Время кумаруна

– Я верю в кумарун. Владыка для меня это, скорее, речевая фигура. Волшебство обязательно вернется. Однажды.

– Я благодарна тебе за правду. Мне многое стало ясно, и я даже рада, что мотивы сцены на площади оказались именно такими. Конечно, подобного я и представить не могла…. Я сообщу тебе о решении, как только приму его.

– Ты хочешь вернуться во дворец?

– Не знаю, мои мысли и чувства спутаны. Мы сможем поговорить о чем-то нейтральном?

– Конечно! – Он соскочил с дивана и устремился к радужному шкафу. Открыл одну из створок, и Влада увидела, что это холодильник, битком забитый всевозможными яствами, уже сервированными для подачи. Оставалось извлечь, поставить на стол и наслаждаться.

– Проголодался? – спросила она его ласково. – Я помогу тебе накрыть.

– Еда – лучший способ переменить тему разговора и поднять настроение! – Он отодвинул для нее стул. – Прошу вас, леди, присаживайтесь... И предупреждаю, что ты не должна придерживаться наших традиций: кушай, сколько душе угодно, я ничего такого о тебе не подумаю. – Он подмигнул ей и поспешил самостоятельно накрыть на стол.

– Договорились, – кивнула она. – Странно, некоторые наши традиции кардинально отличаются – вы даже не слышали о поцелуях! Но при этом подмигиваете так же, как и мы. – Эрик смешливо пожал плечами.

Он занял место напротив и протянул ей блюдо с овощным салатом.

– Кстати, у меня есть информация, которая будет тебе интересна. Состав твоей крови изучен, и медики пришли к выводу, что наши гены на девяносто восемь целых и семьдесят три сотых процента идентичны. Что говорит о принадлежности к одному виду, который в силу действия некоего фактора был на долгое время разделен и части изолированы друг от друга. Но все же мы оба являемся людьми. А что это для нас значит?

– Что у нас теоретически могут быть дети, Эрик.

Влада прекрасно поняла его слова и, чего скрывать, обрадовалась: «Он человек! – ликовало подсознание. – Ни пришелец, ни эльф (а было бы прикольно), ни бог. Он человек, как и ты!»

Радость быстро сменилась подозрением: «Он что, прямо сказал о моей крови? Я не ослышалась?»

– Вы брали мою кровь? – переспросила она серьезно.

– Да. Но ты ведь знаешь об этом, – ответил он, сохраняя невозмутимость. – Необходимо было выяснить, здорова ли ты, нужна ли тебе медицинская помощь? Заодно врачи провели изучение твоей ДНК, – говорил он обстоятельно. – Влада, одна из наших главных угроз – вымирание! Они не могли не изучить твою кровь, не злись. У тебя взяли ее совсем немного. – Он показал на пальцах – сколько. – Я сидел рядом и контролировал, чтоб ни капелькой больше, чем необходимо.

– Ты такой милый, – скептически отозвалась она и вспомнила о Ксении. – А что с моей подругой?

Лицо Эрика сделалось серьезным, и он ответил:

– У нее тоже брали кровь. С ней все в порядке: она здорова, сыта, одета. Чувствует себя хорошо, ей тут даже нравится. Спрашивала о тебе. Ей отвечают примерно то же, что говорю тебе я. Но это все правда, Влада! Я объясню тебе. В тот же вечер, как вы появились здесь и вас увели с площади, Совет вынес постановление о продолжении вашего раздельного содержания. До этого решения вас разлучили из соображений безопасности, таков устав охранной службы. Но практически сразу эта банальная предосторожность была закреплена указом Совета. Также им было утверждено, что вам не следует встречаться и обмениваться информацией до момента прояснения всех обстоятельств дела. Чтоб убедить Совет в вашей безопасности для государства, понадобится по меньшей мере месяц.

– Ну ничего себе! – с нотами несогласия произнесла девушка.

– Я не могу гарантировать тебе, джейя, что спустя месяц запрет снимут. В этих вопросах Совет мне не подчиняется. Но я буду стараться сделать все от меня зависящее, чтоб вам разрешили видеться.

– Каковы границы твоей власти? Что ты вправе решать самостоятельно?

– Многое. Вопросы финансов, культуры, спорта, транспорта, инфраструктурные моменты. Проблемы образования, частично военные вопросы и внешнеполитические. И так, по мелочи… Но медицина, внутренняя безопасность государства, репродуктивная политика (сюда же относится и личная жизнь правителя, к сожалению) – это всецело в их ведомстве. Я могу два раза в год накладывать вето на любые их решения. И в таком случае они обязаны мне подчиниться. Если я блокирую их постановление третий раз за год – Совет обязан соблюсти мою волю, но вправе лишить меня реальной власти, возложив лишь представительскую функцию – что-то вроде поздравлений населения с государственными праздниками. Это равносильно политическому самоубийству, джейя.

– Вот так законы! Кто же из правителей допустил такое?

– Это долгая история. К несчастью, в этом году я использовал оба раза… И никак не мог отменить решение о вашей изоляции. Была б у меня такая возможность, клянусь, я бы сделал это. Если развитие пойдет по неблагоприятному сценарию, вам придется ждать до первого января, ми джейя. Я незамедлительно внесу вето на этот акт. Ты веришь мне?

«Он истратит один из двух драгоценных раз на меня и мою подругу? Не знаю, стоим ли мы такой цены, – честно призналась она себе. – Этот Совет за год столько гадостей может понапридумывать. Но отказываться сейчас, пожалуй, не буду. Кто знает, что приключится до первого января?..»

– Верю, – кивнула она.

Умеренно пообедав, дабы сохранить свой плоский живот в том же состоянии, Влада спросила нарочито наивно:

– Чем займемся?

– У меня есть идея! – сказал Эрик и улыбнулся.

13

Знакомство

Эрик раскрыл дверцы радужного шкафа и извлек с антресолей объемные разноцветные подушки: оранжевые, зеленые, сиреневые и желтые. Он раскидал их на ковре в дальнем конце комнаты, плюхнулся сверху сам и пригласил жестами Владу присоединиться.

«Полежать рядом с ним? Он же в своей царственной юбке! Сейчас как задерется, смогу ли я сдержать удивление?.. На что он вообще намекает?» Сердце девушки громко застучало.

«Ох, Владка, – сказала она себе. – Он не сделает ничего, если ты сама не разрешишь, доверься».

Она медленно подошла к плюшевому импровизированному лежбищу и опустилась рядом на колени.

– Мне лечь? – спросила она неуверенно.

– Ми джейя, не бойся меня. Если ты не хочешь лежать, можем посидеть на диване.

Ей хотелось принять предложение по двум причинам: она любила поваляться днем после еды, но более того тело жаждало быть ближе к нему. Ровно этого же она и боялась. Стараясь занять непринужденную позу, она опустилась на колени и легла возле Эрика на некотором расстоянии. Владе казалось, что ее конечности совершенно одеревенели и она разлеглась, как сломанная раскладушка. Но шевелиться в попытках лечь более картинно не смела: ей было беспричинно страшно. Хотя, скорее, поводы все же имелись, несмотря на учтивое обхождение Эрика.

«Он сам согласился дать мне время на обдумывание, – размышляла взволнованная девушка, – и при этом предложил полежать вместе… Саботаж? Не думает же он, что я поверю в целомудренность его помыслов».

Эрик лежал молча, разглядывая белый сводчатый потолок.

«Значит, ему двадцать семь. Младше меня на два года, ну я примерно так и предполагала. Холостой и молодой правитель без жилищных и материальных проблем. Красивый, образованный, галантный. Наследник великого рода. М-да… Где он, и где я…»