишком мало сведений о вьющемся нарциссе.

Хант поднялся.

— Или мы удлиняем нашу поездку, выискивая проход в этом бурьяне, или рискуем и прорываемся ночью.

— Я не могу рисковать кораблем, — нахмурился Ричалд.

— А тебе и не придется. — Сай-вен пристально взглянула на лорда-элв’ина.

На закате Грэшим, еле ковыляя, покинул последний каньон и выбрался в голые пески. От макушки до пят его окутывали накидки из груботканого льна и хлопка. По мере того как набирала силу тьма, в небе зажигались звезды. Но Грэшим не замечал похолодания и мрака. Его тело окружало заклинание, которое сберегало тепло тела и поддерживало остроту зрения. На ходу маг опирался на посох из окаменевшего дерева. Заключенная в полупрозрачную ловушку магия пульсировала в такт с ударами сердца чародея. Но сил у него было уже мало.

Оставив позади ущелье, Грэшим задрал голову, определяя по звездам свое местонахождение. Предстоял еще долгий путь.

Со склона справа осыпались камни. Остановившись, маг поднял голову, обостряя все чувства. Это возвращался Рукх. Коротышка-гном прыгал с валуна на валун, раздвоенные копыта позволяли ему перемещаться с уверенностью горного козла. Спустившись по склону, он упал перед Грэшимом на колени.

— М-мастер…

— Сделал, что я приказал?

— Д-да, мастер. — Свинообразное рыло Рукха уткнулось в песок.

Он поднял измазанные кровью руки. На обеих ладонях лежало по окровавленному сердцу.

— Дети старшего караванщика?

— Да.

Темный маг обратил внимание на запекшуюся кровь вокруг клыкастой пасти помощника.

— Ты ел?

Его обвинительный тон заставил Рукха еще больше зарыться носом в песок.

— Голодный… Очень голодный…

Грэшим замахнулся посохом, но потом, вздохнув, опустил его. Гнома не за что ругать. Через Разрушенные Холмы они пробирались довольно долго, и еще немало предстояло пройти.