Время для жизни 2
Шрифт:
«А она чуток поправилась, по-моему! И какая-то спокойная, умиротворенная. Х-м-м… и вино — только пригубила!».
Улучив момент, когда Клава вышла в туалетную комнату, он спросил у Ивкина негромко:
— Коль! А… Клава беременна, что ли? Извини за вопрос, если что…
Ивкин немного удивленно посмотрел на Косова, но не обиделся:
— А как ты понял? Мы-то никому пока…
— Как понял? По некоторым признакам. Она чуть поправилась, женственная такая стала, плавная вся. Вино — почти не пьет. Да и… не знаю. Какая-то такая, умиротворенная!
Коля довольно засмеялся:
—
Косов задумался, а потом нехотя, и чуть грустновато спросил:
— Коль! А если — война?
Ивкин посерьезнел:
— И чего? Война… значит — война! — и наклонившись ближе к Ивану, — Знаешь… нам тут данные доводили, про… ну — про северное направления и применение танков там…
Но досказать Ивкин не успел — вернулась Клава.
«А хорошо посидели, душевно! И не напились нисколько. Больше разговаривали, вспоминали, смеялись! Молодцы они, эти ребята!».
Договорились, что еще непременно встретятся!
Отработав повороты, Косов перешел к отработке шага, и отмашки рук.
— Выше руку, Алешин! Всем внимание! Кто знает, где на теле человека находится подвздошная кость? Нет? Знаете? Амбарцумян, покажи! Правильно! Вот рука должна доходить именно до нее! Локоть! Локоть к телу — не прижимаем! Повторяем за мной! Р-р-а-з! Еще раз — раз! Вот так, да. И снова! Раз! Раз! На месте… шаго-о-м марш! Раз! Раз! Капинус! Это уже высоковато! Ниже, ниже! Руку на взмахе отводим до упора! Не в сторону, а взад себя!
Еще на первом занятии столкнувшись с разногласиями по поводу — «что значит — нога поднимается на высоту тридцати сантиметров от земли!», Косов упер у кого-то… ну понятно, что у Гиршица! деревянную линейку и теперь, чтобы не спорить с "курками" — просто подносил линейку к ноге нерадивого и молча… а иногда и не молча! Смотрел на курсанта!
— Носок тянем, тянем носочек! Держим, держим лапу, мать вашу! — и самому приходилось, стискивая зубы, тянуть носок и держать ногу.
«Хорошо, что у нас бушлаты есть! В шинелях бы, на таком солнышке… спарились бы!».
Вот еще… непонятная ситуация. Шинель! Со времен царя Гороха в русской армии присутствовала шинель. Вещь хорошая, нужная. Для солдата — просто необходимая! И согреет, и спать на ней можно, ею же и укрываясь! Теплая, опять же…
«Как в том анекдоте, про бабку и солдата:
— А что, милок, рази ж вы зимою не мерзнете?
— Да ты что, бабуля! У нас же шинель — с подкладом! — и демонстрирует бабке ватный подклад вверху шинели!
— Ага… вон оно чё! А летом — рази не жарко в ней?
— Да нет, бабушка! Она же — без подклада! — и показывает полу шинели изнутри снизу».
«Только вот… какого же хрена отцы-командиры не озаботились переходной, межсезонной формейкой? В апреле — уже теплынь, а зольдатен — еще в шинелях! Жди, когда приказ по гарнизону, а то и округу выйдет — на смену формы одежды! В конце сентября — уже холодно, а приказа — нету! И ходи, бравый солдат, щелкай зубками на осеннем ветру, да еще и с дождиком! И ведь так было — практически до скончания века! Уже в России форму дополнительную ввели! Это у нас было — все здорово! Ну — флот же! Чего там! Бушлаты — не дураки придумали.
Смешно было смотреть, как в конце апреля, в Севостополе солдатики еще в шинелях парились. А мореманы — уже в бушлатах, лепота! М-да… было и смешно, и жалко!».Краем глаза Косов изредка ловил стройный силуэт в шинели, возле крыльца санчасти. И улыбка растягивала морду, и теплом тело обдавало!
Трезво оценивая Настю, как хозяйку, с утра «стартанув» из училища, Косов пробежался по парочке магазинов неподалеку, и, что оказалось правильным, заскочил в коммерческий продуктовый магазин. Таковые были в наличие и в Омске, насколько ему объяснили курсанты-омичи. Немного — пара-тройка, и только в центре города. Цены в них, скажем так, несколько кусались, зато и ассортимент был — не в пример лучше и качественнее обычных магазинов.
«Так-так-так… ветчина, вроде бы свежая. Сыр с непонятным названием, но — желтый и пахнет вполне вкусно. Граммов двести сливочного масла… Бутерброды уже вполне можно сделать, то есть — с голоду не умрем! Еще бутылка красного полусухого, и бутылка коньяка!».
В последний момент Иван не удержался, и купил вкусно пахнувшую пряным посолом какую-то селедку. А значит — пришлось покупать и картошки на рынке! Хлеб, еще горячий, одуряюще пахнувший. А еще прихватил с десяток яиц — яичницу и приготовить быстро, и вполне себе закуска. Правда — не для застолий с красивой женщиной, но… Пусть будет!
Правильно подумал и взял из каптерки свою сумку, выложив все из нее в предоставленную Мыколой тумбочку. Иначе — куда бы он все покупки складывал?
Настя встретила его в каком-то халате, расписном и очень домашнем.
«Х-м-м… у Завадской что-то похожее было!».
Женщина явно недавно проснулась, и была несколько сонной, теплой и очень-очень домашней.
— Ой, извини! А я думала ты попозже придешь! Недавно только встала. Даю себе волю немного расслабиться по воскресениям, отоспаться.
Она была такой притягательной, что Косов не удержался и скинув шинель, поставив сумку у входа, схватил Настю в охапку и зарылся носом в ее волосы.
«Ну до чего же женщины, даже вот так — по-домашнему и со сна, пахнут волнующе! Прямо дух захватывает!».
Целуя податливые губы женщины, он одной рукой вовсю тискал и мял привлекательную попу, а второй, запустив ее под волосы, кончиками пальцев, провел по шее — снизу вверх. Настя ощутимо вздрогнула, и вздохнув, обмякла в его руках.
— Ты, Ваня, какой опытный прелюбодей… Вон как быстро нашел мое слабое место, да? — тихо засмеялась женщина.
— Ну что ты! Я только в начале пути… по изучению твоего тела и нахождения этих слабых мест! Надеюсь, найти их все…
— Ну что ты делаешь? Дай я хоть умоюсь…, - Настя попыталась выскользнуть из рук Косова, но не преуспела в этом.
— Ты и сейчас… ах какая! А умоешься ты — чуть позже! — Иван подхватил ее на руки и понес в комнату.
Позже, лежа на все той же, такой неудобной, узкой кровати, Косов продолжал поглаживать тело женщины. Лежать приходилось на боку, лицом друг к другу, иначе было просто невозможно на этом лежбище. Настя пыталась отдышаться, уткнувшись лицом ему подмышку.