Время «Ч», или Хроника сбитого предпринимателя

— Нет, не хочу, — улыбаясь, отказался СанСаныч, ответил как-то туманно. — Прошёл я уже точку возврата… Только вперёд.

— Ну-ну! Вольному — воля, как говорится А то — смотри. Время есть.

— Ладно. Спасибо.

И Крикуненко тоже за глаза везде мелко пакостила: «Наш-то гендиректор, с ума сошёл. Слыхали, дурью мается. Вместо того чтобы делом заниматься, в какую-то науку ударился… в медицину! Коммерсант занюханный!» Правда при нем, при директоре, с жаром расхваливала детское питание, восторженно говорила: «Как хорошо, что хоть одна умная фирма в крае стоящим делом занимается, это мы!»

Тут и очередной новый год подошёл. Праздники.

«Новый год настаёт. С Новым годом, с новым…» Конечно, счастьем! Кто ж на другое рассчитывает. Тем более предприниматель…

* * *

Но, кому праздник, кому и рабочие дни. Не понимал СанСаныч череду этих длинных праздников, не принимал их. Душа не радовалась. Не радовалась потому, что хоть и прошло уже четыре года перестройки — пятый подошёл, а условия работы предпринимателю становились всё хуже и хуже. Пространство вокруг него всё сжималось и сжималось. Если раньше он свободно стоял, казалось, в чистом поле, и легко себя при этом чувствовал, то сегодня всё сузилось до размеров раздельного санузла, причём стоя… А тенденция к сжатию явно продолжается — потолок и стены заметно сближаются с полом. Уже и голову приходится пригибать, и колени подгибаются, если образно.

Внешне всё вроде бы хорошо, а тревога, злость и тоска уже ели душу. Хорошо жили только чиновники всех уровней. Это было заметно. МВДэшные «крыши», «альфовцы», объединения афганцев, спортивные группировки, землячества всех мастей и оттенков, и к ним примкнувшие…

А СанСаныч-то, он — не примкнувший. Нет, кроме покупателей — родителей, детских участковых врачей, детей, наконец, в самой фирме его все поддерживали. Кроме, понятно, Крикуненко, он прижимал её коммерческие проекты, да главбуха, Татьяны Викторовны. Главбух ужасалась, выполняя очередные указания гендиректора изъять из оборота деньги и заплатить, например, строителям за ремонт брошенного прошлым Управлением торговли продуктового магазина. Ныне, с трудом отвоёванным СанСанычем, юристом, Валентиной Вадимовной у городской комиссии по распределению ветхого муниципального жилья, под детское питание. Да и фирма теперь стала называться не как-нибудь, непонятно и абстрактно, а вполне открыто и определённо — «Торговый дом Сташевского». Так вот, с вызовом и не иначе, как в стародавние купеческие времена. А чего, действительно, бояться, если человек хорошо работает…

— Опять на новый год в ресторан идти… или дома!.. О!.. — по поводу предстоящего праздника, занудствовал дома СанСаныч Татьяне Викторовне в жилетку. — Не хочу.

Как вдруг, получили от четы Образцовых интересное предложение: слетать на новый год — хотя бы на один день, на тридцать первое! — к ним, в Тмутаракань, шутили, в деревню. Ну, не в деревню, в прямом смысле, а в маленький городочек с названием из трёх букв… И не фантазируйте, не догадаетесь: «Зея», называется тот город. Именно. Там родители четы Образцовых живут, и, кстати, давно ждут.

А что, пожалуй!..

— У нас там и банька своя есть — у Лешиного папы! — зазывно хвастала Людмила Николаевна, юрист.

— И вот такой вот снег, — показывал её муж, пилот первого класса Алексей Алексеевич Образцов. — Как раз мне по-грудь… Точно-точно, не вру! И чистый-чистый! Бабах прямо в него — голышом, после баньки… Ощущение, СанСаныч, непередаваемое. Поехали, братцы, а? Чего опять здесь, в городе, сидеть!.. Мы приглашаем.

— Пельмени уже ждут! Мясо свежее, пирожки…

— И водочка!.. — изображая восторг, закатывал глазки Лёша. — Ум-м!.. Поехали?!

В сумме всё это и сработало. Конечно поехали. Не поехали — полетели. Каких-то пару часов лёту.

Абсолютно всё и подтвердилось. И мороз точно под минус сорок, и деревья все в белых толстенных шубах свежеиспечённого инея, и снег в полтора метра, и чудесная банька — в два веника, и кто дольше… и это самое «бабах» — в сугроб, под внутренний отчаянный визг, и сплошной потом восторг души и тела… Пельмени — и с мясом, и с белорыбицей; и водочка холодненькая, и пиво, и клюквенный морс… А домашних солений сколько, а рассыпчатая картошечка!.. Но, главное, тепло родительской любви!.. Хоть и летал Лёша к ним довольно часто, да и внуки прилетали на лето, а всё одно, чувствовалось, не хватает старикам-родителям такого большого и шумного веселья, как сейчас вот. Дым стоял коромыслом…

Правильнее сказать — веселье. Дети ходили на ушах. СанСаныч баян ещё с собой прихватил, привёз. Старомодный инструмент, кто не знает. Чёрный, с кнопками, белыми и чёрными, для левой руки, и для правой. Ничего особенного, и сложнее машины есть, а звучит ничего себе, приятно, если с душой и умением. Сан Саныч как раз это с собой всё и взял, не забыл. Умел мехи растягивать, на клавиши нажимая. И они пели!..

Ещё как пели!

Выплыва-ают распис-ны-е Стеньки-и Р-ра-азина челны…

* * *

— Как у нас с подготовкой материалов по предпринимателям? — спрашивает человек в штатском костюме, белой рубашке, при галстуке. Он за широким письменным столом. За ним, на стене, портрет Феликса Дзержинского. Перед приставным столом стоит невысокий, низкорослый офицер, с погонами майора. Лицо худое, остроносое, глаза больные, воспалённые. По выправке не строевик, скорее — технарь. — Я имею в виду не всех подряд, а политически и финансово особо интересных. Как у вас с ними, материал есть, вырисовывается что-нибудь?

— Да, вполне… Масса материала, товарищ генерал. Кое-что подогнать только. Осмыслить, то есть.

— Хорошо. А когда можно посмотреть? Есть что готовое?

— В любое время. Хоть сейчас… Вам на СДюшнике, извините, или…

— Нет, на диске это вы сами смотрите, мне на бумаге нужно… Я к бумаге привык.

— Хорошо, я подберу в базе какого-нибудь фигуранта, или на вскидку, и принесу.

— Вот и ладно, давайте.

— Разрешите идти, товарищ генерал?

— Да, идите.

Через полчаса на генеральском столе лежало специальное досье. Достаточно объёмное, толстое досье-разработка на предпринимателя Александра Александровича Сташевского, как гласила надпись на серой картонной папке. Такого-то года рождения, образование высшее, беспартийного, и прочая, прочая… предпринимателя с тысяча девятьсот восемьдесят девятого года. Генерал УФСБ по Дальневосточному федеральному округу не особо вчитываясь в собранный материал, механически в основном, достав из конвертов несколько фотографии фигуранта, членов его семьи, и внешне вроде случайных: на природе, с женщиной в машине, у входа в администрацию края, с другой женщиной… проглядел их, быстро перелистал страницы, нашёл блок технических предложений.

— Так… И что вы по нему предлагаете?

— Материала удалось собрать и систематизировать массу, он на общем контроле у нас. Нам, в том или ином случае, остаётся только выбрать наиболее эффективное, радикальное.

— И что, например?

— Ну, например, он не сможет пролонгировать договор аренды здания, так как ему не подпишут договор аренды земли под этим магазином… Это конкретно.

— И что?

— Это серьёзно. Пойдут штрафные санкции, будет расти пеня и задолженность… За неуплату, договор аренды здания будет естественно признан недействительным, здание у него отберут… Дальше признание банкротства, суд… и… — майор пожал плечами. — Статья, товарищ генерал… Можно и букет статей подобрать.

— Угу!.. Это хорошо… хорошо! Что ещё?

— Уже сейчас оборотных средств у него не хватает, он изымает их из финансового оборота, пускает на развитие…

— Ну это же…

— Да, это нарушение. Правда его бухгалтерия успевает пока платить налоги, но… Он плановые поставки от этого вовремя оплачивать не успевает… Кредиторы нервничают, злятся…

— Это хорошо… И как он с ними?

— Кое-как… Но перекрывает пока свои финансовые дыры встречными поставками… Выпрашивает, уговаривает…