Время не властно

– Откуда ты знаешь, что у меня нет зубной щетки? – Джейкоб читал о таких приспособлениях.

– Это выражение такое, – объяснила Санни, уклоняясь от ответа. – Я хочу сказать, по-моему, парень, который путешествует всего с одной сменой белья, не должен жаловаться на плохие условия жизни.

– Откуда ты знаешь, что у меня… ты что, рылась в моих вещах?!

– Да какие там вещи, – буркнула Санни, понимая, что снова сболтнула лишнего. Она привстала, но он положил руку ей на плечо. – Слушай, я полезла к тебе в сумку только посмотреть… посмотреть, вот и все! – Она тоже развернулась к нему, решив, что лучшая защита – нападение. – Откуда мне было знать, кто ты такой? Может, ты не тот, за кого себя выдал, а какой-нибудь маньяк?

Джейкоб больно стиснул ее плечи:

– Ну и как? Убедилась? – Заметив, как сверкнули у нее глаза, он решил закрепить победу. – Так или иначе, в моей сумке все равно нет ничего примечательного, и ты так ничего и не поняла. Я прав?

– Возможно. – Она попробовала стряхнуть его руку, но он не отпускал ее. Санни стиснула кулаки и стала ждать.

– Значит, ты решила, что я – маньяк. – Он придвинулся ближе; теперь его лицо находилось в нескольких сантиметрах от лица Санни. Она видела только его разъяренные глаза и слышала его учащенное дыхание. – А маньяки ведь бывают разные, правда, Санни?

– Правда, – с трудом выговорила она. И не от страха. Хотелось бы ей испугаться, но чувство, овладевшее ею, оказалось более сложным и куда более опасным, чем страх. На секунду – рядом потрескивали поленья, на столике подрагивали язычки пламени свечей, в окна бился ветер – ей стало все равно, кто он такой. Гораздо важнее было сознание, что он сейчас ее поцелует. И не только поцелует…

Санни сразу поняла, что одним поцелуем дело не ограничится. Она живо представила, как они катаются по полу, сплетясь в жарком объятии, в необузданном, свободном порыве страсти. С ним будет только так, и не иначе. И в первый раз, и потом. Наводнение, землетрясение, конец света. Вот какой будет его любовь.

А после первого раза пути назад уже не будет. Санни не сомневалась: стоит им познать друг друга в первый раз, и конец. Она будет вожделеть только его до конца своих дней.

Его губы коснулись ее губ. Прикосновение едва ли можно было назвать поцелуем, и все же она задрожала всем телом. А в голове взвыла сирена. Санни собралась с духом и ответила так, как, по ее мнению, следовало поступить при данных обстоятельствах разумной женщине: врезала ему в солнечное сплетение.

Он вскрикнул и согнулся пополам, едва не упав ей на колени. Санни вскочила и приняла боевую стойку. Она успела прийти в себя и приготовилась к его следующему ходу.

– Это ты не в себе, а не я! – с трудом выговорил Джейкоб, едва отдышавшись. – Я в жизни не встречал такой, как ты!

– Спасибо. – Санни снова закусила губу, но руки опустила вдоль корпуса. – Ты это заслужил, Джей-Ти. – Она замолчала; он медленно поднял голову и смерил ее долгим убийственным взглядом. – Ты пытался меня запугать!

Он вынужден был признать: да, вначале все так и было. Но потом он склонился к ней, ощутил аромат ее волос, попробовал на вкус нежные, шелковистые губы, и от желания напугать не осталось и следа. Ему захотелось соблазнить ее. Очень захотелось.

– Возненавидеть тебя нетрудно, – произнес он через некоторое время.

– Да, наверное. – Санни улыбнулась. Он пришел в себя быстрее, чем она ожидала. – А знаешь что? Мы ведь теперь в некотором смысле родственники… Кстати, я тебе верю. То есть верю, что ты – брат Кэла.

– Спасибо. – Джейкоб наконец разогнулся. – Большое спасибо.

– Пожалуйста. Так вот, раз уж мы с тобой в некотором роде родственники, может, заключим перемирие? Видишь ли, в чем дело: если снегопад не прекратится, нам придется прожить здесь еще несколько дней.

– Интересно, кто из нас теперь кого запугивает?

Санни рассмеялась и решила продемонстрировать ему свое расположение:

– Как говорится, карты на стол. Если мы с тобой снова подеремся, скоро мы оба будем с ног до головы в синяках. По-моему, дело того не стоит.

Ему надо подумать над ее предложением… крепко подумать.

– Если две трети ударов нанесу я, я не против.

– А ты, оказывается, крепкий орешек, Джей-Ти.

Так как Джейкоб не знал, хвалит она его или ругает, он промолчал.

– В общем, давай заключим перемирие – по крайней мере, до конца снегопада. Я больше тебя не ударю, а ты не пытайся меня поцеловать. Договорились?

То, что она его не ударит, – неплохо. И он тоже не будет пытаться ее поцеловать. Вот именно – не будет пытаться! Он ее просто поцелует, когда захочет.

– Договорились, – кивнул он.

– Вот и прекрасно. В честь перемирия выпьем еще пива и поедим попкорна. На кухне есть старая кукурузница; можно приготовить попкорн в камине.

– Санни!

Она остановилась на пороге со свечой в руке.

Несмотря ни на что, он невольно восхитился: свеча очень выгодно оттеняла ее задорную красоту.

– Я так и не решил, нравишься ты мне или нет.

– Ничего страшного. – Она улыбнулась. – Я про тебя тоже не решила.

Глава 5

Пусть она называла это простой жизнью. Пусть он называл это примитивной жизнью. Но в процессе приготовления на огне попкорна он нашел что-то утешительное, мирное и успокаивающее.

А она здорово натаскалась, отметил он, глядя, как ловко она встряхивает старомодным устройством, похожим на глубокую кастрюлю с длинной ручкой. От аппетитного запаха рот у него увлажнился; зерна подпрыгивали и взрывались. Он, конечно, мог представить себе процесс, в результате которого зерна превращаются в хрустящий белый попкорн, но куда интереснее оказалось просто наблюдать.

– Мы здесь всегда так готовили попкорн, – прошептала Санни, глядя в огонь. – Даже летом, когда изнемогали от жары. Мама или папа разжигали камин, а мы с Либби вырывали друг у друга кукурузницу. – При этом воспоминании губы у нее невольно растянулись в улыбке.

– Здесь ты была счастлива.

– Конечно! Может, я бы и дальше была счастлива здесь, но открыла для себя весь мир. А ты что думаешь о мире, Джей-Ти?

– О каком?

Смеясь, она еще раз встряхнула кукурузницу.

– Зря я спросила, ты ведь астро… как тебя там? Наверное, половину времени твоя голова пребывает в космосе.

– Да уж.

Санни села на пол по-турецки. Ее лицо освещалось отблесками пламени. Красивое лицо, правильные черты… Вот сейчас она наконец расслабилась. Видимо, всерьез относится к заключенному перемирию и произносит первое, что приходит в голову, – как будто они давние друзья.