Время собирать камни
Шрифт:
— Ты что тут делаешь? — сказал я, будучи полностью серьёзным, — я не хочу тебя видеть!
На рот мне легла холодная ладонь.
— Ваня, у меня и так едва сердце не остановилось, когда тебя унесли на носилках со стадиона, а потом увезли в больницу, поскольку нужно было сделать операцию. Давай не будем ещё из-за старых обид ссориться.
— Операцию? — удивился я, пропустив остальное между ушей, — какую?
— Тебе отрезали ноги, — она радостно рассмеялась страшным хохотом, тыкая в меня при этом пальцем.
—
От ужасного сна, я дёрнулся и мгновенно пропотев, поднялся в сидячее положение. Тут же боль под рёбрами и в груди заставила меня вскрикнуть и снова лечь обратно. На шум в палату вошла медсестра, увидела меня с открытыми глазами и побежала в коридор. Через пять минут пришли доктора и Вадим. Меня осмотрели, причём доктор был тот же, что и лечил меня прошлый раз. Он крутил головой, и недоумённо посматривал в свои записи.
— Доктор, что с вами? — наконец не выдержав, спросил я его.
— Когда вас привезли, то на первом рентгеновском снимке я увидел, как одно из рёбер проткнуло вам лёгкое. Вас сразу же подготовили и отправили на операционный стол, но когда вскрыли, то этого не обнаружили. Теперь же странности продолжают происходить дальше.
— Какие? — удивился я сам.
— Если бы мне показали ваши первые снимки, когда вы только поступили ко мне, и вчерашние, я бы сказал, что прошёл месяц заживления, но никак не неделя!
— Ну доктор тут всё просто, — усмехнулся я, — советская медицина лучшая в мире! Пара таблеток витаминов, контрастный душ и зарядка по утрам, вот я и здоров как бык.
— Но всё же, такого просто не может быть! — он смотрел на рентгеновские снимки.
— Лучше скажите, когда меня выписывают, — спросил я, вызвав у него сначала столбняк, а затем стон.
— В этот раз я буду настаивать, чтобы вас не выпустили отсюда раньше двух недель, — зло сообщил мне он, собирая документы и вставая со стула.
Когда он ушёл вместе с сопровождением, со мной остался только комитетчик.
— Какое место мы заняли? — тут же обратился я к нему.
Он замолчал, помялся, но затем сознался.
— Хотел тебя сейчас обмануть, но подумал, что ещё сорвёшься и в таком виде побежишь устраивать разборки, поэтому скажу просто. Мы снова первые Ваня, вторыми были американцы, третьими бегуны из ФРГ.
— Ты точно меня не обманываешь?! — я пристально посмотрел на него, — учти, я не понимаю шуток, связанных с наградами!
— Да точно Вань, я и газеты взял, чтобы ты поверил, — он достал из кармана немецкую прессу и показал награждение, где и правда на пьедестале стояло три наших спортсмена.
— Фух, — несмотря на боль в груди, я откинулся на спинку кровати, — хоть что-то было не зря.
Он посмотрел на меня, снова помявшись.
— Чего?
— Жена твоя в соседней палате, — сказал он.
Я не успел испугаться, когда он замахал руками, поняв, что сморозил.
— Эй, нет, она просто там живёт рядом с тобой. Немецкое правительство позволило!
— Вадим, ты меня так до сердечного приступа доведёшь, — выдохнул я, — позови её пожалуйста и приготовь больше салфеток.
Они и правда понадобились. На моё удивление, Кэтлин ни в чём не упрекала меня, лишь плакала и говорила, что даже на метр меня теперь не отпустит от себя. Пришлось её успокаивать и заверять, что такое точно больше никогда не случиться. Хорошо ещё скептическое
лицо Вадима она не видела в этот момент, а потому я показал ему кулак, обнимая вздрагивающее на мне тело. Кэти с трудом удалось успокоить и сказать, что она не обязана быть рядом со мной, поскольку я пошёл на поправку, и вскоре вообще выпишусь. Но к сожалению, любые мои слова разбивались о неё, словно вода о скалы, девушка была непреклонна, сказала, что лично за всем в этот раз проследит, поскольку один раз уже дала маху.Вадим при этом помахал мне рукой и ехидно улыбаясь вышел из палаты, оставляя нас одних.
Несмотря на все мои возмущения, выписали меня только через две недели. Способствовали ли этому угрозы доктора или же наручники, которыми меня пристегнул к кровати Вадим, я точно не знал, но факт оставался фактом, я безвылазно провёл в больнице всё время, пока доктор не сказал, что он надеется, что больше никогда в жизни Бог не пошлёт ему таких пациентов, как я. При этом выдав мне документы на выписку, а комитетчик принёс мою одежду. Захватив по пути Кэти, с которой мы прожили здесь по факту свой медовый месяц, на посольской машине, с тем же улыбающимся Игнатом, мы доехали до советского посольства в ФРГ, где мне выдали мои вещи, золотую медаль за эстафету, а также деньги и два билета обратно.
— Вылетаете на родину завтра Иван, — извиняющее пожал плечами Валентин Михайлович, — приказ сверху.
Я перевёл взгляд на Вадима. Он подтверждающее кивнул.
— Нам нужно с женой побыть вдвоём, — попросил я всех. Мужчины понятливо извинились и отошли.
Кэти, видя, что что-то происходит подошла ко мне ближе. Я показал ей вещи и два билета.
— Я бы хотел, чтобы ты полетела со мной, но не знаю, как меня встретят на родине, поэтому будет лучше, если я вылечу без тебя.
Она несмело мне улыбнулась.
— Хочешь сказать, мы опять расстаёмся?
— Не так надолго, как прошлый раз, — поспешил заверить её я, — я предприму всё, чтобы оказаться рядом с тобой, как можно быстрее. Ты мне веришь?
Она, сдерживая слёзы закивала и бросилась обниматься.
— Не переживай, всё будет хорошо, я обязательно скоро к тебе приеду, — говорил я, — если уж это будет совсем невозможно, то ты приедешь ко мне. Договорились?
Кэтлин сильнее вжалась в меня.
— Иван, прости, что в такой момент, но забыли ещё тебе сказать, что Адольф Дасслер дожидается тебя у нас здесь с самого утра, — ко мне подошёл Игнат и три раза извинился, что вмешивается в наш разговор.
— Да, как-то нехорошо президента целой компании заставлять ждать, — согласился я с ним, и взял за руку жену, — пойдём, узнаем, что он хочет.
В полном одиночестве, тот сняв с себя пиджак и правда обнаружился в одном из кабинетов. У него рядом с диваном стоял столик с выпивкой и едой, было видно, что он не сильно скучал тут в одиночестве.
— Господин Дасслер, вам не стоило так утруждать себя! — изумился я, протягивая ему руку.
— Иван, — он быстро поднялся с дивана, — с тобой я понял одну вещь: тебя нужно либо ловить немедленно, либо будет уже слишком поздно. События вокруг тебя настолько стремительно развиваются, что я боялся, что ты улетишь обратно, а нам срочно нужно поговорить.