Время пришло

Она закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на этом фантастическом внутреннем мире, и снова опустилась, желая опять ощутить себя наполненной. Руки Нора погладили ее спину, подняли волосы и перекинули их вперед, через плечи. Пока Венди совершала волнообразные движения, он накрыл ее груди шелковистыми прядями и начал ласкать соски сквозь эту мучительно нежную ткань. Эротизм этого жеста сделал свое дело. Венди порывисто задышала, задвигалась еще быстрее и внезапно обмякла всем телом, не в силах продолжать.

Тут Нор положил ее на спину и взял инициативу на себя. Он лег на нее всей своей тяжестью и пригвоздил к матрасу. Теперь его движения были другими. Они напоминали полет космического корабля, устремляющегося в высоты, которые невозможно себе представить. Тут были мощь, скорость и неодолимое стремление к цели. Цель становилась все ближе, все крупнее, пока наконец Венди не достигла пика наслаждения. Что-то внутри взорвалось, их жаркие тела сплавились воедино и бессильно застыли.

Венди понятия не имела, сколько времени они провели в полной неподвижности. Наконец Нор сполз с нее, повернулся и лег на бок. Она даже не заметила этого. Ее мозг тонул в странном забытьи и не мог осмыслить случившееся. Все произошло слишком бурно и слишком быстро, чтобы это можно было проанализировать. Как будто участницей этой страстной сцены была не она, а кто-то другой. Наверное, ею овладело безумие.

Когда туман слегка развеялся, ей пришла в голову другая мысль. В ее безумии виноват Нор. Это он соблазнил ее. В конце концов, раньше она такого никогда не делала. Хотя происшедшее ошеломило Венди, на самом деле она хотела, чтобы это случилось. Но для такого желания не было повода: Венди не сомневалась, что его желание пройдет немедленно. Сию же минуту.

Она не нравится ему.

Как и он ей.

Интересно, что они будут теперь делать?

Они продолжали лежать молча, но в этом больше не было ничего сексуального. В спальне накапливалось напряжение. Хотя оба были измучены, однако спать никто из них не собирался. Венди сильно подозревала, что Нортона мучают те же самые мысли.

— У меня давно не было женщины, — наконец сказал он. Это спокойное заявление все расставило по своим местам. Ни о каких чувствах речи не идет.

Он не повернулся к ней. Даже не пошевелился. Говорил в потолок. И Венди понимала его. Общаться, не глядя друг другу в глаза, намного легче. Предложенное им объяснение годилось и для нее.

— У меня тоже, — так же небрежно ответила Венди. — В смысле, мужчины, — добавила она для полной ясности.

— Я шел сюда не за этим. — В его голосе еще чувствовалось потрясение.

— А я не вас и ждала, — мстительно парировала Венди. — Я думала, это стучит миссис Севенсон.

Последовала еще одна пауза, не такая напряженная. Казалось, оба приняли к сведению эти заявления и слегка успокоились. Как странно, подумала Венди. Они лежат обнаженные на кровати, однако каждый ушел в свой мир, хотя совсем недавно был невероятно близок другому. Но одежда ничего не изменила бы. Что сделано, то сделано. Отрицать это глупо и смешно.

— Я смотрел запись похорон, — сказал Нор.

— Ох! — Венди захлопала глазами. При чем тут похороны? — Надеюсь, они прошли так, как вам хотелось, — мягко сказала она. Наверное, Нор хотел поделиться с ней своим горем…

— Да.

Что ж, по крайней мере, хоть что-то она сделала правильно. Правда, это признание не может изменить случившегося.

— Я хотел сказать тебе… хотел извиниться за свое сегодняшнее поведение, — быстро проговорил он. — Я обязан уважать принятое дедом решение. И отныне так и будет.

Венди задумалась. Интересно, как это получится, если Нор подозревает ее во всех смертных грехах?

— Я собиралась завтра уехать, — лаконично произнесла она и почувствовала, что Нортон нахмурился. Ему понадобилось время, чтобы ответить.

— Я не хочу отпускать тебя, — наконец с трудом промолвил он.

Неправда. Нор тоже хочет, чтобы она уехала. Он уже ясно дал понять, что считает происшедшее между ними кратковременным помешательством. Как и она. Венди не знала, сможет ли она утром смотреть ему в глаза.

— Мне лучше уехать. Не беспокойтесь, я не увезу с собой слишком много. Предпочитаю путешествовать налегке, а большинство платьев, купленных Винсентом, не годятся для моего образа жизни. Можете продать их. Элуин Уильямс скажет вам, как это сделать.

— Но ты имеешь право остаться, — возразил он, неприятно удивленный тем, что рушится и его вторая гипотеза — о корыстной авантюристке. Эта мысль заставила его очнуться. Нор сел и хмуро посмотрел на нее сверху вниз. — Согласно завещанию. Этого хотел мой дед.

Даже мрачное выражение не могло сделать его лицо некрасивым. Но внешность еще не все. Впрочем, как и секс. С тяжелым вздохом, полным печали и уныния, Венди подтвердила то, что следовало признать намного раньше:

— Винсента больше нет. Сегодня вы заставили меня это понять.

Он испустил еще более глубокий вздох.

— Мне очень жаль. Я не знаю, что тут можно добавить. За исключением того, что я искренне не хочу отпускать тебя.

Она заглянула в потемневшие зеленые глаза, пытаясь понять причину такой перемены. Неужели дело только в завещании? Или сыграла свою роль катастрофа, происшедшая с ними только что? Не думает ли он, что может добиться от нее большего? Внезапно ее охватил ужас. Венди подпрыгнула как ужаленная, схватилась за щеки, а потом выпалила ему в лицо страшную правду:

— Вы не предохранялись!

Ошеломленный Нор вскинул голову и быстро спросил:

— А разве ты не принимаешь таблетки?

— Нет. Мне это не было нужно.

— О черт! — Он ударил себя ладонью по лбу.

Венди представила себе, какую разгульную жизнь он вел в Южной Америке, и ужаснулась еще сильнее.

— Вы здоровы? Я имею в виду…

— Как бык, черт побери! — Нортон быстро убрал ладонь и бросил на Венди пронизывающий взгляд. — А ты?

— Да. Я не занималась сексом несколько лет! — с жаром заявила она.

Два зеленых лазера потухли. На Венди смотрели глаза, полные беспокойства.

— Есть шанс, что ты… забеременеешь?

Венди тяжело вздохнула и погрузилась в расчеты. Время было самое подходящее. Не поэтому ли ей так захотелось лечь с ним в постель? Врачи всегда говорят, что в эти дни женщины особенно склонны поддаваться искушению.

— Боюсь, что да, — вяло сказала она, не в силах поверить, что оказалась такой дурой. Развратной, распущенной дурой.