Время любить

— Догадываюсь, — показал на пальцах братковскую козу Яковлев.

— А что? Это настоящие хозяева страны, а не продажные чиновники. Эти, если обещают, делают. Они пустых звуков не издают. И я тоже. Вот, — Ермоленко достал из-под стола кейс, — здесь, Вадим Григорьевич, ваши деньги, сто штук, и не на бумаге, а наличкой. Я отдам их вам, как вклад в наш долговременный союз. Но!.. Никаких лиц кавказской национальности! Никаких подстав. Работаем честно на общую выгоду. Думаю, ваша военная тайна, стоит такого предложения.

Яковлев не удержался и щелкнул замками чемоданчика:

— Меня, знаете ли, со вчерашнего дня пытаются обмануть. — И умолк, пораженный красиво упакованными пачками. Такое ему доводилось видеть только в кино.

— Хотите, чтоб не возиться с крупными суммами, я оформлю на вас хорошую тачку из своего салона? Вам бы очень пошел «линкольн-навигатор». Такой солидный черный вседорожник. Сказка! — владелец автосалона выдержал многозначительную паузу. — Так что от вас было надо Бекхану?

— Машину времени, — испытующе посмотрел на собеседника Яковлев и пригубил вино.

— Шутите? — даже ухом не повел Ермоленко.

— В том то и дело, что нет, — ответил, выдержав паузу Вадим Григорьевич. — Так сказать, опытная модель. Паровоз братьев Черепановых представляете?

— Не очень.

— Ну тогда, скажем, первый автомобиль. Паровой был. Ползал кое-как, но все же ползал. Ну а теперь представьте себе то же самое относительно времени.

— Черт! Неужели такое возможно. Не, — точно испугался, усомнился Ермоленко, — лабуда, наверное…

— Проблема в том, что изобретение уже на контроле правительства.

— А при чем здесь росвооружение? Что, на машине времени воевать можно?

Яковлев едко ухмыльнулся:

— Не умеете вы мыслить масштабно. Даже если не удастся создать в ближайшее время мощный агрегат, то и маломощная машина представляет себе ужас для противника. Вы ж были в горячей точке?

— Ну? — этого Ермоленко вспоминать не любил.

— Во-от! Сидите вы на каком-нибудь блокпосту, а на вас совершают нападение. Вы сообщаете в штаб. И тут вылетает с базы вертолет, на котором стоит этот агрегатик. Догадываетесь дальше?

— Нет.

— Прилетает он сразу на полчасика раньше чем произошла заварушка, и от нападающих еще до боя остаются рожки да ножки. Вот вам и настоящий превентивный удар.

— Ё-моё! Так такую штуку и на ракету присобачить можно. С ядерной боеголовкой. Ё-моё, — уже не скрывал восторга Ермоленко, — это ж какие бабки! Ну теперь понятно, чего этот чечен так тут вертится. Вадим Григорьевич, это надо быстро и по-тихому поджимать под себя. Любыми путями. Вы можете на меня рассчитывать по полной!

— Я вообще удивляюсь, Александр Максимович, что наш город еще не заполонили агенты ЦРУ. Эх, если бы вы знали, какой тюхля додумался до этого изобретения!

— Лох?

— Полный лох! Из этих, знаете, сознательных, с повернутым патриотическим сознанием.

— Меня еще в армии от них тошнило… — зло выдавил Ермоленко, но тут же переменился: — А не подскажете, Вадим Григорьевич, что в вашем ведомстве делает девушка по имени Варя Истомина?

— Не припомню, — наморщил лысину Яковлев.

— Ну, такая черноволосая, стройная, глаза горят!

— Одна такая моет каждый вечер мой кабинет. Точно! Ее Варя зовут!

— Моет кабинет? — то ли спросил, то ли получил огромное удовлетворение от ответа Ермоленко. Идея о содержанке-любовнице вновь посетила его коммерческие мозги.

— А деньги вы, Александр Максимович, — улыбнулся Яковлев, — верните лучше обратно в Промстройбанк, мне так спокойнее. С таким чемоданом по городу ходить, роту охраны надо.

Образ Вари в сознании Ермоленко снова заслонил полевой командир. Злоба и стыд за свое малодушие были сильнее всех других чувств. Теперь, думая о Бекхане, Ермоленко позволил себе едкую парафразу: «Свинопас, говоришь? Вот мы тебя и выпасем, свинья».

* * *

Они вошли во двор в строго рассчитанное время. Показания Амалии Гвидоновны были точны. У подъезда Мариловны топтался худощавый парень, одетый не по сезону. Кожаная куртка под июньский тополиный пух никак не подходила. Зато хорошо сочеталась с армейскими бутсами. Он нервно переминался с ноги на ногу и озирался по сторонам.

— Он, — уверенно сказал Кошкин.

— Пойдем, поглядим, что за фрукт.

Чем ближе они подходили к незнакомцу, тем больше менялся в лице Дорохов.

— Ни фига себе война! — оценил он ситуацию. — Знал, что земля маленькая, но чтобы настолько!..

Сергей Павлович вопросительно посмотрел на друга.

— Это Усман Джабраилов. Мне его Бекхан оставил в качестве гарантии. — Вполголоса пояснил Дорохов. — Навсегда оставил. Не нужен он ему был. Кому наркоманы в армии нужны? Мы потом его отфильтровали по полной. Наверное, под амнистию попал. Как его сюда-то занесло?

В это время парень повернулся и тревожно замер, впившись взглядом в глаза Дорохова.

— Ну, здравствуй, Усман, — прищурился Василий Данилович, — что, совсем худо жить стало, старушками промышлять начал?

— Ай!? — Усман аж подпрыгнул. — Ты откуда, майор? — и попятился. — Ты… Как ты узнал?! — в руках его появился обрезок арматуры.

— А вот железом махать не надо, — вкрадчиво попросил Дорохов, — а то я тебя вместе с твоей палкой переплавлю, сукин ты сын.

Усман продолжал пятиться, а Дорохов наступать. В какой-то момент изъеденные героином нервы Усмана лопнули, он кинул в Дорохова арматуру и, резко повернувшись, побежал. Дорохов кинулся следом, а Кошкин в растерянности остался стоять у подъезда.

— В одном Амалия Гвидоновна была не права: этот точно Достоевского не читал, и мук совести у него не будет, — вслух подумал Сергей Павлович и приветливо глянул на окна доктора медицинских наук. Седая носатая головка приветственно покивала ему: мол, молодцы ребята, подозрительного типа прогнали.