Время Полицая
Шрифт:
Настя, действительно, ни черта не могла разглядеть. Ей "не светило Солнце, не пели херувимы..." – тут даже не горело ни одной лампочки. Почувствовав на запястье холодное прикосновение его лапы, она оцепенела:
– На что ты рассчитываешь?
– На то, что мы будем вместе учиться, да? Глубже изучим друг друга, - заплетаясь, произнес. Вадик. Поймем, познаем, опять станем как одна семья...
"Господи, он же вдрабадан!" - поняла Настя.
С этого момента она решила придерживаться тактики беспрекословного согласия - уж очень не охота было оставаться здесь, в углу, на третьем этаже филфака до прихода утренних уборщиц, с пулей в голове.
– Хорошо, - согласилась
– Что хорошо, любовь моя? А? Будем учиться?
– Да, Вадик, все хорошо.
– Все хорошо, - вдумчиво повторил он во мраке.
– Мы научимся любить друг друга, прощать, да?
– Разумеется.
– Не обманывать...
– Научимся.
– Не искать того, что нам не принадлежит, и хранить то, что у нас есть...
– Да-да.
– Хорошо… Хорошо. А Миня - слышь?
– что это он? Где он сейчас? Он что, с нами собирается учиться?
– Как-кой Миня?
– Ну, козел с той визитки.
– Какой визитки?
– А которую ты потеряла. Наш Миня, ты что, его видела?
– Где?
– Спина у Насти чудовищно взмокла, руки тоже. Пульс как у спортсменки.
– Не знаю. Это я у тебя должен спросить, где. Он же меня продал. За тридцать кусков, прикинь?
– Тот, что директор "Кобры"?
– Да никакой он, в жопу, не директор. Он тебе пургу нагнал, а ты повелась как ребенок. У Мини ж ни хрена за душонкой - одни долги. Директор, блин! Этих директоров сейчас как мух не перебитых - через полгода всех на навоз изведут. Директор, нах! А у меня скоро будут миллионы - слышишь?
– все будет: Италия, Рим, Палермо, - все у твоих ног, я же обещал. Э, ты мне веришь или что?!
– Да-да, верю.
– Хорошо, - вновь протянул он.
– Очень хорошо. А я почему-то вдруг подумал: может, не верит? Может, считает меня за барана вонючего?
– Да что ты, Вадик!
– Веришь, да?
– Конечно.
– Не считаешь, нет?
– Нет, Вадик, нет, ни в коем случае!
– Хорошо. А то ведь без тебя... без тебя мне ж никак, любовь моя. Без тебя я черт знает что. Слышишь?
– Да-да.
– Без тебя я только летаю над землей, и все. Ничего у меня без тебя не получается. Летаю, блин... А земля близко-близко. Я все пытаюсь поставить ногу, застолбиться, а она не ставится, скользит. А почему? А потому что без тебя. Постоянно не хватает двух-трех миллиметров, какой-то мелочи. Скользит, и все. Вниз уходит, проваливается. Проклятье! Всегда надо, чтобы было за что зацепиться, да? Вот, хотя бы, твоя рука, клочок земли, один взгляд, одно движение, - много не надо, - грамм любви, капля нежности… А ты говоришь, в деньгах счастье! Без тебя, любовь моя, мне не надо никаких денег, без тебя я никто, нигде... Короче, будем учиться вместе, или что?
– вспомнил он.
– Да, Вадим.
– А…, хорошо. Я доказал тебе, что я есть, что я должен быть, да?
– Более чем, - вздохнула Настя.
– Вот и все, что требовалось доказать. Смотри: твоя рука в моей руке, и тебе из нее никуда: ни туда, и не сюда. Значит, я существую?
– Существуешь, существуешь.
– Значит, все начинается сначала, да, любовь моя? История любви, круг первый?
– Ну, не знаю, наверно.
– Наверняка. Я, знаешь, что тут понял? Настоящее всегда прячут там, где начало, - я видел. Первый поцелуй, первая любовь, - разве это можно променять на то, что будет потом? Я хочу родиться и начать сначала. Завтра - ты слышишь, подснежник?
– завтра я это сделаю. Завтра я буду стоить столько, что ты обалдеешь и сама бросишься ко мне на шею, - мне больше не придется ставить между нами "Кобру". Не смотри на то, что сегодня, еще рано - завтра будет в сто раз круче. Сегодня
– Верю, почему… - согласилась Настя, от которой уже поднимался дым.
– Хорошо, - одобрил Вадик, - Ты должна верить. Без веры ты не будешь стоить рваного рубля. Так что, поверь: сегодня я отоварю всех, кто был со мной не согласен. Патронов хватит. Всех положу на сковородку, блин, всех приготовлю. Завтра посмотришь. Это будет завтрак. Ты только... только не вставай поперек меня, подснежник, и тебе будет хорошо.
Вадим надолго умолк.
– ... Что еще?
– спросила шепотом Настя.
– А пока все. Не вставай, и все, ясно?
– Ясно.
– Вот. А так, ступай. Иди, любовь моя!
Пальцы парня, стиснувшие запястье девушки, наконец, разжались. Она была свободна.
– Я что, пойду?
– неуверенно прошептала Настя.
– Ага. Извини, но мы не прощаемся.
Так и не увидев того, кто ее стращал в темном углу, Натя отправилась по коридору в направлении света от главной лестницы.
– Я всегда с тобой, - полетело ей вслед, словно из трубы: - Не расслабляйся.
15
Продавец ликероводочного ларька на станции метро «Проспект Просвещения» Михаил Эдуардович Яновский в десять часов вечера переоделся в малиновый пиджак и уже готовился закрывать заведение, как вдруг в окошко заглянула побитая морда с залепленным ухом: она оглядела клетку, самого продавца и сказала:
– О, ля-ля!
– Что-то хотели?
– поинтересовался Миша.
– А где Виталик?
– Виталик будет завтра.
– А сегодня?
– Сегодня я, - ответил Миша.
– Электричество сделали?
– Давно уже.
– Не мерзнешь?
– Нет. А что?
– Открой клетку, Виталик просил кое-что оставить.
– Заходи, - пригласил Миша, открывая дверь.
Вадим залез в ларек и вынул из огромной сумки револьвер.
– Это Виталику?
– обалдел Миша.
– Это нам.
Вадим закрыл дверь, выбрал свободный от тары угол и приземлился на пол:
– Заплатишь три тонны баксов - он твой. Кольт. Реальная пушка.
– У меня нет таких денег.
– Зато у меня есть шесть пуль сорок пятого калибра.
– Вадим открыл барабан, тут же его захлопнул и взвел затвор: - A свинец сегодня дороже баксов, Миня.
Миша увидел на лице гостя садистскую ухмылку и похолодел, несмотря на исправное отопление и теплый малиновый пиджак. Вадим положил оружие на пол и прошвырнулся по карманам:
– У меня была классная сигара... Где она?
Он нашел отцовскую сигару и стал тщательно ее раскуривать. Когда пошел густой дым, Вадик пригласил Михаила опуститься на пол. Тот отказался.
– У меня хорошая новость, - объявил Вадим. – Ты не убивал Полицая. – Подобрав с пола пушку, гость стволом указал на полу место, куда следует опуститься хозяину ларька.
Тот безропотно сел рядом:
– Хорошая новость, - согласился он.
– Полицая вообще никто не убивал. Знаешь, почему?
– ... ?
– Потому что Полицая убить невозможно. Потому что его вообще здесь не было. Че глазами хлопаешь? Я гарантирую: Полицай - это иллюзия.
– То есть, как?
– А вот так. И мы с тобой – иллюзия. Не понял? Все здесь мираж, Миня, все! Это как игра: одни приходят - другие уходят, - а деньги остаются. Реальны только деньги. Ну, еще Кобра, ты ведь знаешь Кобру - реальная баба. А все остальное – сегодня есть - завтра нет. Врубаешься? Кобра поиграла с нами как с котятами. Думал, она че к тебе пришла?