Время черной звезды

Тело ей больше не повиновалось, она наблюдала за ним словно бы со стороны. Сердце билось резкими, болезненными толчками, на руках выступили колючие мурашки и даже самые тонкие, почти невидимые волосинки встали дыбом. То же самое она испытала, когда Деметриос сунул ей в руку фонарь, процедил «вперед!» и втолкнул ее в подземный тоннель, начинающийся в погребе дома Отшельника.

– Мадам! – ворвался ей в уши голос официантки. – Мадам, вы хорошо себя чувствуете?

Чудовищным усилием воли она заставила себя моргнуть, перевести взгляд на озабоченное лицо девушки в передничке и улыбнуться через силу:

– Да. Спасибо.

– Ника! – почти шепотом окликнул Деметриос, закончив или, может быть, прервав телефонный разговор. – Что с тобой?

Чем бы это ни было, она уже справилась.

– Голова закружилась. Уже все прошло.

– Точно прошло?

– Точно.

И только когда он, по-прежнему не замечая хихикающих соседок, чиркнул зажигалкой, чтобы закурить новую сигарету, Ника отхлебнула чаю, поставила кружку на стол и еще раз внимательно ее осмотрела.

Простая кружка цилиндрической формы из толстого матового стекла, какие продаются во всех супермаркетах Европы. Кружка с рисунком. На стекле – изображение головы, не то мужской, не то женской, с длинными волосами и венком из плюща. Губы раздвинуты в чувственной и жестокой улыбке. Взгляд больших, удлиненных к вискам глаз устремлен прямо на зрителя.

Когда ты собираешься вернуться в Фокиду?

Имя этого существа было ей известно.

Я не собираюсь возвращаться в Фокиду.

Пять минут назад она была уверена в том, что не собирается и что сидящий напротив воин-жрец не собирается тоже, но теперь…

Прекрасное не-мужское-и-не-женское лицо в обрамлении стеблей и листьев плюща – просто рисунок, синие линии на белом фоне, – призывно улыбающееся ей со стеклянной поверхности кружки.

Кружка. Посуда из бистро.

Когда ты собираешься вернуться в Фокиду?