Время есть. Книга вторая.
Шрифт:
На берегу, активно размахивая руками, выясняли отношения парень и девушка. Шум моря заглушал их эмоциональный диалог. Молодой человек отчаянно жестикулировал, стягивая с себя джинсы, а потом прямо в футболке пробежал через набегавшие волны и поплыл от берега.
– Он хочет утонуть? – с тревогой спросила Света.
– Нет, ему нужно, чтобы его пожалели, – объяснил Никита.
– Вот дурак.
Какое-то время друзья смотрели, как парень проплыл метров пятьдесят от берега и начал бороться со штормом, пытаясь вернуться. Но сильный отлив после каждой волны отбрасывал
– Не пора его спасать? – встревожилась Света, наблюдая за борьбой незнакомца со стихией.
– Силы пока ещё есть. Хорошо гребёт, – определил Никита. И когда молодой человек достиг берега и «обессиленно» упал на песок, а девушка опустилась рядом и крепко обняла, прокомментировал: – Видишь, не дурак. Своего-то добился.
После паузы, пока друзья наблюдали за событиями на берегу, Света спросила:
– Почему парни такие трусы? – И, глядя в сторону, уточнила свой вопрос: – Я же знаю, что ты ещё в восьмом классе в колхозе на картошке хотел меня поцеловать. А всё не решался.
– Нет.
– А то я не видела.
– Значит, не видела, если так считаешь. Я ещё с третьего класса хотел. С новогоднего утренника. Ты играла роль Снежинки, и у тебя одной волосы были в блёстках.
Света засмеялась.
– Тем более. Парни, что, так боятся отказа?
– Не только. Можно и по физиономии получить.
– Драться они, пожалуйста, боксом заниматься им не страшно, а лёгкой пощёчины прям так и испугались?
– Ну, здесь дело не в ударе. А в крушении мечты. Парни уверены, что у них только одна попытка. Раз девушка отказала – это уже навсегда. Вот что страшит.
– Но теперь ты уже ничего не боишься?
– Теперь нет.
Очередная большая волна накрыла с головой Свету и Никиту, но кто обращает внимание на такие мелочи, когда губы сливаются в поцелуе.
Глава 3
– Так, граждане провожающие, отходим в сторону, пропускаем пассажиров, – громко кричал вспотевший старшина в расстёгнутой гимнастёрке. – Мамаши, папаши, сестрёнки и просто кореша призывников на перрон не допускаются. Слюни-нюни держим при себе. Пропускаю только с билетами или повестками. Предъявляем документ – проходим. Нет документа – отходим.
– Господи, я же ещё пару носков не положила в чемодан, – вспомнила Олеся Фёдоровна и бросилась на перрон, но дорогу преградил сержант.
Выслушав просьбу женщины, он нарочито громко ответил:
– Всё, мать, казённое твой сын получит. Портянки ближайшие два года будет носить боец. Лучше бы самогоночки на дорожку припасла. Я бы и передал.
Старшина засмеялся, неприятно гогоча. А Олеся Фёдоровна вернулась к Светлане и, не стесняясь слёз, причитала:
– Вот ещё одни тёпленькие. Что же я за дура, забыла положить.
Светлана подозвала соседку Никиты, семиклассницу Ирину, которая увязалась на вокзал провожать. Та возле киоска «Союзпечать» рассматривала цветные обложки журналов моды.
– Ирка, почему комсомольский значок не носишь? – строго спросила Света.
– Ношу. Вот, – выставила
левое плечо вперёд девочка.– Дай сюда, – потянулась снять Светлана, но Ира прижала его ладошкой.
– Нельзя.
– Я верну через десять минут, – заверила Света и строго спросила: – Или ты не хочешь Никите помочь?
Девочка осторожно убрала руку, и значок моментально оказался на белой блузке, обтягивающей грудь Светланы.
– И резинку для волос.
Ира нехотя распустила жиденький хвост.
У выхода на перрон всё тот же старшина преградил дорогу.
– Куда мы такие красивые идём? Может, лучше со мной пообщаемся, так сказать, тет-на-тет.
– Меня зовут Андреева Светлана Константиновна, я член горкома комсомола. Мы отправляем своих товарищей в армию, и я бы хотела поговорить с командиром, – громко и властно заявила Светлана.
Старшина ещё раз посмотрел на высокую грудь девушки и, к своему удивлению, увидел там комсомольский значок.
– Не положено штатских пускать, – теперь подчёркнуто официально объявил военный.
– А пить во время несения службы положено? – Светлана сморщила нос и помахала ладошкой, отгоняя стойкий перегар, – Мне связаться с замполитом вашей части? И почему комсомольский значок не носим?
– Да иди уже, – процедил сквозь зубы старшина и отошёл на шаг, пропуская девушку.
– Не поняла… – не отводя строгий взгляд, начала «комсомольский активист».
– Иди-те, говорю, – поспешил исправиться мужчина.
Светлана, не выходя из образа молодёжного функционера городского масштаба, шла вдоль состава, и десятки мальчишеских глаз провожали её с восхищением и сожалением, что ближайшие года два они такое вряд ли увидят. Капитан, похоже, он был старшим, оказался возле третьего вагона от вокзала.
– Добрый день, – Светлана протянула руку для приветствия и, когда офицер ответил рукопожатием, продолжила: – Член горкома комсомола Андреева…
– А имя-отчество? – перебил мужчина.
– Товарищ Андреева будет достаточно. Мы сегодня провожаем нашего активиста и спортсмена Никиту Соколова, и я хотела бы от имени горкома напутствовать его.
– Ну, в таком случае… – сказал офицер и громко крикнул сержанту, курящему невдалеке: – Петров, позови призывника Соколова! Он в вашем вагоне.
И буквально через несколько секунд к Светлане нёсся Никита. Он мигом подхватил подругу и закружил в объятиях.
– Светка, как ты сумела? Я только сидел и думал: вот бы хоть одним глазком на тебя взглянуть, и тут ты!
– Призывник Соколов! – грозно прекратил кружение капитан. – Это не Светка, а товарищ Андреева. Член горкома комсомола. – И потом обратился к девушке: – Правильно я говорю?
Света кивнула.
– У неё к вам поручение. От актива. Вот. Ну, давайте, товарищ Андреева, напутствуйте. Но недолго.
Капитан козырнул и пошёл к вагону.
– Ух ты! Как тебе удалось?
– Олеся Фёдоровна просила носочки тёплые передать… Ой… я их забыла. Я хотела сказать – буду ждать. Два года – это недолго. Я перейду на третий курс, а ты поступишь. И я тебе помогу учиться.