«Время молчания прошло!» Пять веков Реформации в меняющемся мире

Характерный пример православного восприятия протестантизма – послания старца Артемия, русского ученого монаха, одно время – советника Ивана Грозного и настоятеля знаменитого Троице-Сергиева монастыря. В середине 1550-х гг. Артемий был обвинен в уклонении от правоверия и бежал в украинско-белорусские земли. Здесь Артемий вёл полемику с протестантами в ряде произведений 75 . Особенно характерны в этом отношении его послания к одному из лидеров польско-литовских кальвинистов Шимону Будному, который, как упомянуто выше, опубликовал в 1562 году «Катехизис» на украинско-белорусском (рутенском) языке. Первое послание было написано Артемием в 1563 г. 76 , второе – в 1564 г. 77 (это пространное сочинение имеет заголовок «До Симона еретика Будного» 78 ). Полемическое послание (а точнее – трактат) «К люторским учителям» 79 было написано в конце 1560-х гг. 80 Оно известно (под названием «На лю-торы») в двух других списках 81 . А.И. Иванов ошибочно атрибутировал это сочинение Максиму Греку 82 . В рукописи, опубликованной П. Гильтебрандтом, отсутствует начало, сохранившееся в двух других списках 83 .

75

О старце Артемии см.: Вилинский С. Г. Послания старца Артемия (XVI века). Одесса, 1906; Зимин А.А. Дело старца Артемия // Зимин А.А. И.С. Пересветов и его современники. Очерки по истории русской общественно-политической мысли середины XVI века. M., 1958. C. 153–168 и по указателю; Schulz G. Die theologiegeschichtliche Stellung des Starzen Artemij innerhalb der Bewegung der Besitzlosen in Russland der ersten H"alfte des 16. Jahrhunderts. Erlangen, 1980 (Oikonomia. Quellen and Studien zur Orthodoxen Theologie, XV); Dmitriev M. Dissidents russes. I. Feodosij Kosoj; Dmitriev M. Dissidents russes. II. Matvej Baskin, le starec Artemij; Калугин В.В.

Артемий // Православная энциклопедия. М., 2001. Т. 3. Анфимий – Афанасий. С. 458–462.

76

[Артемий]. Послания старца Артемия / Изд. П.А. Гильтебрандт // Русская историческая библиотека. СПб., 1878. Т. 4. Кн. 1. Памятники полемической литературы в Западной Руси. Стб. 1423–1432. Поправки к изданию в «Русской исторической библиотеке» даны С.Г. Вилинским: Вилинский С.Г. Указ. соч. С. 4–14. Г. Шульц внес уточнения, касающиеся разделения текста отдельных посланий в рукописи (Schulz G. Op.cit. S. 82–84).

77

О датировке посланий см.: Вилинский С. Г. Указ. соч. С. 131, 150.

78

Послания старца Артемия. Стб. 1287–1328.

79

Там же. Стб. 1201–1266.

80

Вилинский С.Г. Указ. соч. С. 127.

81

Отдел рукописей Российской национальной библиотеки. O XVII 71. Л. 152 об. – 270; Отдел рукописей Российской национальной библиотеки. Q I 493. На существование этих списков обратили внимание А.А. Зимин (Зимин А.А. И. С. Пересветов и его современники. С. 163. Прим. 155) и К. Роземонд (Rozemond K. Ivan Fedorov and starets Artemy // The Slavonic and East European Review. Vol. 63. 1985. № 3. P. 418).

82

Иванов А.И. Литературное наследие Максима Грека. Л., 1969. С. 117–118.

83

Оно таково: «На люторы много… да оу… преисполнения. О тщеславии от него же гордость, ибо от неподобнаго мнения презорьство родися. Его же ради хоулние помыслы возникоша. Сим же возрастшим от невнимания сердечного, глаголють уста его и яко от сего познаваем есть ложный учитель и лжепророк. От еже неправе учити от божественых писаний, но от своего сердца по хотению когождо и тоже не приходити избранному от себе на проповедь, како бо могут дерзнути на таковая, аще не послани будут. И яко не подобает прелщатись именем послушаниа, въ еже покарятися неприазни, но внимати опасно божию евангелию и святых апостол учению и прочих святых. Я же сим последуюм и тако искоушати духи аще от Бога суть. И яко деяние предваряет видениа, видение же необуздано действом страха божиа в погибель вносить человека. Сицевый бо чин презревше возгордеса нецыи хотяще быти законооучители, не разумеюще же ниаже глаголють, ни от них же утвержаются. И яко все божественое писание трояко глаголет. И яко писания многа суть, но не вся божествена. Тем же чтый да разумет». (Текст, который следует от этого места, восходит к молитве Манассии /Rozemond K. Ivan Fedorov and starets Artemy. P. 420–421/): «Господи вседержитель, боже вечный и безначалный иже благости ради единоа приведый от небытиа в бытие всяческаа словом си вседетелным и духом оуст своих с расленым иже промыляа присно и съдержа, износяи по числу тварь свою и по имени взывая из последняа лета неизреченыя ради милости твоея падшее наше естество паки възвал еси схо-жением единороднаго сына твоего, Господа нашего Исуса Христа. Иже обнови нам путь новъ и законъ ветхих заповедей своих оучением оупразднив, предастъ (ся) же прегрешениа наше и въскрес оправданиа ради нашего его же язво…» (Отдел рукописей Российской национальной библиотеки. O XVII 71. Л. 152 об. – 154 об.). C этого места начинается текст, опубликованный в издании посланий старца Артемия.

Отвечая на просьбу Будного написать, какие черты кальвинистской церкви понравились православным, Артемий обрушивает на протестантов резкую и даже грубую критику. Мы, пишет Артемий от имени православных, не смеем называть церковью ваши общины, ибо веруем во святую соборную апостольскую церковь. А в ваших богопротивных общинах нет никакого согласия, кроме мясоядения и отсутствия поста. Всё ваше учение состоит в том, чтобы порочить церковь Христову и истинных христиан. Артемий отказывает «люторам» в праве именоваться христианами и обвиняет их в том, что они уничтожают великую силу слова Божьего 84 . В другом послании к Будному Артемий заявил, что в «новых науках тайна деется антихристова беззакония» 85 . Изданный в Несвиже «Катихизис» – это мягкая перина, но легший на неё поломает себе кости, то есть погубит свое душевное мужество, ибо под мягкостью этой перины скрываются острые ножи, предающие душу вечной смерти. В прелесть нового учения впадают люди с растленным разумом по причине своего человекоугодия, тщеславия и корыстолюбия. Они разоряют христианскую веру, переданные апостолами уставы, вводят вместо божественных правил свою самозаконную лесть и вымыслы и т.д. 86 . Будному и его сторонникам вменяется высокомерие, ложь, развращение веры, исполнение воли антихриста 87 .

84

Послания старца Артемия. Стб. 1426–1427.

85

Там же. Стб. 1289.

86

Там же. Стб. 1290–1291.

87

Там же. Стб. 1294 passim.

В других посланиях Артемий называет «люторов» «духоборцами», которые, называя богослужение «чарами и плясанием», а хлеб причастия – простым хлебом, а не телом Господним, заменили веру на «лжеименитый разум», мудрствуют «по плоти», не понимают Евангелия Христова и проповедуют вместо него Десятословие 88 .

«Послание к люторским учителям» наилучшим образом показывает, как воспринимался Артемием протестантизм. Очень характерно, что учение протестантов представлено им совершенно неадекватно. На первый план выдвинуто не то, что на самом деле составляло суть протестантизма (оправдание верой, отношение к писанию, отрицание авторитета папы римского, роль мирян в церкви, отказ от большинства таинств, понимание евхаристии), а то, что составляло существенные для православной традиции точки идейной конфронтации с диссидентами внутри самой православной церкви. Артемий упрекает «еретиков» в том, что они проповедуют, не будучи посланы. А если посланы, то почему проповедуют Десятословие, а не евангельское учение? Артемий перечисляет основные идеи «еретиков»: отказаться от воздержания в супружеских отношениях и от постов, не поклоняться иконам и изменить богослужение («… иконам не кланятися и служба Божиа инако имети»). По учению протестантов, изображение Христа – виселица, икона Христа и его святых – языческие идолы, почитающие Христа при посредстве икон – идолопоклонники, умершие святые – обыкновенные покойники, церковь Божия – болванница, монахов «вы за скотину и зверя дивыя имеете» 89 .

88

Там же. Стб. 1276–1278.

89

Там же. Стб. 1211.

В другой части того же сочинения Артемий следующим образом излагает учение своих оппонентов. Они утверждают, что проповедуют евангельское учение и тех, кто идет за ними, называют евангельскими детьми. Однако главное место в учении еретиков занимает Десятословие. «Потом глаголете: “не почитай образов, не кланяйся иконам, есть идоли язычестии, дело рук человеческих, владость” …И паки глаголете: “такоже и кресту Христову не поклоняйся, то есть виселица; и крестного знамения на лици не чини, не мотай руками; литоргиа не требе; аще ли въсхощет кто причащатися, то кознодея дает хлеб прежде, а потом вино; а пръвая служба и все церковное пение недобре; таже и преданная посты от церкве в общину не постити; а опитемии за грехи не требе, токмо покланяние (sic!) истинно; и крещение, и всяко последование древнее, и молитвы прежде писаныя от святых, яко непотребны, отставити; постническое житие, рекше отшелничьства мира, отнюдь ни на кою же ползу, занеже всего того во евангелии не писано» 90 .

90

Там же. Стб. 1250–1251.

Ясно, что изложенные им взгляды к протестантизму и к проповеди польских протестантов имеют, скорее, косвенное отношение. Речь шла о том, что было болезненно именно для православия и стало предметом критики со стороны русских и украинско-белорусских диссидентов, вышедших из православной среды. Артемий, по сути дела, не заметил и не понял в протестантизме его подлинно специфические и кардинальные черты. Почему? Потому что вопросы оправдания, церковной автономии, участия мирян в управлении церковью, целибата и причастия под двумя видами были неактуальны для православия, были разрешены давно и в духе, отчасти (но лишь отчасти и внешне!) сходном с протестантизмом. Из этого в очередной раз видно, что православная и католическая культура в Речи Посполитой вращались как бы на разных орбитах, точки перекрещения которых были весьма немногочисленны.

В целом старец Артемий (как и другие православные полемисты той эпохи) далеко не адекватно воспроизводил доктрину Лютера и других протестантов. Koнечно, можно предположить, что Артемий был плохо знаком с протестантским учением, и поэтому не видел в нем того, что составляло существенные стороны европейской Реформации. Однако с протестантами полемизировал не один только Артемий. В последние десятилетия XVI – первой половине XVII в. в России, Украине и Белоруссии был написан целый ряд антипротестантских сочинений, некоторые из них были изданы и широко читались. И практически все православные авторы понимали протестантизм чрезвычайно односторонне, видя в нем то, что волновало именно православных и не замечая того, что было принципиально для католиков, кальвинистов и лютеран. Православные полемисты видели в протестантизме прежде всего иконоборчество, отрицание таинств и обрядов христианской церкви, атаку на монашеские институты церковной жизни. Центральную для протестантизма проблему оправдания верой православные полемисты как бы «не замечали», потому что она была «невнятной», иррелевантной для православной традиции. С другой стороны, периферийное для протестантизма иконоборчество оказывалось на первом плане.

Возможно, самая лучшая и широко известная иллюстрация того, как православные и протестанты не понимали друг друга, это обмен посланиями между константинопольским патриархом Иеремией и тюбингенскими теологами (Крузием и другими) в 1570-е гг. Этот эпизод религиозной истории Европы хорошо известен и изучен 91 . Как пишет Д. Вендебург, «обнаружится, что позиция обеих сторон отмечена рядом недоразумений – от языково-технических ошибок в ложном понимании того или иного текста вплоть до случаев, в которых собеседники попросту не слышали друг друга, так как традиции и мыслительные структуры были фундаментально разными, в чем стороны, однако, не отдавали себе отчета» 92 . К схожим выводам пришёл в своё время и Г. Флоровский, добавив, что «это была последняя вероучительная декларация Востока, в которой не видно следов влияния западной традиции. В некотором смысле это был эпилог византийского богословия» 93 .

91

Wendebourg D. Reformation und Orthodoxie: der "okumenische Briefwechsel zwischen der Leitung der W"urttembergischen Kirche und Patriarch Jeremias II. von Konstantinopel in den Jahren 1573–1581. G"ottingen, 1986. См. также: Zachariades G.E. T"ubingen und Konstantinopel. Martin Crusius und seine Verhandlungen mit der griechisch-orthodoxen Kirche. G"ottingen, 1941 (Schriftenreihe der Deutsch-Griechischen Gesellschaft. Heft 7); Engels W. T"ubingen und Byzanz. Die erste offiziele Auseinandersetzung zwishen Protestantismus und Ostkirche im 16. Jahrhundert // Kyrios. 5. 1940/41. S. 250 ff.

92

Wendebourg D. Op. cit. S. 152 («Es wird sich zeigen, dass auf beiden Seiten eine Reihe von Missverst"andnissen vorliegen – von sprachlich-technischen Pannen "uber Fehldeutungen des jeweiligen Textes bis hin zu F"allen, in denen man schlicht aneinander vorbereitredete, weil Traditionen und Denkstrukturen grundverschieden waren, ohne man sich dessen bewusst gewesen w"are»). Исследовательница констатирует также, что многие богословские посылки протестантов и многие их утверждения «были чужды патриарху, и едва ли не полностью непонятны». Это не значит, что Иеремия вообще не понимал того или иного тезиса. Он мог адекватно передавать содержание этих тезисов, но много чаще высказывания протестантской стороны не представлялись ни верными, ни ложными, но оставались для него или неясны, или не вполне внятны, не говоря уже о тех случаях, когда Иеремия попросту искажал смысл прочитанного (Ibid. S. 153: «viele theologishe Anliegen der Confession Augustana und viele Feststellngen “waren dem Patriarchen fremd, wenn nicht v"ollig unverst"andlich”. D.h. nicht, er habe darin "uberhaupt nicht verstanden… Er referiert etc. Aber h"aufiger sind de F"alle “in denen ihm Aussagen weder falsch noch richtig, sondern unklar oder unvollst"andig ershienen, von denen, die er schlicht missdeutete, ganz abgesehen”»).

93

Florovsky G. An Early Ecumenical Correspondence (patriarch Jeremiah II аnd the Lutheran Divines) // World Lutheranism of Today. A Tribute to Anders Nygren. Oxford, 1950. P. 106 (“It was the last doctrinal statement in the East, in which no influence of Western tradition can be detected. It was, in a sense, an epilogue to Byzantine theology”).

По словам И. Мейендорфа, известного православного теолога и историка церкви, обмен посланиями между Иеремией и тюбингенскими богословами показывает «отсутствие в ту эпоху подлинно общего языка. Иеремия II прямо квалифицировал протестантизм как раскол, порожденный внутренними факторами именно Запада, и не осознавал существа событий, которые привели протестантов к разрыву с Римом» 94 .

При этом нужно подчеркнуть, что непонимание было двусторонним: не только православные не видели того, что было самым существенным в доктрине протестантов, но и протестанты не замечали многого, что имело основополагающее значение для православной традиции.

94

Meyendorff J. La signification de la R'eforme. P. 123(«l’absence, `a cette 'epoque, d’un v'eritable language commun. J'er'emie II consid'era ouvertement les protestants comme un schisme int'erieur `a l’Occident et ignora la substance des 'ev'enements qui les avaient fait sortir de l’ob'edience romaine»).

Но почему православные не понимали протестантизм и vice versa? Тут мы подходим к фундаментальному структурному вопросу – вопросу о совместимости самой проблематики протестантизма и конфессиональной специфики византийско-православных традиций.

В данном случае невозможно обойтись без опыта историко-богословских исследований. И. Мейендорф подчеркнул, что православие и протестантская Реформация XVI в. были обращены во многом к совсем разным проблемам и употребляли во многих областях совсем разные богословско-культурные языки. «Непроницаемость» православной культуры для протестантизма «попросту отражает факт, что теологические формулы протестантизма – по крайней мере тогда, когда их рассматривают в свете восточной патристической традиции – прочно зависят от западной, августиновской проблематики» религиозной мысли 95 . С другой стороны, пишет Мейендорф, оставляет сильное впечатление конвергенция богословской проблематики протестантизма с самыми фундаментальными темами восточнохристианского патристического синтеза. В особенности, это идея, что «спасительная благодать никогда, ни при каких обстоятельствах не может быть понята как тварная реальность» 96 . Лютер и Кальвин интуитивно отбросили идею, что благодать может быть «заслужена» или «распределена» и «передана» теми или иными институтами и лицами. Казалось бы, их интуиция сделала возможным сближение с православной традицией, «которая не оставляет ни малейшего места ни для идеи тварной благодати, ни для идеи человеческих “заслуг” в деле спасения индивида». 97 И, тем не менее, основы богословия таинств, учения о почитании святых и Богоматери, понимание экклезиологии в протестантизме, унаследовавшем фундаментальные установки богословского мышления от августинизма, были таковы, что подлинный диалог (даже и в рамках полемической логики) между православием и Реформацией оказался невозможен 98 .

95

Meyendorff J. Op.cit. P. 120 («imperm'eabilit'e… illustre simplement le fait que la formulation th'eologique du protestantisme – du moins quand on le voit `a la lumi`ere de la tradition patristique orientale – d'epend fondamentalement de la probl'ematique occidentale et augustinienne»).

96

Ibid. («N'eanmoins, ont est frapp'e par convergence de cette probl'ematique avec les 'elements les plus important de la synth`ese patristique. En particlier – l’id'ee «que la gr^ace salvatrice ne peut jamais, en aucune circonstance, ^etre consid'er'ee comme cr'e'ee»).

97

Ibid. («C’est l`a sans aucune doute une rencontre fondamentale entre eux et l’Orthodoxie, qui ne donne la moindre place ni `a l’id'ee d’une gr^ace cr'e'ee, ni `a celle d’un “m'erite” humain pour le salut de l’homme»).

98

Ibid. P. 121.

И. Мейендорф подходил к интересующей нас проблеме как теолог. Прав ли он с точки зрения историка? Т.е. православные и протестанты, жившие в Европе именно в XVI в., – решали ли они вопросы христианской веры в одних и тех же категориях, или нет? И религиозные проблемы, поднятые Реформацией – были ли они релевантны для православной культуры – в том виде, в каком она «переживалась» 99 населением Московской и украинско-белорусской Руси?

99

Различение между «christianisme prescript» и «christianisme v'ecu», благодаря Ж. Делюмо и другим французским историкам, стало одним из центральных принципов европейских историко-религиозных исследований, начиная с 1960-х гг. (см.: Delumeau J. Le Catholicisme entre Luther et Voltaire. Paris, 1971; Idem. Un chemin d’histoire. Chr'etient'e et christianisation. Paris, 1981). См. также: Делюмо Ж. Историк и его религия // Французский ежегодник. 2004. М., 2004. С. 56–75.

Характерный пример «разбуженного» религиозного самосознания рядовых верующих – вопросы, с которыми в конце 1560-х гг. православный горожанин Вильно Иван Зарецкий обратился к старцу Артемию. Он спрашивал: должна ли в христианской церкви совершаться литургия? «Люторы» утверждают, что это – «чары» и что евхаристия («заколение агнцы») есть вещь, противная Богу. При этом «люторы» опираются на послание апостола Павла к евреям. Зарецкий ставил и вопрос об иконопочитании и культе святых: подобает ли почитать иконы и поклоняться им? Можно ли призывать святых на помощь нашему спасению? Имеют ли они дерзновение молить Бога о нас и наших прегрешениях? Отпускаются ли наши грехи по их молитвам? 100

100

Послания старца Артемия. Стб. 1273–1274.