Вредная привычка жить

Мы с Альжбеткой двинулись вслед за Солькой.

– Почти все спят, – прошептала Альжбетка.

– Ага, – согласилась я, глядя на погасшие окна домов.

– Давайте быстрее, клуши, с вами мы и до утра до речки не доберемся, – зашипела на нас Солька.

– Ты ведешь себя, как неудовлетворенная женщина, – цыкнула на нее Альжбетка. – Мы хоть с Анькой и холостые, но подобного негатива к окружающим не позволяем себе испытывать.

От такой длинной и поучительной речи Солька опешила.

Мы свернули влево, потом опять влево, потом прошли мимо трех домов, потом свернули вправо, и перед нами заблестела река…

Мы замерли в немом восторге.

– Красота, – сказала Солька.

– А вон мостик! – ткнув пальцем, воскликнула Альжбетка.

– Ты что кричишь! – я уже собралась дать ей подзатыльник, но Альжбетка слишком высока для этого.

– Простите, простите, это я от радости.

До мостика было метров пятьдесят, это расстояние мы преодолели бегом с какими-то нездоровыми улыбками на лицах.

Узенькая тропинка – и мы у калитки.

– Ты думаешь, этот дом? – спросила Солька.

– Он напротив мостика, остальные участки, посмотри, чуть подальше, – ответила я.

– Вообще-то, мостик какой-то хлипкий… – сказала Альжбетта.

– Наверное, его Селезнев сам делал, – предположила Солька.

Мы перелезли через забор – нам повезло в том, что он был низкий, – и спрятались за кустами.

– Что делать-то теперь будем? – опять поинтересовалась Солька.

– Что, что, – проворчала я, – искать. Пошли в дом. Альжбетка, ты крути головой по сторонам, если кто мимо пройдет – скажешь.

Нам повезло: веранда была открыта. Собственно, это было понятно, потому что на ней не было ничего – ни мебели, ни ведра какого, просто свободное помещение: хочешь – пой, хочешь – танцуй.

Оглядев все это, Солька спросила:

– А может, его ограбили уже?

– Да зачем ему здесь барахло наставлять, это же дача – так, с друзьями пивка попить.

– Девочки, здесь приличный замок, – сказала Альжбетка, указывая на дверь в дом.

Я достала отмычки.

Провозились мы с этим замком довольно долго, и, вытирая пот со лба, я сказала то, о чем мечтала последние двадцать минут:

– Ломать мы будем эту заразу, хватит время терять.

– Ты что! – вцепилась в мою руку Альжбетка. – Давай еще попробуем.

Солька же хладнокровно достала из своего рюкзака Славкин молоток и сказала:

– Раз Анька говорит – ломать, значит, дело решенное.

С этими словами она собрала все свои силенки в кучу, размахнулась и ударила по неприступному замку. Когда Солька в таком состоянии, то перед ней никто устоять не может. Наверное, этот испепеляющий взгляд и эту несгибаемую волю и силу она выработала в школе, когда непокорные ученики шли стенка на стенку, когда стопка дневников требовала двоек, когда родители что-то ныли, оправдывая своих чад, когда директор ругал ее за неоформленный стенд, да и просто когда она получала свою, мягко говоря, небольшую заработную плату.

Замок сдался сразу.

Солька открыла дверь и сказала:

– Проходите, люди добрые, только ноги вытирайте, у нас полы помыты.

Домик на самом деле был небольшой: два этажа, на каждом по три малюсенькие комнаты. Мебели было мало, я бы сказала, что присутствовало только самое необходимое.

– С чего начнем? – потирая руки, спросила Солька.

– Давай-ка на второй этаж сначала, – предложила я, – там прятать как-то сподручнее.

Мы поднялись по довольно крутой лестнице и взялись за дело. Мы отодвигали все, что только возможно отодвинуть, мы открывали все, что только можно было открыть, мы заглядывали во все углы, но это не приносило нам никакого результата.

– Как неудобно с этими фонарями, – раздраженно сказала Солька, – да еще надо следить, чтобы на окна не попал свет! Мы так ничего не найдем.

– Не надо падать духом, – сказала я, – мы еще только начали…

– Начали… – заныла Альжбетка. – Да на мне паутины больше, чем в доисторической пещере.

Альжбетка у нас дама выносливая, но для нее главное, чтобы внешний вид не страдал.

– Здесь ничего нет, – сказала я, – идем вниз.

– Как вы думаете, здесь есть погреб? – поинтересовалась Альжбетка, спускаясь по лестнице.

– Должен быть, – сказала я, – давайте с этого и начнем, все осмотрим, приподнимем ковры…

Ковры – это было, конечно, громко сказано, скорее, это были какие-то протертые паласы.

– Есть, – воскликнула Солька, чихая, – вот он, родимый, и ничем не прикрыт даже.

Около буфета, набитого разнообразной посудой, недалеко от стула, красовалась маленькая дверка, ведущая в погреб.

– Полезу я, – важно сказала Солька, – я же его нашла.

– Лезь, возьми только мой фонарь, он ярче, – благословила я ее в дальнюю дорогу.

Солька скрылась в полумраке, а мы с Альжбеткой, довольные, переглянулись.

– Давай закроем ее здесь, – улыбаясь, предложила Альжбетка, – так она надоела.

– Я вам закрою! – послышался веселый голос Сольки.

– Что там? – поинтересовалась я.

– Маленькая комнатенка с полками, вино и соленые огурцы в трехлитровых банках.

– А ты что думала – что там чемодан на стуле стоит и ждет тебя? – захихикала Альжбетка.

– Посветите еще, плохо видно.

Мы с Альжбеткой легли на пол и стали светить своими фонарями вниз. Волосы закрыли лицо, я решительно заправила их за ухо, и… мне показалось… да, наверное, мне просто показалось, что какая-то тень промелькнула у окна.

Я не стала говорить ничего девчонкам, да и себе запретила об этом думать: мало ли что это могло быть, возможно, птица пролетела…

– Чего делать-то? – спросила Солька.

– Начинай есть огурцы, – посоветовала Альжбетка.

– Снимай банки и ставь на пол, смотри, нет ли чего в стенах, – сказала я.