Время собирать камни

Пока я его ждал, было время осмотреться и понять, что мест как раз тут ещё очень много, просто пускают сюда не всех. В основном за столиками сидели солидного вида мужчины в сопровождении ярких женщин, чаще моложе их, хотя были и явно иностранцы, сидевшие за сдвинутыми столами, и ели шашлыки, запивая их пивом. Наши соотечественники шиковали по-другому, заказывая более дорогие блюда из меню и водку с коньяком.

К моему столику подошла молодая девушка, и улыбнулась.

— Одинокому мужчине не нужна компания красивой девушки?

Я оглядел её и спокойно ответил.

— Как найдёшь красивую, зови.

Она открыла рот от такого хамства и фыркнув, отошла прочь. Официант тем временем принёс мой заказ и спросил.

— Вина? Чего-то покрепче?

— Спасибо, но мне нельзя, — отмахнулся я и он, кивнув, исчез.

Не знаю какими были блюда из первого меню, но даже тут меня не сильно впечатлила кухня, а потому лишь попробовав немного от каждого, я позвал официанта, расплатился, оставив ему двадцать пять рублей и пошёл на выход. Радостного Ашота, ожидающего меня я огорошил злой отповедью, что больше не воспользуюсь его услугами, поскольку привёз он меня в откровенное дерьмо, где даже кухни нормальной нет.

Он испугался, тут же стал заверять, что видимо они испортились, сам он ни при чём, а потому повезёт меня в действительно достойное место, за которое ручается головой. Правда цены там соответствуют уровню, но лучшего мне и правда в городе не найти. Заведя машину, он отвёз меня к комплексу гостиниц «Интурист — Камелия», а конкретнее ко второму зданию, залитому огнями. Выйдя и открыв мне дверь, он сказал, что как раз в новом здании «Камелии» есть отличный ресторан, который меня не должен разочаровать.

Я не стал ему ничего платить, всем видом показав, что зол на него за последнюю подставу и пошёл к входу в здание, где также имелась стандартная для сочинских гостиниц и ресторанов табличка «Мест нет», и обязательный швейцар на входе.

— Добрый вечер уважаемый, — обратился я к нему на английском, — не подскажите, у вас можно поужинать? Таксист привёз меня сюда, сказал у вас хорошее место.

Тот выпучил глаза от моей скорости произношения, затем сразу бросился открывать дверь, и я порывшись на его глазах в своём кошельке, забитом деньгами, вытащил оттуда двадцать пять рублей. Он тут же принял купюру, ещё шире бросившись открывать мне проход.

— Женя, иди сюда, — крикнул он на входе, — тут американец, лопочет что-то.

Ко мне моментально подошёл аккуратно одетый и вылизанный словно с картинки метрдотель, обратившись на приличном английском.

— Добрый вечер сэр, чем могу быть вам полезен?

— О Господь Всемогущий. Наконец-то, хоть кто-то говорит на нормальном языке, — разулыбался я, тыкая в него соткой, которую он, не моргнув глазом взял, незаметно положив в карман.

— Я никак не могу поесть, в ресторанах города подают одно собачье дерьмо, — пожаловался я ему.

— Проходите сэр, — он пригласил меня за собой, — гарантирую, у нас вы сможете достойно поужинать.

Мимоходом он взял у одного из официантов меню и посадив за столик в зале, где играла негромкая живая музыка, отдал мне его. Пробежавшись глазами и слегка удивившись от цен, я заказал несколько блюд на пробу.

— И лучшего вина принесите, только бутылку, а то знаю я, как у вас везде сливают остатки, — поморщился я.

— Только не у нас сэр, — улыбнулся мне метрдотель.

— Если это окажется правдой, буду ужинать теперь только здесь, — сказал я ему, и он испарился.

Заказ стал поступать ко мне уже через двадцать минут. На столике появились салаты, чёрная икра в больших количествах, затем бутылка охлаждённого вина, а позже и горячие блюда, всё отменного качества, как он мне и говорил.

Когда я закончил ужин, то подозвал его рассчитаться.

— Шестьсот рублей, — спокойно сообщил он мне общий счёт.

— Сколько у вас принято оставлять чаевых? — поинтересовался я у него.

— Обычно десять процентов от суммы, выше уже по желанию гостя, — спокойно ответил он.

Я дал ему двести рублей. Когда я встал, он лично отправился меня проводить на выход.

— Всё вам понравилось у нас, сэр? — поинтересовался он.

— Да благодарю вас, теперь ем только у вас, — заверил я его, — надеюсь смогу вырваться завтра.

— Будем ждать, — чуть склонил он голову, а швейцар быстрее пули открыл передо мной дверь, вытянувшись по стойке смирно.

Ашот, видя моё довольное лицо, спокойно выдохнул и отвёз в санаторий, получив огромные чаевые. Льстиво поинтересовавшись при этом, какие мои планы на завтра. Я сказал, что пока не знаю, не от меня это зависит, но обязательно ему позвоню. Попрощавшись, он укатил, а я пошёл в свой номер, поздоровавшись с дежурным по коридору. Мою настоящую личность, к счастью пока здесь не установили, пригодился купленный у фарцовщиков кем-то утерянный паспорт с вклеенным моим фото. Его всё равно никто не разглядывал, поскольку всё внимание персонала ко мне шло только из-за сумм, оставляемых мной чаевых, и я реально получал такой сервис, какой простым советским гражданам даже не светил, находясь в одном со мной санатории.

Приняв душ и переодевшись, я лёг в кровать и включил телевизор, почти сразу поняв, что после полуночи по нему не было ни единой передачи. Пришлось выключить шипящий ящик и задуматься о планах на завтра. Мне обязательно нужно было дождаться доставки писем, поскольку я хотел их уничтожить, чтобы скрыть улики, дабы у следователей потом не возникло желания сверить подчерк и расспросить настоящих людей о том, посылали ли они их мне, а потому у меня был ещё как минимум день, когда прилетит Дима, а уже в понедельник можно было отправляться в Новошахтинск. Оставалось решить, как туда ехать: инкогнито или как есть, в том и том варианте были положительные и отрицательные стороны, поэтому нужно было принять решение, до поездки туда.

* * *

— Женя? — сильно удивился я, встретив в аэропорту массажиста, а не Диму, — а Дима где?

Тот тяжело вздохнул, здороваясь со мной.

— Горе у них в семье случилось Вань, его сестра умерла. Потому он попросил извиниться перед тобой, но они с отцом поехали за её телом в Ленинград.

— Что случилось, она же молодая совсем девушка? — притворно удивился я, хотя уже знал примерный ответ, он его только подтвердил.

— Дима сказал передозировка наркотиками.

— Как такое могло случиться? — неискренне удивлялся я, поскольку много раньше и так знал, что это возможно. Варя со своей вечной занятостью специально загоняла себя в такие рамки, чтобы забыть о наркотиках, а вот Женя, отправившаяся в другой город без присмотра родителей, была как раз в зоне риска, так оно и случилось, подтвердив аксиому, что опиумные наркоманы вылечиваются с крайне низкой вероятностью. Для этого нужно было трудиться как ему самому, так и окружению, так что родители Жени, сами того не зная, отправили её насмерть. Но я специально не вмешивался, чтобы потом в этом не обвинили меня, и так после того, какими методами я их дочь увёл из дома в клинику, на меня смущённо посматривал профессор и его жена, поэтому я в конце концов и прекратил занятия у него и постарался в принципе меньше бывать у них дома. Они были мне безусловно благодарны, но как говорится у меня осадочек от этих взглядов остался.