Время России
Шрифт:
Старшина не отозвался. Офицер, почувствовав неладное, отключился от системы жизнеобеспечения, поднялся и заглянул в компенсатор старшины.
Буревой лежал странно бледный и умиротворенный. По его лицу медленной струйкой текла кровь.
— Что с ним?
Пилот недоуменно пожал плечами.
— Я должен знать, от чего его лечить! — заорал офицер беспомощно. — Как вы мне надоели со своими тайнами! Вы вместе уже сто лет и раньше так не раз делали!
— Так — не делали, — угрюмо сказал стрелок, уязвленный обвинениями. — Потому что еще жить хочем! И если б знали, что у вас есть против центра управления
— Мы не боги, — серьезно добавил пилот. — Разворотить силой мысли целый сектор — немножко для нас не по силам. А вот у особой службы, получается, есть такая возможность?
— Так он надорвался? — пробормотал офицер. — Уже что-то…
— Не физически надорвался, а… — встрял стрелок.
— Может, вы еще и медики, кроме всего того, что умеете, но скрываете от меня? — поморщился офицер. — Нет? Тогда не лезьте под руку. Пилот, возвращаемся на «Локи», но так, чтоб нас там ни сном ни духом! Бориса надо срочно в медблок. Можно бы и здесь, десант скоро закончит, но у нас врачи проверенные… так… Олег, замени старшину на установках невидимости! А то как бы нас свои снайпера не поджарили.
— Я больше по трассерам…
Офицер подарил ему злобный взгляд, стрелок заткнулся, помог вытащить старшину из компенсатора и молча занял командирское место.
— И сделай связь на «Локи»!
— Связь точно не умею! — буркнул стрелок. — Это специализация Бориса!
— Включить сферу не можешь? — удивился офицер. — Режим радиомолчания снят, олл-аут с «Нибелунга» не было…
Стрелок беззвучно помянул одну из внучек Даждь-бога, и внутреннее пространство истребителя огласилось множеством голосов.
— Всем молчать! — приказал офицер.
Гомон в эфире разом стих.
— Гончар! Пилотажную группу на «Нибелунга», досмотровую команду, с составом определись сам, и… десятка два канониров из тех, кто уже умеет стрелять. Выполнять.
— То есть «Нибелунг» взят?! — недоверчиво спросил невидимый капитан.
— Практически, — поморщился офицер. — Эс-оу-эл они передали. Десантники добивают несогласных. Да, и там центр управления взорван, будете работать из резервных постов, так что не забудьте автономную связь.
— Ну десант дает! Так они и Клондайк голыми руками заломают… Товарищ император, а вы вообще где?
— За вашими спинами! — буркнул офицер. — И вот еще что: эскадре готовность раз на боевой вылет. На подходе два европейца, надо встретить…
— Истребители против двух маток?!
— Радуйтесь, что не против всего Седьмого флота! Да, истребители! У нас нет других сил!
— А «Локи»?
— А «Локи» еще брать Клондайк.
В эфире установилась напряженная тишина. Опытные офицеры на «Локи» не хуже своего императора понимали, что такое жестокая целесообразность войны. В данном случае это — задержка европейских маток ценой гибели истребителей «Локи».
Пилот осторожно вывел истребитель через один из разбитых куполов центра управления, и «семерка» непривычно медленно и плавно полетела к родному уже «Локи».
— Товарищ император, если честно: у «Локи» есть шанс взять Клондайк? — донеслось наконец из сферы.
— У «Локи» есть возможность принять на борт всех пленных в случае успеха, — сказал офицер. — У истребителей такой возможности нет. Поднимай
эскадру, капитан. Поведешь сам.— Есть поднимать эскадру.
И капитан Гончар, и «товарищ император» понимали, что ни один истребитель из вылета не вернется.
Отдав приказ, далее «товарищ император» в боевую деятельность объединенной эскадры не вмешивался. И капитан Гончар, и тем более капитан Овчаренко лучше него знали, как организовать боевой вылет истребителей. Он только коротко потребовал, чтоб амазонок оставили в «императорском» резерве, и дальше просто угрюмо наблюдал, как надвигается на них темная громада «Локи». В принципе его должно было подсвечивать солнце, орбита Клондайка находилась достаточно близко от звезды, но защитно-маскировочное покрытие «Локи» пока что справлялось с обязанностями, и разглядеть его было не так просто. Но с новыми возможностями офицера — возможно.
— Не знал, что в «Локи» есть сервисные выходы, подходящие для истребителя, — заметил он. — Что, вы вот так в любой корабль пролезете?
— Теоретически, — процедил пилот, филигранно вписываясь в проем. — А практически надо, чтоб на порте предварительно кто-то отключил аварийку и открыл замки, а снаружи это не так просто, как кажется всяким дилетантам…
— Но Борис может, — утвердительно сказал офицер.
— … и еще надо, чтоб техники поблизости не болтались, а их в ремзоне полно, особенно у русских. Мы же такие, берем количеством! В «Локи» наши генералы тысяч пять втиснули б! А у европейцев штатный экипаж — полторы тысячи, зато в каждом закутке стоят датчики давления, их тоже как-то надо отключить, чтоб не заорали, а они конструктивно неотключаемые…
— Но Борис — может? — настойчиво переспросил офицер.
— Техников убрать не может, — очень неохотно сказал пилот.
Офицер с сомнением посмотрел на него, но возражать не стал.
Втроем они кое-как вытащили старшину из истребителя, перенесли в экспериментальную мастерскую, и лишь оттуда офицер вызвал парамедиков.
— Вот это правильно! — обрадовался стрелок. — И не надо всяким лишним знать, где мы были да что там делали! Любопытство — это вообще недостаток! Сопряженный с угрозой здоровью, вот!
И бросил на офицера красноречивый взгляд.
— Остаетесь в моем резерве вместе с амазонками! — предупредил офицер. — Чтоб без разрешения — никуда! Я все вижу!
— Глаз-алмаз! — охотно поддержал стрелок. — Взгляд-рентген!
— Вот именно, — откликнулся офицер, и улыбочка стрелка увяла.
Парамедики прибыли не сразу, зато со всем необходимым оборудованием в руках, как принято у европейцев. Выслушали рекомендации офицера, вежливо попросили дать им возможность нормально работать и укатили безвольное тело старшины в медблок.
«Товарищ император» вышел в стартовую зону. Там царила предполетная суета. Как принято у русских, техники и пилоты пытались все сделать в последний момент. А сервис-команды, оставшиеся от прежнего экипажа «Локи», работали методично, тщательно и неторопливо. В результате над стартовой зоной висело плотное, почти осязаемое облако ругани — и не только на русском.
— Да пошла эта целесообразность к чертям собачьим! — вдруг прошипел офицер.
Быстрым шагом он вернулся к «семерке». Стрелок, загружающий в приемники кассеты с боезапасом, почему-то поморщился.