Время не ждет

Не специально, так получается. С социалкой Лонг и сам справляется неплохо, поднаторев ещё в Луизиане, да и с экономикой он дружен. В политике хотя и разбираюсь, но не знаю многих нюансов — не местный, чего уж там. Некоторые нюансы в местной политике из тех, что впитывают буквально с молоком матери. Человеку стороннему, проживи он здесь хоть двадцать лет, не всегда понятно. Вот и остаётся всякая гадость.

Оправдываю себя тем, что меньшим злом предотвращаю большее, но получается плохо, отчего иногда ноет сердце. Решать судьбы мира не тянет, вот ни капельки. А уже…

С приёма ушёл в скверном настроении, хотя виду и не подал. Махнув рукой, подзываю охрану, офицеры от капитана и выше без неё сейчас никуда. Не только наши, но и Республиканские диверсанты работают во вражеских тылах. Да и свои… этих как бы не больше опасаться нужно.

— Домой, сэр? — Интересуется водитель для порядка.

— Домой…

«Дом» у меня сейчас в расположении дивизии. Получил под своё начало новобранцев, и гоняю. Полоса препятствий, тактическая подготовка, устав, базовая медицинская помощь и… «изменение ландшафта». Всё проверено ещё на нью-йоркском ополчении, методы вполне рабочие.

Впрочем (и это не скрывается), учебную дивизию мне дали ещё и потому, что я не конкурент армейским карьеристам. Своего желания подать в отставку сразу после войны не скрываю. Не будь у меня столь успешного бизнеса и грядущей политической карьеры, отношение было бы другим. Но что есть, то есть.

— Притормози, — Приказываю водителю, заметив дорожных рабочих, возящихся под светом прожекторов. Моргнув фарами машинам с охраной, тот останавливается — так, чтобы моментально дать по газам при необходимости.

— Сэр? — С непередаваемой вопросительно-неодобрительной интонацией интересуется охранник, открывая мне дверь. Отмалчиваюсь и выхожу, застегнув шинель.

… — да нормально, сэр, — Опознав меня и радуясь внеплановому перерыву, отвечал один из рабочих, немолодой близорукий мужчина, — Тяжело, конечно, но работы полно! Лонг молодец — война-войной, а всем работу дал — да такую, что на неё семью прокормить можно. Скудно пока, но можно. Не зря, значит, в ополчении воевал.

— Подстрелили?

— Зрение, сэр. После контузии упало.

— Не повезло.

— Да ерунда, сэр! — Улыбается тот, — Я и раньше очки носил. Да и врачи говорят, что должно восстановиться до прежнего уровня. Уже получше малость стало. Не страшно. Главное, работа теперь есть. Для всех! Видите? Даже по ночам работаем!

— Сэр, — Осторожно влезает в беседу второй, молодой парнишка лет шестнадцати, — А вы не можете приказать, чтобы меня в армию взяли? Вы не думаете чего, я на ферме вырос. Руками могу многое, стреляю хорошо.

— В армию нет — не дорос ещё, а резервистом почему бы и нет. Три недели обучения, и снова на работу выйдешь.

— А если…

— А если, — Перебиваю его, — то нам понадобятся все, способные держать оружие.

— Может и Розенберг, — Бормочу себе под нос, садясь в машину, — но по крайней мере, я выбрал правильную сторону. Чтобы в условиях военного времени и частичной блокады обеспечить всех работой и едой, не просто экономический гений нужен, а новый социальный строй. Гений — да, но и строй… концлагерей по национальному или расовому признаку здесь точно не будет.

Снова вспоминаю мормонов… привычно уже давит сердце. Отпускает, когда вспоминаю рабочих-дорожников, воюющих на нашей стороне иммигрантов со всех концов Европы и детские приюты, организованные Лонгом — для всех детей, без разбора.

— И всё-таки не Розенберг! Не ВКП(б), но и не НСДАП! Меньшее зло…

Глава 52

К новому своему положению Артузов никак не может привыкнуть. Звание комбрига по линии НКВД, это уже немыслимый карьерный взлёт для человека, всерьёз примерявшегося к робе заключённого. А теперь, шутка ли — кандидат в члены ЦК ВКП(б)!

А всё почему? «Критикуешь — предлагай, предлагаешь — делай, делаешь — отвечай!» Ответственности Артур Христианович никогда не боялся, и вот…

… в зал совещаний Политбюро ЦК он входил не без внутреннего трепета. Бывал, и не раз бывал, но всегда как гость, с докладом. А тут как равный среди равных… пусть почти равный, не суть. Искорки одобрения в глазах Сталина и его ближайших соратников, сын обрусевшего швейцарца видит явственно. Справится, и быть ему полноправным членом ЦК… а он справится!

Сперва заслушали финансистов и производственников. Новости хорошие, да настолько, что Иосиф Виссарионович только жмурился довольно в усы, напоминая комбригу разнежившегося на солнышке боевитого кота, довольного жизнью и собой.

Фактический разрыв отношений с США, а чуть погодя и с Англией, для молодого Советского государства оказался более чем выгодным и главное — своевременным. Ноги заокеанского колосса оказались глиняными, и тяжелейший удар по экономике, оставшейся без советских заказов, дал результат и в плане социальном. Гражданская, шутка ли!

Конечно, говорить о США как о настоящем социалистическом государстве для рабочих и крестьян, не приходится. Пародия… но и то хлеб. Спорная, маленькая, но всё-таки победа.

США заняты своими проблемами, а в Европе чем дальше, тем больше поглядывают в сторону СССР. Англия, конечно, владычица морей… но помимо военного и экономического давления ничего не хочет, да и не может дать европейским союзникам-вассалам.

А Советы дают золото, хлеб, сырьё… дают работу европейским рабочим и косвенно — фермерам, приносят прибыль промышленникам и пополняют казну европейских государств. И что интересно, не грезят больше экспортом Революции! По крайней мере, в газетах…

Выгодный союз, как ни крути. Англия же… без своего заокеанского союзника-соперника она далеко не так могущественна. И некому воевать за Британию на континенте. А значит, значит, можно потихонечку игнорировать указания лондонского Сити и дружить с Советами. Не слишком тесно.

Немногочисленные английские войска увязли в подавлении восстаний в колониях, а флот… а что флот? Франция ныне смотрит в сторону СССР, а это, как ни крути, второй по силе флот Европы. При поддержке германской промышленности и русского сырья — паритет.