Время олимпийских рекордов

— А ну тогда да, — покивал он, соглашаясь, — может у неё какие-то свои планы.

Я с ним согласился, но мысленно злорадно улыбнулся, представляя, как она разозлится. Сам же, я начал осваиваться на Лубянке и в МИД-е. Многие косились на меня, но никто не подходил, поскольку случайные люди в оба здания попасть не могли в принципе. Время было спланировано так, что послеобеденной тренировки, я ехал на Лубянку читать периодику за прошлые годы, затем ехал в МИД, где новый учитель, выяснив мой приличный уровень английского, предложил просто во время уроков общаться на нём и на нём же преподавать мне испанский. Меня это удивило, но я конечно же согласился. Опытному человеку было виднее. Закончив и это, я возвращался потом на базу и так потекли мои дни, забитые до предела учёбой и занятиями. К тренировкам, пока не пройдут травмы ног я пока опасался приступать, как и обращаться к врачам, надеясь только на свой организм, который пока не подводил меня по части быстрого заживления травм.

Глава 22

— Вань? — в один из понедельников сентября ко мне подошёл Дима. Как я знал, ему в пятницу наконец дали увольнительную, и он все выходные провёл дома, под присмотром родителей.

— Да привет, — поздоровался я с ним, — ну как?

— Дома хорошо, — мечтательно сообщил он, показывая мне большую сумку, — мама напекла пирожков, пирогов, попросила тебя угостить.

— С яйцом и луком есть? –заинтересовался я.

— Конечно, — он тут же открыл её и выудил мне один, обёрнутый в газету, на которой были видны потёкшие жирные следы.

Взяв, я попробовал и знакомые ощущения с детства нахлынули на меня, почти так же готовила моя бабушка.

— Вкусно, — покачал я головой, доедая его, — оставь Сергей Ильичу, остальное в казарму отнеси, раздай парням, мне больше нельзя, а ты нигде их не съешь, чтобы это не увидели другие.

— Хорошо Вань, можно тогда я отлучусь ненадолго?

— Да, давай, — согласился я, — и вспомнив, остановил его, — ты с сестрой разговаривал?

При напоминании об этом, он спал с лица.

— Это неприятный разговор, можно я сначала всё разнесу?

— Давай, только ты меня уже заинтриговал, так что быстро. Одна нога тут, другая там. Понятно рядовой?

— Слушаюсь товарищ лейтенант, — он бросился бежать.

Да, именно так, на мои желания всем было глубоко плевать, приказ по части был выпущен, погоны и запись в личном деле сделана, так что хотел я или нет, все относились ко мне теперь сильно по-другому. Я перепрыгнул сразу много званий, став по факту выпускником школы КГБ, но с погонами армейского пехотного лейтенанта, чтобы не светить своих кураторов из могущественной конторы.

Вернулся он и правда быстро и под мои упражнения стал рассказывать, что происходит дома.

— В семье сначала стали пропадать деньги. Раньше мама с отцом всегда клали мелочь на тумбочку, нам на мелкие расходы, так что по мере надобности мы брали оттуда, но обычно что-то там всегда оставалось, хотя последние месяцы деньги стали пропадать не только оттуда, но и со спрятанных родителями заначек в шкафу. Когда отцу срочно понадобилось купить новую книгу, и он туда полез, выяснилось, что не хватает пятьсот рублей. Мама удивилась, меня дома не было, поэтому обратились к Жене, которая стала всё отрицать, но родители стали наседать, и она рыдая призналась, что задолжала деньги друзьям, поэтому взяла их, чтобы позже отдать.

Родители ей поверили, но всё накопленное отнесли в Сберкассу и положили на счёт, а на тумбочку перестали вообще что-то класть.

— Стали пропадать вещи? — ситуация была для меня слишком хорошо знакома.

— Да, — он грустно покивал головой, — и поскольку живём мы небогато, ты сам видел, это вскрылось почти сразу, — в этот раз скандал разразился просто жуткий и родители узнали, что она наркоманка. Началась суета, они попытались положить её в ЛТП, чтобы избавить от зависимости, из которого она сбежала, там просто жутчайшие условия были содержания пациентов.

— Ты сам с ней успел поговорить? Или её уже не было дома.

— Я поговорил, — он опустил взгляд, — нашёл её на квартире подруги, я знал адрес.

— Говори, я понимаю, что тебе тяжело, — я видел, что с каждым произнесённым словом, ему становится всё тяжелее рассказывать.

— Там целый наркопритон, — он тяжело сглотнул, — девять человек, как мне сказали, живут какой-то странной «семьёй». Девушки отдаются всем парням в ней состоящей без исключения, ищут и готовят еду, те в свою очередь ищут или деньги, или наркотики.

— И Женя там?

— Я видел, как её, — он сглотнул и помотал головой, — удалось поговорить только с подругой. Игорь её бросил, он сам не колется, поэтому, как только она перешла грань и стала повышать дозы, он вышвырнул её из своей квартиры.

— Да, дела, — я прекратил тренировку, подошёл и сел рядом, — сочувствую. Родителям сказал?

— Конечно. Они приехали, увезли сестру, теперь по очереди дежурят дома. Мама вся извелась, у папы инфаркт был, едва откачали. В общем той дружной семьи, что была у нас, когда я уходил в армию, больше нет Вань. Всё проклятые наркотики.

— Про Игоря что-то узнал?

— Да, пришлось ей заплатить двадцать пять рублей, иначе она не хотела со мной разговаривать, — он кивнул, — а возвращаться к тебе только с собственными проблемами, но ничего не узнав по существу, не хотелось.

— Я отдам деньги, не беспокойся, — я остановил его возражения, что он не для этого мне сказал, чтобы вытащить из меня деньги.

— Дима, успокойся, я дам тебе пятьдесят рублей на следующую побывку, вытащишь её под любым предлогом из квартиры, а там я дальше с ней сам поговорю. Хорошо?

— Спасибо Иван, а то сам понимаешь у меня больших денег нет, пришлось у родителей просить, — смутился он.

— Ты молодец, что это сделал, поэтому я верну тебе их, а ты отдашь родителям, им и так несладко сейчас. Но давай, рассказывай, что узнал от этой Ларисы.

— Игорь, по её словам, купается в деньгах, и раньше небедный благодаря родителям, теперь он швыряется ими направо и налево. Рестораны, постоянно новые девушки, он даже друзей заставляет кланяться себе словно султану какому, за сто рублей.

— А куда смотрит доблестная милиция? Комсомол?

— Вань ну ты издеваешься что ли, — он посмотрел на меня широкими глазами, — его папа министр МВД, его пальцем не могут тронуть, когда он пьяный на машине по ночной Москве катается. Посты ГАИ только честь отдают.

Тут меня словно пыльным мешком по голове ударили, Варя как-то не называла его фамилию, а сам я не спрашивал.

— Погоди его фамилия Щёлоков? Его отец Николай Анисимович Щёлоков?

— Ну да, ты не знал, что ли? — удивился он.