Время перемен

Я слышал только его первую фразу, но и этого было достаточно, чтобы понять, что мы в полной жопе. Мозг начал лихорадочно искать пути выхода из сложившейся западни. И когда я вышел из «коридора», даже не успел порадоваться успешному проходу через него — нужно скорее выбираться отсюда, иначе снорки за нами бросятся и в аномалии запрыгнут, сами угробятся и нас заодно… Снорки, в отличие от слепышей или кабанов, не ощущают на своём пути аномалии. Может, и ощущают, но не понимают, что это. Подстрелить мутантов тоже не получится — попробуй попади со ста метров из «калаша» по хаотично движущейся мишени да при этом не разбуди пару десятков аномалий вокруг себя. Есть только один путь и шанс на спасение — двигаться вперёд!

Я глянул на экран детектора. На нём обозначались две аномалии: «электра» — слева от меня и «зыбь» — справа. Между ними был проход — по ширине около полутора метров и примерно так же по длине. По сравнению с предыдущим «коридором», этот — просто палуба океанского лайнера. Образно, конечно.

Я двинулся в проход, так же опустив руки, сжимающие оружие и рюкзак. Но вспомнил про своих ведомых. Оглянулся. В проход между «каруселью» и «воронкой» втискивалась Татьяна, держа в руках пистолет и рюкзак.

Молодец! Догадалась снять!

А вот Дмитрий топтался за девушкой и не спешил снимать свой пижонский рюкзачок. Неужто собрался пройти по «коридору», не снимая его? Рюкзаки (лучше даже называть их вещмешками) сталкеров состоят из грубой и крепкой ткани и затягиваются вверху резинкой. А потому в вещмешки можно насовать много полезных вещей, у них нет границ. А вот за Периметром девяносто пять процентов рюкзаков имеют каркас — поролон — и на эту основу производители натягивают ткань. Потому хоть ничего в такие рюкзаки не клади, хоть кучу всего, они будут иметь примерно одинаковые размеры.

В общем, если Димон собрался с таким «одноформенным» рюкзаком идти через «коридор», то он либо дурак, либо и слыхом не слыхивал, что аномалии могут сделать с жертвой… Хотя я ж ему вроде показал на примере пистолета.

–  Чемодан свой сними, дурьё! — сквозь зубы процедил я ему. — Видели, куда я наступаю?! Идите так же. — Это уже обоим да при том медленно, но верно продвигаясь по сравнительно широкому «коридору».

Осторожно выйдя из прохода, я посмотрел на экран детектора. Руки дрожали от мысли, что сейчас я могу погибнуть, показания было трудно разглядеть.

Как показывал ПДА, передо мной была очень большая по диаметру «воронка». Но, посмотрев вперёд, я не увидел ничего, никаких нарушений циркуляции воздуха, которые, если бы на том месте существовала аномалия, обязательно бы были. А вот это уже глюк детектора. Странно… Обычно он наоборот не показывает то, что на самом деле есть.

Наконец я явственно различил утробное рычание снорков, от которого у меня по коже пробежали мурашки, и прошмыгнула мысль: «А ведь мы только чуть больше половины туннеля прошли…»

Очень сложно контролировать себя и сохранять хладнокровное спокойствие, когда подсознание орёт на всех известных тебе языках: «Чего стоишь, чёрт побери?! Беги, беги!!!» Ага, инстинкт самосохранения! Только невдомёк тебе, что и побежать, и стоять на месте — оба варианты проигрышные. Есть всего единственный способ выжить — медленно, но верно прокладывать путь с помощью детектора, чутья и зрения.

Я, веря не детектору, а собственным ощущениям и, самое главное, глазам, двинулся вперёд, через несуществующую «воронку».

–  Кекль, давайте быстрее! — заторопил меня Дмитрий, в голосе которого слышались истерические нотки. — Они уже близко.

–  Не ссы, студент, прорвёмся, — рассеянно пробормотал я, смотря на экран детектора и сверяясь с его показаниями. — Меня, кстати, здесь пока одна штука.

Как показывал ПДА, передо мной был «коридор» шириной два метра, тянущийся вплоть до самого выхода из «Лабиринта Смерти», а вот у выхода, полностью перегораживая его нам, в линеечку вширь туннеля выстроились самые разнообразные аномалии. Прохода через них не намечалось.

Сам я, как и детектор, тоже не замечал впереди каких-либо преград вплоть до выхода. И не только не замечал, но и не ощущал — со временем у сталкера вырабатывается внутренний детектор аномалий. Когда такой человек-детектор подходит к аномалии, он начинает испытывать странные ощущения. У всех они разные, кого-то передёргивает, у кого-то учащается сердцебиение, я даже слышал, что у кого-то начинается эрекция. Мда… Но у меня при приближении к аномалии начинает чуть-чуть гудеть в висках.

Странно, что аномалии так расположены… Насколько я помню, когда я шёл здесь в последний раз, да и в позапрошлый тоже, туннель был весь усеян ими и между ними были только пресловутые короткие «коридорчики» — максимум метра два в длину, а здесь все четыре, если не пять. И уж тем более не было таких «аномальных линеек».

Я осторожно метнул болт вперёд. Он, прыгая по неровной, местами разбитой, асфальтированной дороге, остановился в трёх метрах от выхода, к счастью, не активировав ни одну аномалию. Потому что там их и не было. Я не стал думать, как мы будем потом выбираться из туннеля — проблемы нужно решать по мере их поступления. А спешно потрусил к выходу из «Лабиринта Смерти» по длинному «коридору».

Остановился в трёх метрах от спасительной земли, свободной от скопления аномалий. Казалось, один прыжок — и ты вне опасности, снова перехитрил смерть и можешь идти в бар праздновать очередной день рождения. Но нет — ты ещё на территории старухи в чёрном одеянии, которая сообща с Зоной уготовила тебе новое испытание — бесконечную полосу аномалий, тянущуюся вширь всего туннеля. На первый взгляд, это испытание непреодолимое и тебе его не осилить, но нужно всего лишь абстрагироваться от окружающего мира и сконцентрироваться на поиске выхода из положения. И тогда, если есть хотя бы пятнадцать секунд, он обязательно найдётся. Я его нашёл. Выход был рисковым, но других путей выйти из «Лабиринта Смерти» я не видел. Выход — маленький «трамплин», приютившийся у левой стены туннеля. Как многим известно, такого рода аномалии срабатывают как батуты. Беспрепятственно прыгнуть мешал бетонный потолок, полностью закрывающий «трамплин» и небольшое пространство за ним. Но у «трамплина» есть один секрет — пойманных жертв он выстреливает вверх не совсем вертикально, а с небольшим отклонением вперёд. Именно это его свойство и могло стать для нас выходом из трудного положения.

Сложнее всего это объяснить ведомым. Которые топтались за мной и что-то учащённо бормотали.

–  Так, уважаемые, — спешно затараторил я. — То, что я сейчас сделаю, это не бред сумасшедшего. Выживете, если так же… — Я разглядел на той стороне туннеля снорков, боком вперёд подскакивающих к противоположному выходу из «Лабиринта Смерти». До ближайших аномалий им оставалось преодолеть всего несколько метров. Времени на объяснения больше не оставалось, нужно было действовать! Я предупреждал туристов, что они должны меня слушаться, а если не вняли — я не собираюсь из-за этого помирать. Ну, погнали! Тут либо пан, либо пропал!

Я подбежал к «трамплину» и без разбега прыгнул, выставив руки вперёд и стараясь перелететь как можно большее расстояние, вдруг аномалия швырнёт меня не из центра, а боком да ещё прямиком из «Лабиринта Смерти».

Но этого не случилось — хоть я и улетел дальше центра «трамплина», он меня всё равно перенёс именно туда. Пока аномалия накапливала энергию для разрядки — секунда полторы — и выброса моего несчастного тела вверх, я закрыл голову руками, чтобы не шандарахнуться ею о бетонный потолок.