Время делать ставки

— И что? — спросила я недовольно. — Прибраться нельзя было?

Она не ответила, даже не повернула головы.

— Ты что, оглохла, балда? — повторно воззвала к ней я.

На этот раз она среагировала. Встала из кресла, причем оказалось, что из одежды на ней одни трусики, и выговорила нараспев:

— A-а, капризуля наша пришла-а, — язык у ней довольно прилично заплетался. — Ну, где была, уточка ты наша?..

— Почему уточка? — чувствуя подвох, спросила я.

— Потому что под-сад-ная…

Я похолодела. Остро кольнуло под ложечкой. Я бросила свою сумку на диван и ответила:

— Ты, я смотрю, выпила и несешь всякую чушь. Совсем, что ли, спятила? Завтра важный день.

Ее губы искривила усмешка:

— Ага. Важный. А для некоторых — еще и последний.

— Поэтому и готовишься? — спокойно сказала я. — Ну-ну. А что за мужик у тебя был?

— С чего ты решила?

— Да так, знаешь ли… В прихожей — запах дорогого мужского одеколона, ушел, видать, недавно. Зажигалка валяется «зипповская», а ты — не куришь. В пепельнице — три окурка «Кэптэн Блэк», да и…

— Чистый Шерлок Холмс! — перебила она меня, нагловато хохотнув. — Недаром про тебя слушок прошел, мол, ты в натуре подсадная.

— Кто такую чушь городит? — раздельно проговорила я.

— Кто? А девчонки!.. — Она закинула руки на затылок, выставив на обозрение свою обнаженную грудь, на которой виднелся внушительный такой засос, лишний раз подтверждавший мою мысль о недавнем присутствии в квартире какого-то мужчины. — Девчонки в «Эдельвейсе» говорили, что Каморин послал за тобой Фоку лысого, а потом того нашли на пустыре с перерезанной глоткой и рваной раной в брюхе. Что, сука-а… навела на мужика каких-нибудь своих, а?

Меня взяло зло. Такое, что я чуть было не ляпнула: «Почему навела? Я его сама завалила!» Конечно, нечего и говорить, от подобной ремарки я воздержалась. Но эта дура Ольга вызывала у меня такое бешенство, что, будь я сама под градусом, сморозила бы что-то архиглупое и неосторожное.

— Девчонки, конечно, много чего болтают, — продолжала Кротова, — но нет дыма без огня. — Она встала и медленно направилась ко мне. — Может, ты и в самом деле засланная, а, корова? Что молчишь? В гробу еще успеешь намолчаться, а сейчас отвечай!..

Мне показалось, что она нарочно распаляет себя. Может, это способ своеобразной психологической настройки перед завтрашним ночным действом с нашим противостоянием? Быть может. Во всяком случае, я не стала обострять перепалку, а сказала примирительно:

— Хороший хоть мужик-то был?

Она вздрогнула и посмотрела на меня так, словно ожидала подвоха.

— А что? Мужик как мужик. Козел! — бросила она.

— Жаль, — посочувствовала я. — Да я так и подумала, что так себе. Иначе бы ты не такая злая была. Богатый?

— Да Храмов это!

Теперь вздрогнула я. Ольга смотрела на меня мутными глазами, в которых плавала враждебность.

— Храмов? — переспросила я. — Михаил Сергеевич?

— Ну не Горбачев же. Храмов, конечно. Понтов много, а толку мало.

— И что это ты вдруг его пригласила?

Ольга уставилась на меня, как на полоумную.

— При-гла-си-ла? — повторила она. — Да ты рубишь, что говоришь? «Пригласила»! Так он и ждал приглашения, козел! Подвалил ко мне и говорит: «Ну что, подруга, тебя, кажись, Олей зовут, и шампанское ты, наверное, пьешь?» «Пью», — говорю. А что ему ответишь? Он же, сволочь, хозяин, чуть что не по нему, вылетишь из клуба как миленькая. Так что пришлось соглашаться. Он еще и говорит: «Тебе ведь от нашей организации квартиру сняли, так, да? Нравится квартира-то? Жилищные условия сносные? А ну-ка пойдем поглядим. Я, — говорит, — должен знать, в каких условиях обитают мои сотрудницы». Так и сказал: о-би-та-ют. Как хомячки, блин!

— Понятно, — сказала я, — значит, такие дела. Тогда ясно, почему у тебя такое плохое настроение.

— Задобрить меня хочешь, что ли? — прищурив глаза, выговорила она свистящим шепотом. — Да пошла ты! Нам завтра не детей крестить, а, быть может, оправдывать мой коэффициент 10,0! Ладно, пошла я спать. Ну тебя.

— Тебя тоже, — сказала я, — спи!

И я вышла в прихожую, оделась, обулась и хлопнула дверью. Ольга мутно смотрела мне вслед…

Спускаясь по лестнице, я вспомнила, что означал в той распечатке коэффициент ставки на Ольгу Кротову, который она собиралась «оправдать». Коэффициент был на тот случай, если Ольга убьет свою соперницу.

Меня.

* * *

Когда я с максимумом предосторожностей добралась до нашего офиса, то в кабинете босса застала брата недавнего Ольгиного гостя — Виталия. Наверное, у семейства Храмовых сегодня был день визитов, любовных и деловых. Виталий оживленно тряс головой и нудел:

— Прошло уже столько времени, я вам плачу такие деньги, а дело не сдвинулось с мертвой точки! Вы не имеете ни малейшего представления о том, кто убил мою невесту, а я все еще питаю иллюзию, что вы сумеете это сделать.

Он не повышал голоса, говорил длинными, утомительными фразами, и это, по-видимому, раздражало босса еще больше, чем если бы тот орал, выпучив глаза, и обещал застрелить Родиона или размазать его по стене. Как это бывало с особо нервными клиентами.

— Вы знаете, Родион Потапович, я думаю, правильно говорил мой брат Михаил, когда утверждал, что не надо к вам обращаться, — закончил Виталий Храмов.

При этих словах босс поднял голову и заметил меня. Его лицо осветилось улыбкой, он кивнул мне, а потом обратился к негодующему интеллигенту:

— Вы, Виталий Сергеевич, не стали слушать своего брата. Это похвально. А теперь, простите, вы отрываете меня от дела. От вашего же, между прочем, дела. Я должен работать. В самые краткие сроки я представлю вам результаты. Имена, пароли, явки, как говорит Владимир Владимирович, наш президент. Не волнуйтесь, результаты будут. Они уже есть, но боюсь, что вы еще не поняли, какая это прелесть — неведение.

— Вы, Родион Потапович, наверное, полагаете, что я не готов узнать правду? Совершенно напрасно! Другое дело, что вам нечего мне сказать. И вы отделываетесь разного рода отговорками, — заявил Виталий.

— Считайте, как вам угодно, — сказал босс. — Но ради бога, не мешайте. Не отрывайте меня от дела. От вашего же дела, между прочим. Мы работаем, Виталий, мы работаем! И есть промежуточные результаты, которые быстро превратятся в окончательные.

— В самом деле? — сказал Храмов-младший и, поймав мимолетный взгляд босса, проследил его направление, обернулся и увидел меня. Я стояла у двери, прислонившись к косяку, и наблюдала. Он вздрогнул и проговорил:

— Вы, знаете ли… так бесшумно вошли. Добрый вечер.