Время не ждет

Главное здесь — оказаться достаточно решительным и непонятливым одновременно. Этакий Маугли, который хорош в джунглях и рейдерских захватах, но в целом — дикарь, воспитанный стаей волков.

Перелистываю воспоминания, не перестарался ли с вживаемостью в светское общество? Со смесью досады и облегчения понимаю — нет, не перестарался. Не получилось вжиться.

— Действительно Маугли! — Мотаю головой, отключая воспоминания, — Другое дело, что воспитали меня не джунгли и трущобы Латинской Америки, а толерантный мир Европы двадцать первого века. Но результат тот же.

Многие нормы этикета накрепко вбиты с верха до низа. Чем ниже, тем их меньше и тем они искажённей, но некие «общечеловеческие» или «общеевропейские» понятия вбиты накрепко.

Да взять хотя бы головные уборы, обязательные в это время. Выставляемая напоказ маскулинность^[91], небрежно-снисходительное отношение к женщинам и прочее.

Соблюдаю? Не всё и не всегда… не всегда и понимаю, к слову — что же именно я не соблюдаю в конкретный момент. Так что Маугли. И это, пожалуй, к лучшему.

— Что мне нужно от власти? А пожалуй, денег… Давно ношусь с идеей внедрить «Лего» в детские сады и школы, как развивающие игрушки. Чем я могу поделиться?

По всему получается, что делиться нужно деньгами… Взятка? Ну что вы! Благотворительность, фонды всякие… а что управляет ими аристократическая верхушка государства, так это случайность! Лучшие люди!

Чувствую лёгкую зависть… и не подкопаешься ведь! Это даже не «борзыми щенками»^[92], много тоньше.

Программа внедрения «Лего» в качестве хотя бы «рекомендованных развивающих игрушек» расписана давным-давно в десятках вариантах. Выгодно, как ни крути. А главное, очень надёжно, как и любой бизнес на детях. Мда…

А что у меня из ненадёжных активов? Пожалуй, хостелы. Проиграем, съедят бизнес. Выиграем… Лонга иногда заносит, может и национализировать. К крупному бизнесу он настроен жёстко, а хостелы вполне себе крупный, к тому же социально значимый.

Отжать в пользу государству процентов этак пятьдесят… легко. Скорее даже — ожидаемо.

— А вот если раскидать? — В голове возник ещё зыбкий, но кажется — вполне реальный план, — Десять процентов личных акций на благотворительность университету Копенгагена, пожалуй. Дальше…

Глава 33

Лидеры и активисты Центристской партии потихонечку заходят в небольшой зал для совещаний, наполняя его гулом голосом. Старые товарищи, давным-давно знакомые и чаще всего приятельствующие, они вели себя непринуждённо, без лишнего официоза.

Вильгельм Маркс перемещался в этом хаосе, общаясь со старыми товарищами и ничуть не важничая. Первый среди равных умел учиться на ошибках…

Наконец все расселись за овальным столом из полированного ореха, и рейхсканцлер постучал карандашом по хрустальному графину с водой, прерывая разговоры.

— Успеем ещё наговориться, — чуть улыбаясь в седые усы, мягко сказал он, — на повестке дня всего несколько вопросов, которые в скором времени будут обсуждаться в Рейхстаге. Итак… первым на повестке стоит Рейхсвер. Кто желает высказаться?

— Пожалуй, я возьму слово, — Встал заместитель рейхсканцлера и его товарищ по партии, Йозеф Вирт, — Вкратце — предлагаю не звенеть металлом, пугая соседей и настораживая врагов, а пойти другим путём. Прошу…

Помощник раздал присутствующим бумаги.

— Усилить подготовку резервистов, не усиливая официально Рейхсвер? — Поднял голову от документов немолодой Бюлов, — А есть ли в этом смысл? С подготовкой резервистов у нас всё более чем благополучно, вплоть до подготовки пилотов.

— Отсрочка, — Парировал Вирт, наставив на старого приятеля указательный палец, как пистолет, — Тебе ли говорить, как нервно реагируют наши «заклятые друзья» на усиление немецкой армии? Объявив о создании полноценной армии, мы получим сперва полноценную истерику в Париже, а потом и другие последствия. И я не берусь предугадать, чем нам аукнется эта торопливость!

— С такой точки зрения… — Бюлов ещё раз пробежался взглядом по документу, чуть прищурив изрядно выцветшие серые глаза, — согласен. Мера половинчатая, но с учётом изменения нашей политики, вполне резонная. Лишившись фактического сюзеренитета англосаксов, мы должны играть осторожней.

Резкое высказывание Бюлова о сюзеренитете вызвало недовольный гул голосов, что не смутило немолодого политика. Несколько минут Центристы потратили на препирательства, выясняя — где заканчиваются границы сотрудничеств, и начинаются границы вассалитета.

— Вопрос по резервистским организациям, — Поднял руку, как на уроке, молодой долговязый Ленц. Ветераны с трудом сдержали улыбки… впрочем, не все. Ленц покраснел слегка, но упрямо набычил русую лобастую голову с ранней, но вполне заметной сединой на висках и макушке. Школу он окончил всего пару лет назад, но успел показать себя как опытным агитатором и организатором, так и стойким товарищем, став в итоге одним из лидеров молодёжного крыла Центристов.

— По резервистским организациям, — Повторил он упрямо, — Я правильно понял, что каждая из них станет по сути этакой копией рейхсвера?

— Совершенно верно, — Благожелательно кивнул Маркс, — а части рейхсвера возьмут на себя функции Генерального Штаба и гвардии. Такой подход позволит воскресить армию пусть с некоторой задержкой, зато и без «детских болезней», в виде несогласованных действий между родами войск и несовершенной техники, поступающей в войска.

— В таком случае согласен, — Решительно кивнул Ленц, — В свою очередь, предлагаю продумать агитационную и разъяснительную работу среди молодёжи по вопросам реформы. В этой среде много горячих голов, и нужно толком объяснить политику партии, чтобы не вызвать разочарования.

— А сам-то? — Поинтересовался один из политиков постарше, — Ты же за молодёжь отвечаешь!

— За молодёжь — я, — Кивнул Ленц, — но за политику партии в целом — вы, старшее поколение. Так что определитесь сперва с политикой вообще, чтобы я мог говорить чеканно, а не заниматься словоблудием.

— Резонно, — Успокоился ветеран, и уже тише, обращаясь к соседям:

— Я-то думал, зассал мальчик, ответственность переложить хочет. А он просто умный…

Ленц снова покраснел и сжал тонкие губы, закопавшись в бумаги.