Врата зимы

На призыв короля откликнулись еще несколько человек и поспешили встать с ним рядом. Однако таких было пока слишком мало. Громкие крики людей и топот копыт заглушали слова Бореаса, тогда как голос Теравиана звучал оглушительно громко, будто доносясь с самих небес.

Наконец Эйрин удалось пробраться к Лирит и ее спутнику. Они сразу уцепились за ее седло, чтобы не оказаться затянутыми в бурлящий человеческий водоворот. Эйрин попыталась заговорить с ними, но голос ее тут же потерялся в безумном шуме ревущей толпы. Не оставалось ничего другого, как заговорить при посредстве Паутины.

— Что происходит? Это на самом деле явление Ватриса?

— Нет, сестра, — последовал ответ Лирит. — Разве ты не чувствуешь? Все это исходит из самой сердцевины Паутины.

Эйрин закрыла глаза, стараясь отрешиться от несмолкаемого шума. Нити Паутины были туго натянуты и вибрировали подобно струнам лютни. Нечто непонятное вытягивало из великой Паутины целый поток волшебства. Нечто или некто.

— Бык — это что-то вроде колдовского внушения? Мнимого видения? — спросила Эйрин.

— Да, но только внушения огромной силы. Прошлым летом в Фаланоре нам с тобой и с Грейс удалось рассеять нависший над деревней туман. Однако бык имеет гораздо большие размеры, чем то туманное облако, да и форма его создана с великим умением. Я не знаю таких колдуний, кому подобное было бы под силу. — Лирит немного помолчала. — По крайней мере не знаю таких колдуний-женщин.

Эйрин еще крепче сжала поводья.

Это Теравиан. Вот почему они хотели, чтобы он минувшей ночью обрел полностью свою прирожденную мощь, — они желали, чтобы он сделал это.

Вспомни, что нам говорила Мирда — он гораздо сильнее всех колдуний.

«Кроме одной», — подумала Эйрин, не став отсылать эту мысль по Паутине.

Она открыла глаза. Большая часть войска оставила свои места и мчалась по всему полю, выстраиваясь за Теравианом.

— Ватрис! Ватрис! — кричали они. — Теравиан! Король Теравиан!

С королем Бореасом осталось не больше четверти воинов. Однако и это уже неплохо, подумала Эйрин. Висящий в небе исполинский бык по-прежнему фыркал и мотал головой. Какой же воин не откликнется на зов божества? Однако для некоторых из них верность долгу оказалась важнее веры. Впрочем, дело гораздо сложнее. Возникло два непримиримых полюса — воин-отец противостоял воину-сыну. И преимущество оказалось на стороне молодости — силы, верные Бореасу, были слишком малы. Надежды на его победу практически не оставалось. И в то же время битва братьев над братьями станет поистине кровавой жатвой. Когда вооруженное противостояние закончится, половина воинов Ватриса останется лежать бездыханными на поле сражения, а те немногие, которые останутся в живых, будут тяжело изранены. Останется лишь немногочисленный отряд, который выступит в поход на север. Если вообще решит сделать это. Планы Лиэндры наверняка предполагали подобный исход событий.

Но где же она сама и ее прислужницы? Принц Теравиан скакал вперед, никуда не сворачивая, и от новоявленных сторонников его отделяло не более двадцати шагов. Петрийен и Аджир ехали по бокам, знамена хлопали на зимнем ветру. Эйрин вспомнила, как трепетно охраняли они жизнь принца. Скорее всего они вступили в коварный заговор против Бореаса уже давно.

Над полем внезапно установилась тишина. Парящий в небе бык поджал колено и опустил голову, как будто отдавая поклон принцу Теравиану.

— Выслушай меня, король Бореас! — прогремел над землей голос принца. — Тебе не на что надеяться. Отбрось в сторону меч и сдавайся! Тогда ты будешь прощен!

В ответ на его призыв Бореаса разразился градом проклятий. Верные ему рыцари в ярости схватились за мечи. Однако мысли Эйрин были обращены на другое. Неожиданно она словно прозрела.

— Лирит! — обратилась она к подруге. — Теравиан обладает безграничным могуществом, в этом нет никаких сомнений. Однако он не способен одновременно держать два заклятия. Ему не удастся внушать окружающим, что они видят в небе быка и усиливать собственный голос так, чтобы он казался раскатами грома.

Лирит все поняла.

— Ему, видимо, кто-то помогает. Тот, кто находится совсем рядом.

Эйрин снова посмотрела на Теравиана. За его спиной по-прежнему струился воздух, как будто откуда-то с земли поднимался жар. Однако несмотря на то что солнце уже взошло, теплее так пока и не стало.

Над полем снова прогремел голос Теравиана:

— Ну, что ответишь, отец? Подчинишься ли ты воле священного быка и уступишь мне первенство?

— Я отвечу ему! — прорычал Бореас, вытаскивая меч. — Я ему доверился, а он предал меня! Он больше не сын мне! Задумайтесь, истинные чада Ватриса! Не позволим, чтобы нас обманывали колдовскими чарами! К бою! Готовьтесь к бою!

Сторонники короля разразились одобрительными восклицаниями. Был отдан приказ, и началось немедленное построение в боевые порядки. Рыцари взяли на изготовку копья, пехотинцы взялись за мечи и щиты. Лица воинов были полны решимости, несмотря на то, что численность их оказалась так мала.

— Нам лучше не путаться у воинов под ногами, — посоветовал Сарет. — Мне кажется, что теперь их уже ничто не сможет остановить, поскольку они получили приказ короля!

Разум Эйрин сковал ледяной холод. Она почувствовала, что ее охватывает решимость. Испытываемое девушкой чувство вряд ли было мужеством, поскольку ужас по-прежнему не выпускал ее из своих цепких объятий. Скорее это было нечто вроде нового знания. Ведь все это уже представало перед ее мысленным взором, не так ли? Ведь именно этому и суждено случиться.

К седлу лошади, на которой восседала Эйрин, были привязаны небольшой круглый щит и меч в ножнах. Она накинула лямку щита на плечо, скрывая свою изуродованную руку. Затем вытащила из ножен клинок и взметнула его над головой.

За спиной прозвучал испуганный голос Лирит:

— Что ты задумала, сестра? Что ты делаешь?

— То, что обязана сделать, — ответила Эйрин и мысленно направила лошадь вперед.

Она услышала, как испуганно вскрикнули где-то сзади Лирит и Сарет. Затем последовал гневный окрик Бореаса. Но было уже поздно останавливаться. Лошадь понесла ее вперед, через все поле. Эйрин скакала легко и грациозно, прямо сидя в седле и сжимая ногами бока лошади. Знакомая картина — юная женщина в синем, скачущая от замка с семью башнями со щитом на плече и с мечом в руке. Королева, спешащая на войну.

Эйрин узнала о таком зрелище от Иволейны. Казалось, с тех пор уже прошла целая вечность. После девушка увидела этот образ на карте т'хот, которую вытащила из колоды, когда ей гадала Саретова Аль-Мама. Оба раза Эйрин ничего не поняла. Как она могла отправиться на войну, не говоря уже о том, что в ту пору в Кейлавере было девять башен, а не семь? Однако двух башен замок уже лишился, как лишилась и сама Эйрин какой-либо неуверенности. Она знала, что не является королевой, но понимала, что ей будут беспрекословно повиноваться.

Оказавшись в нескольких шагах от Теравиана, Эйрин остановила лошадь. Петрийен и Аджир удостоили девушку подозрительными взглядами, не снимая рук с рукояти мечей. Принц, напротив, с любопытством и удивлением посмотрел на нее.

— Возвращайся к своему отцу, Эйрин, — тихим голосом проговорил он.

Эйрин почувствовала на себе тяжелые взгляды обоих высокородных спутников Теравиана, а также нескольких тысяч воинов, стоявших за ним. Тем не менее девушка горделиво расправила плечи.

— Король Бореас мне не отец, а венценосный покровитель. Мое место рядом с вами, ваше высочество. Разве мы не обручены?