Время делать ставки

— Зеленый?

— Да. Видишь, там еще пятно, маляр, сволочь, по пьянке красил. Так вот в это пятно — сможешь?

Я взяла дротик, прицелилась и бросила. Дротик вошел точно в центр пятна.

— Отлично, — сказал Геннадий. — А теперь усложним задачу. Бей меня правой рукой, в которой зажат дротик. В момент удара отпусти его, и пусть он летит в пятно. Попадет — прекрасно. Не попадет — значит, будем пробовать еще. Но я все-таки думаю, что попадет.

— Зачем все это? — спросила я, хотя по коже поструился холодок: почти не оставалось сомнений, какую миссию уготовил мне Геннадий. А ведь босс, кажется, намекал…

— Ничего страшного, — сказал тренер. — Ты ведь хочешь заработать денег? Ну так бей и бросай. Бей и бросай!!

Я встала в боевую стойку и, отведя к плечу руку с зажатым в ней дротиком, вдруг сделала выпад; рука выкинулась вперед, метя чуть в сторону, правее лица Геннадия, и дротик вылетел из руки и, разминувшись с левым плечом Благовещенского (прошел пятью сантиметрами выше), попал в пятно. Войдя в дерево дверного косяка примерно в сантиметре от первого дротика.

— Уф-ф! — выдохнул Геннадий, поглядев на дело моих рук. — А он еще сомневался!..

— Кто — он? — спросила я.

— Да так… Ну что же, ты на высоте, — он похлопал меня по плечу, и его напряженный голос снова обрел привычные бархатистые нотки… — Ничего-о не-е скажешь, моя шко-ола… В общем, так, Леночка. Я слышал, что с тобой разговаривал непосредственно Ованесян Артур Даникович, не так ли?

— Да, — ответила я. — Такой… носатый-усатый.

— Так вот, этот носатый-усатый, Леночка, запомнился ли тебе, лег ли на память?

— Как?

— Натурально! — рявкнул Геннадий. — Помнишь, как он выглядит?

— Ну, помню.

— Так вот, завтра он будет в «Бункере». Южная трибуна, Красная VIP-ложа. Там, где пурпурная обивка, поняла?

— Да.

— Он будет одет в белую тогу с золотистой окантовкой, которая очень ярко отсвечивает при прямом попадании лучей прожектора. На его голове будет венок из алых роз.

— Красиво как! — сказала я.

— Тебя это не касается, — буркнул Геннадий. Сейчас он был напряжен и зажат, как никогда. Таким я его еще не видела. — Эстетика — это не по твоей части, поняла? Так вот, твой выход на арену — третий. Теперь о главном. Частности мы с тобой отрепетируем, но главное состоит в том, чтобы ты смогла метнуть дротик и попасть — слушай меня внимательно! — в голову Ованесяна. Далее, — продолжал он, как будто не замечая того, что я медленно встаю, — ты должна спокойно закончить поединок, твоей сопернице даны указания немножко попридержать свою прыть.

— Она что, тоже знает? — выдохнула я.

— Конечно, нет.

— Но…

— У тебя появились такие обороты, как «но»? — раздув ноздри, спросил Геннадий. — Я, кажется, пять раз тебя переспросил, нужны ли тебе деньги и готова ли ты к самой неблагодарной работе, какую только можно придумать? Ты кивала, говорила — да, готова. А теперь что же, на попятную?

— Нет, Гена, — пробормотала я, — но это же убийство… заказное убийство, и…

— А ты хотела заработать десять «штук» баксов поливанием цветочков в садочке? — прошипел Благовещенский, хватая меня за плечо. Я с трудом удержалась от того, чтобы не вырваться и не поставить на место этого негодяя. Его напускной бархатный тон ушел, дав место неприкрытой агрессии. Зловещие металлические нотки как бы клепали его речь. — Ты, Леночка, наверное, не совсем дура, чтобы не понимать, каким путем можно заработать много денег за один короткий промежуток времени.

— Что ты раскипятился, Гена? — перебила его я. — Не надо пылить. Я же не против. Только согласись, что прежде чем что-либо делать, нужно пять раз отрепетировать. Я понятно говорю?

В его глазах блеснуло удивление.

— Д-да, — ответил он. — А ты молодцом. Значит, я в тебе не ошибся.

— А если бы ошибся?

Он вяло пожал плечами, однако я видела, какое напряжение светилось в его глазах:

— Ну что же. Думаю, что в таком случае несдобровать ни тебе, ни мне. Что самое печальное. Мы ведь с тобой теперь в одной упряжке.

— Гена, а ты уверен, что это вообще возможно? — тихо спросила я. — Я ведь была в этом «Бункере». Там всегда полно охраны. Зрители сидят хоть и близко, да толком не разглядишь лиц. И вообще… зачем такие сложности? Не проще ли подкараулить Ованесяна где-нибудь на улице и…

— Не проще, — перебил меня Геннадий. — Не проще! Где ты его подкараулишь? Полно охраны. Не-ет, зверя надо бить в его собственном логове.

— В его собственном логове… — машинально повторила я. — Погоди… в его собственном… ведь «Бункер» — это совладение Ованесяна! Значит… значит, мы будем убирать своего хозяина? Как же?..

— А ты что, успела воспылать к нему преданностью? — ядовито спросил Благовещенский. — Мне казалось, что Оганесян вообще такой человек, к которому сложно привязаться. Хачик — он и в Африке хачик.

— Так то в Африке, а тут Москва, и…

— Ты еще долго будешь разводить полемику? — прервал тренер. — Если отказываешься, так и скажи! Только мой тебе дружеский совет: не надо крутить носом. Ты уже в деле, и вырывать тебя из дела можно, что называется, только с кровью и мясом.

«Образно выражается, — подумала я. — Ну, Родион Потапыч, ты снова оказался прав. Как же ты разглядел в милом и очаровательном Гене Благовещенском та-акую гниду?! Ведь Гена в этой цепочке исполняет роль посредника. Я — исполнителя. А кто же заказчик? Как говорил босс, он где-то близко, где-то в этих структурах…»

Вслух же я сказала:

— Честно говоря, мне пока что не верится, что возможно убрать Ованесяна так, как ты сказал. Ведь сразу же увидят, заметят, и…

— Не заметят! Проверено.

— То есть, — произнесла я, понижая голос, — проверено на практике? Значит, кто-то уже делал это? В «Бункере», вот таким способом… да?

Благовещенский с грохотом захлопнул дверь и, повернув ко мне бледное лицо, ответил:

— Да.

— Делал?!

— Все, хватит об этом. У нас осталось мало времени. Следует отработать то, что ты будешь делать завтра вечером, до мелочей. До автоматизма, поняла?..

15

Снег падал нарастающей лавиной. Он залеплял лицо, ластился к плечам и рукавам, словно ласковый белый кот с густой пушистой шерстью.

Развязка дела близилась. Я чувствовала ее горячее дыхание, и оно не могло остыть под двадцатиградусным предпраздничным морозом. Родион превосходнейшим образом просчитал ситуацию и предугадал ее развитие, и мне в очередной раз пришлось слепо следовать по указанным им схемам. Все зависящее от меня я выполнила неплохо, но то, что предстояло завтра… Это было беспрецедентно.

Прежде чем поехать в офис к Родиону, я зашла на съемную квартиру, где обитала вместе с моей завтрашней соперницей по «гладиатор-шоу» в «Бункере». Идти напрямую к нам в бюро «Частный сыск» я не рискнула, потому что слишком свежи были воспоминания о том, как меня выследили, что стало причиной трагических последствий.

Ольга сидела в гостиной и, болтая ногами, смотрела какой-то идиотский сериал про бандитов. По всей комнате были раскиданы ее вещи, обертки от мороженого и апельсиновые корки. Пахло чем-то слабоалкогольным, вроде новогодней шипучки, по недоразумению именуемой шампанским.