Время не ждет

Ну и деятели культуры, куда же без них. Хм… нас. Кинорежиссёр, как ни крути, пусть даже всего один фильм за душой.

А ещё олимпиец, личный представитель Его Величества в делегации от датского парламента…

Правда, много от меня не ждут. Так… связующее звено и этакое воплощение «Датской мечты» на новый лад. Приманка для газетчиков.

— … автобусы отвезут вас в гостиницу, — Заканчивает щербатый, снова улыбаясь.

* * *

— Дорожная, — Слышу краем уха на русском бойкий тенорок, — авторства Стального Макса!

— Воины-интернационалисты, — Усмешливо говорит представитель посольства, еле заметно кивая на группу военных, — из Югославии^[105] прибыли.

— Звенели колёса, летели вагоны

^[106]

!

Начал бравый морпех^[107] с орденом Красной Звезды на груди, растягивая гармошку.

— Гармошечка пела: вперёд!

— Шутили студенты, скучали «погоны».

Не прерывая игры, морпех приложил два пальца на петлицы, подмигивая зареготавшей публике.

— Дремал разночинный народ.

— Я думал о многом, я думал о разном,

— Смоля папироской во мгле.

— Я ехал в вагоне по самой прекрасной,

— По самой любимой земле!

Пел морячок здорово — пожалуй, куда получше Расторгуева. Или песня в его исполнении более уместна?

Накатило внезапно, и я почувствовал, как дёрнулась щека. Сука-ностальгия… вроде бы никогда не считал себя русским, а тут пожалуйста, такая тоска по Родине!

Скрывая нервный тик, перекосил губы в кривой усмешке и заспешил за ушедшей вперёд делегацией.

* * *

— Как Ларсена перекосило, заметил? — Негромко сказала Рахиль напарнику.

— Матёрый вражина, — «Согласился» тот, щуря светло серые глаза и затягиваясь напоследок «Казбеком».

— Матёрый? — Девушка чуть дёрнула костлявым плечом, но спорить не стала. Тот разговор в пионерском лагере, когда подруга предложила ей подмечать факты, а не заниматься преждевременным анализом, запал в память. А вот Толик… впрочем, его дело.

Тридцать лет мужику, а всё ефрейтор НКВД, и выше сержанта только к пенсии и поднимется. Может быть. Недаром старшей в паре её поставили, несмотря на стаж и вполне реальные заслуги напарника. Битый, резаный, стреляный… толку-то, если мозгов и амбиций нет.

Проводив взглядом делегацию, Рахиль кинула тоскливый взгляд на переполненную остановку общественного транспорта, и пошла в управление пешком. Толик, не задавая лишних вопросов, пристроился рядом и чуть сзади, охраняя молодую, но головастую напарницу от случайностей.

Зацепив взглядом сослуживцев, девушка мысленно усмехнулась: встречу датской делегации обеспечивало более полусотни сотрудников, не считая охраны и официальных лиц. Если знающий человек посмотрит сейчас на тянущихся к выходам людей… Неаккуратно. Надо будет составить предложение — отработать такие массовые… хм, эвакуации сотрудников.

По дороге в управление она снова и снова прокручивала в голове Ларсена и его окружение, стараясь вспомнить малейшие детали. Повезло… другие должны были отслеживать реакцию не единственного фигуранта, а трёх-пяти.

«Из пушки по воробьям»? Не без этого, но датская делегация важна для СССР, а официальная встреча в Москве много может дать подготовленному наблюдателю. Усталые после поездки люди значительно хуже «держат» эмоции, а тут ещё и «раздражителей» столько.

Она с Ларсеном пусть и «шапочно», но знакома по пионерскому лагерю. Повезло… Один-единственный «подопечный», то есть просмотреть что-то сложнее. И «жирный» при этом, перспективный.

Не друг Советского Союза, никак не друг… но интересный.

Внизу живота заныло, и Рахиль вздохнула. Вот какая же невезуха, а? Только встретишь интересного мужика, так или женат, или враг. Даже хуже, враждебный иностранец. Чёртово женское естество…

А может…

— Разыграть дурочку, запавшую на него ещё с той встречи? — Пробормотала она еле слышно, — Да можно в принципе. Даже, хм… играть не придётся почти. Да! Хороший можно будет канал для дезы устроить!

Воодушевившись, прибавила шаг, составляя на ходу аргументацию для начальства. Разумная инициатива у чекистов приветствуется, недаром товарищ Сталин сказал «Не согласен-критикуй, критикуешь-предлагай, предлагаешь-делай, делаешь-отвечай»^[108]. А она, Рахиль Лифшиц, никогда не боялась ответственности!

Где-то в глубине подсознания мелькнуло, что если бы Эрик Ларсен выглядел несколько менее авантажным^[109], план его разработки был бы составлен несколько иначе.

* * *

— Для рыбы… — Повторил Петер, нервно оглядывая столовые приборы и потея.

— На других смотри, — Подсказываю родичу.

— А…

— Знания этикета от тебя никто и не ждёт. Ты кто? Выходец из рабочих! Если в скатерть не сморкаешься, уже хорошо, а если не чавкаешь, так считай себя высококультурным человеком.

Петер фыркает, и идёт делиться шуткой с олимпийцами из тех, кто попроще.

Дав немного потолкаться по залу, начали рассаживать вразнобой, «разбавляя» советскими спортсменами, передовиками производства, деятелями науки и управленцами. Первый и последний раз, если верить программе, датская делегация собралась в полном составе, да ещё и столь демократично.

Соседи мои, русские легкоатлеты, держатся непринуждённо и с некоторым вызовом. Не чавкают, локти на стол не кладут, приборы используют правильно, но некоторое внутренне напряжение всё же чувствуется.

— Георгий Знаменский^[110], — Представляется крепыш справа.

— Эрик Ларсен, — Протягиваю руку и… почти тут же оказываюсь «в плену». Будущая звезда советской и мировой лёгкой атлетики, не отпуская ладони, с жаром начинает выпытывать подробности Олимпиады и главное — тренировок.

— Штанга, говоришь? — Георгий многозначительно переглядывается с кем-то за моей спиной, — а…

— Отцепись от человека, — С лёгкой улыбкой приказывает сухощавый мужчина напротив.

— А? Да… извини, — Георгий смущённо кашляет и принимается за еду.