Время пришло

— Он считает себя художником, мастер Нор, — ответил Бартлетт, благосклонно глядя на перевоспитавшегося «дикого ребенка».

— И какое же лакомое блюдо он готовит на этот раз? — с любопытством спросил Нор.

Притворяется, подумала Венди. Наверняка тоже не может смотреть на еду. Или уверен, что любой вариант ответа ему на пользу?

— Сэр, у Эмиля есть друг, который приехал из Луизианы. Я так понимаю, что там это любимое блюдо. Жареные зеленые помидоры. Просто объедение, сэр. Я уже попробовал. Обещаю, вам понравится.

— Зеленые помидоры? — переспросила Венди.

— Именно зеленые. Нарезанные кусочками и покрытые золотистой корочкой, которая слегка отдает луком и чесноком.

Чеснок? Только его сегодня не хватало!

— Скажите Эмилю, что мы ждем с нетерпением, — откликнулся Нор, видимо любивший эксперименты с едой. Глаза его сияли, хотя лицо было утомленным. Причина его воодушевления оставалась для Венди абсолютно непостижимой.

Бартлетт поставил на стол ее любимый компот и неторопливо пошел на кухню сообщить приятную весть. Венди взяла ложку и посмотрела на стакан. Персик, груша, манго… Может быть, оставить на потом? Фрукты заглушат вкус чеснока и снимут тошноту.

— Венди, тебе очень идет это желтое платье, — тепло сказал Нор. — Надо признаться, оно прекрасно поднимает настроение.

Комплимент заставил ее вздрогнуть. Венди подняла глаза, гадая, что это значит.

Нор обольстительно улыбнулся и продолжил:

— Я от души надеюсь, что это означает полное прощение моих грехов.

Молодая женщина недоуменно захлопала глазами, не понимая, куда он клонит.

— В каком смысле? — спросила она.

— Я очень боялся, что ты придешь сюда в джинсах, готовая немедленно отправиться в дорогу, — объяснил он.

Наконец до нее дошло. Он имеет в виду их разговор в библиотеке на следующее утро после… когда она хотела уйти и согласилась только подождать результата.

— Вы не хотите, чтобы я уходила… как бы ни обернулось дело? — осторожно спросила Венди, боясь поверить его словам.

— Ни капельки! — решительно ответил он.

Ее сердце сжалось, а потом подпрыгнуло. Доброта, с которой Нор относился к ней всю эту неделю, не была притворной! Зачем ему продолжать притворяться? Может быть, она действительно начинает нравиться ему как человек. Или… он все еще чувствует себя виноватым в том, что обращался с ней не так, как бы хотелось его деду, и замаливает свои грехи.

Но не успела она задать вопрос, ответ на который мог бы прояснить причины такого поведения, как вошел мистер Бэрри с корзиной роз. Его обветренное лицо лучилось от удовольствия.

— Прошу прощения, мастер Нор…

— Не за что, мистер Бэрри.

— Новый сорт, вот что это такое! Я говорил мистеру Винсенту, что в этом году выведу его. А он ответил: если удастся, пошлешь его на весеннюю выставку.

— Ну что ж, тогда вперед! — поощрил его Нор. — На мой взгляд, они заслуживают премии.

— «Двойное удовольствие», — пропел мистер Бэрри, протягивая Венди цветок. — Вот как он называется. Потому что лепестки у него красно-белые.

— Великолепная роза! — воскликнула Венди.

— Это для вас, няня Рэббитс. Я подумал, что вы захотите поставить цветы в свою спальню.

Боже мой, как же хорошо они к ней относятся: и Бартлетт, и Севенсон. и этот милый Бэрри! — подумала Венди, а вслух сказала:

— Очень тронута! Они такие красивые!

— Я попрошу миссис Севенсон, чтобы она поставила их в воду. Осмелюсь сказать, вы сами «двойное удовольствие», няня Рэббитс. — Он многозначительно посмотрел на Нора. — Сэр, считайте, что премия у вас в кармане. Спасибо за то, что разрешили послать цветы на выставку.

Когда главный садовник удалился, Венди и сама стала красно-белой. Его намек был тонким, как кувалда. Она быстро взяла ложку и принялась за компот. Конечно, Нор догадался, о какой «премии» идет речь. Попытки слуг содействовать их связи, которая должна обеспечить всем счастливое будущее, казались ей шитыми белыми нитками.

— Теперь понимаешь? Если ты уйдешь, моя жизнь здесь не будет стоить и ломаного гроша, — усмехнулся Нор.

Ей волей-неволей пришлось поднять взгляд.

— Бартлетт будет приказывать Эмилю подавать мне вместо еды помои, — с улыбкой объяснил Нортон. — Миссис Севенсон прекратит со мной разговаривать. Оливер начнет водить «роллс-ройс» по самым ухабистым дорогам. А мистер Бэрри станет приносить вместо роз колючки.

Венди не смогла ответить ему улыбкой. Она не нашла в этом ничего смешного.

— Нор, эти люди долго прожили с вашим дедушкой, — напомнила она. — Они боятся перемен. Вы должны понять это, прежде чем решите, какой образ жизни вам избрать.

Нортон взвесил ее слова.

— Ты заботишься о них?

— Конечно. Я обязана им очень многим. Они хорошие люди. С добрым сердцем.

— Тем больше у тебя причин остаться здесь.

Венди в этом сомневалась. Это значит продолжать тешить себя иллюзиями, которые следует похоронить, чтобы они не мешали видеть реальность.

— Посмотрим, — уклончиво сказала она.

Причины, которые приводил Нор, касались только его личных удобств, но не чувств. Надежда, вспыхнувшая в ней несколько минут назад, угасла. Венди ела компот, не ощущая его вкуса.

Вернулся Бартлетт и поставил на стол жареные зеленые помидоры. Нор пришел в восторг от этого луизианского блюда. Венди пробормотала что-то одобрительное и избавилась от горечи во рту с помощью кофе.

После завтрака Венди извинилась и сказала, что хочет позаботиться о розах, которые мистер Бэрри оставил миссис Севенсон.

— Я буду в библиотеке, — многозначительно протянул Нор.

Там, где находится телефон, номер которого получил врач, подумала Венди и поняла, что дрожит. Она стиснула руки, напрягла спину и сурово сказала себе, что выдержит все. Каким бы ни оказался результат анализа.

Нет, она не пошла в библиотеку. Сидеть рядом с Нором и ждать известий было бы невыносимо. Поместив великолепные розы в вазу, Венди отнесла ее к себе, поставила на туалетный столик и принялась нетерпеливо расхаживать по комнате, когда-то казавшейся ей спальней принцессы.