Время Перемен

Некоторое время они шли в тишине, лишь копыта шуршали по опавшим листьям.

— Вождь, покажете мне ногу на привале, хорошо? — девка спросила как бы невзначай, но из-за тишины вокруг привлекла внимание и Марка, и близнецов.

— Да что с ней будет сейчас-то? Чего там смотреть-то? — удивлённо ответил Тром.

— Ну, могла воспалиться… И нужно видеть, как срослось мясо, — тихо, еле слышно добавила она.

— Ерунда какая-то, — Трому совсем не хотелось, чтобы остальные думали, будто его нога может быть не в порядке.

— О, баба боли знает лучше, уж это точно, — с улыбкой проговорил Марк.

Лёгкий намёк в его тоне не очень понравился Трому. Как назло, близнецы позади зашептались и захихикали, и Тром прям лопатками чуял — по его душу. Но спрашивать не стал, пусть себе хихикают.

— Покажу, раз тебе так надо, — ответил он с достоинством вождя и погнал коня, чтобы первым взобраться на холм.

С высоты видна была вся вереница воинов, охотников и холуёв, шедших за своим вождём. И телеги, набитые мешками с золотом, да прочим добром, нужным в походе.

Удачное, хорошее время провели они в Западной Рудне — вдоволь повыжимали купчишек, да и военное ремесло не забывали — Тром гонял своих ратников почти каждый день, заставляя биться парами или в плотном строю. Деревянных мечей сломали столько, что и не счесть. И это принесло свои плоды — новички стали сражаться гораздо лучше, кое-кто из старых воинов тоже подтянул навыки. И ранения Тром уже совсем не чувствовал. Сейчас, именно в этот момент, он был доволен. Но пора внимательнее присмотреться к Узвару: в какой-то форме сейчас первый из Великой Сотни? Может, ему уже и на покой пора? Строительство застав и помощь деревням — это неплохо. Но будь он проклят, если не заберётся на самую вершину.

***

— Затянулось преотлично, — проскрипела старуха Изергиль, склонившись над ногой Трома, — Будет ещё один ужасный шрам, но тебе, вождь, наверное, уже не важно. Одним больше, одним меньше — какая разница?

— Наплевать, — Тром спрыгнул с койки, подтянул штаны и завязал бечёвку.

Странно и непривычно было опять лежать в этой избе боли, на той же койке, что и в прошлый раз, и давать щупать свою ногу этой старухе. Особенно после того, как три месяца кряду его смотрела молодая девчонка. Тром только сейчас, почувствовав прикосновения старухи, понял, как привык к её внучке. Последний раз девка смотрела его ногу ещё в пути, на привале, где они решили поставить крепость…

В голову пришла идея сделать младшую Изергиль своей личной бабой боли. Вождь может себе позволить.

Тром обнаружил, что старуха внимательно смотрит на него, и взглянул в её сморщенное, сухое лицо.

— О чём-то задумался, вождь? — карга не отводила взгляд.

— Да. Холуи помогли с запасами? У тебя есть всё, что нужно?

— Спасибо, что вспомнил, вождь. Почти всё сделано, осталось только запасти достаточно дров. Они уже приступили, недели за две натаскают.

В комнату вошла её внучка, и, смущённо опустив глаза, стала в стороне. Тихо, незаметно. Бросила быстрый взгляд на Трома и опять уставилась в пол.

— Что ты стоишь? Иди, лечи раненого, — не оборачиваясь, громко сказала старуха, будто у неё были глаза на затылке.

Вождь сначала оторопел — думал, это ему.

Но девка неожиданно злобно ответила:

— Я уже всё сделала давно! И рану зашила, и повязку наложила. Лежит твой раненый, спит, понятно? — она резко развернулась к двери и быстрыми шагами вышла прочь.

— От демоново семя, — пробормотала старуха себе под нос, — Чего убегаешь тогда, раз всё сделала? Дитё малое. Как вернулась из похода, совсем умом тронулась. И раньше-то не подарок была, а теперь… Её там по голове не били, вождь?

— Нет, вроде бы…

— А бременем никто не наделил?

— Чего? А, да не знаю я, старая. Что-ж я, слежу за ней? Думаешь, дел других у меня нет? — слегка рассердился Тром.

— Извини, вождь, и правда. Чегой-то я, старая? А, пойду сама у неё и спрошу. За заботу спасибо.

Старуха Изергиль прошаркала из светлой комнаты куда-то внутрь избы, оставив Трома одного.

Он прогуливался вдоль коек и разглядывал всё вокруг. Вон на той койке лежал воин без руки, а на этой — мальчишка со сломанной ногой. Всё было так же. И, одновременно, не так. Избу готовили к зиме — возле печи высилась стопка дров, койки уже накрыли тёплыми одеялами.

Ночи становились всё холоднее, вокруг чувствовалось осеннее увядание, и Тром был этому рад. До глубокой весны торговать не нужно — он мог посвятить себя закалке и тренировкам, полностью отдавшись подготовке к бою с Узваром.

«Если этот чванливый идиот думает, что мне достаточно быть четвёртым в сотне, что-ж, тем хуже для него».

Тром вышел из избы боли и обвёл взглядом столицу горной страны. Отсюда он видел поляну, на которой победил Комада, крепость у чёрной воды вдалеке, корчму, в которой они праздновали победу и кучу всяких домиков разного размера, усыпавших окрестные склоны. Где-то там стоял и его дом.

Он сделал глубокий вдох. Никогда ещё Тром не чувствовал себя так хорошо. Ему удалось стать вождём, он провёл великолепное лето со своей дружиной, выжимая каждого купчишку до предела, а впереди, уже в следующем году, Тром бросит вызов Узвару. И станет первым из Великой Сотни, главным из вождей. У него обязательно получится — он чувствовал это.

Кругом копошились люди: холуи сновали туда-сюда со всяким скарбом, или перегоняли животину, бабы занимались своими, бабьими делами, воины спешили куда-то, или тренировались. И он был выше любого из них. Только там, среди домов, ещё существуют три человека, кто стоит выше Трома. Но скоро он их обойдёт.

Его захлестнул восторг, вроде того, который он испытал, когда победил в поединке за место в Великой Сотне, но посильнее.

Великий поединщик спускался к корчме и размышлял, каким он будет вождём — суровым и справедливым, правильно судящим о людях и помогающим тем, кому должно помочь, но жестоко карающим тех, кого должно карать. О нём будут говорить, да что там — о нём уже говорят, но будут ещё больше.

Два молодых воина, что дрались учебными мечами, прервали поединок и подняли мечи вверх, приветствуя Трома. Он поднял руку в ответ — величественно, как и подобает вождю.

Холуй, проходя мимо, пригнул голову к земле, проявляя уважение. Тром слегка кивнул в ответ, показывая, что его поклон был замечен, но тут же внутренне одёрнул себя: «Игги с Узваром холуям не кивают, пора и мне перестать. Слишком высоко взлетел, обойдутся».

Тром приближался к харчевне. Было приятно ходить пешком после двух недель в седле. Да, в походе он часто спешивался и вёл лошадь под узцы, но это не то.

Уже возле двери он вспомнил о той кудряшке, что привечала его тут в прошлый раз.