Время Теней

— Приветствую вас, мои дорогие друзья, — светлошёрстый почтительно поклонился, будто это он явился на приём к вельможе. Второй дракон только снисходительно и молча кивнул. — Меня зовут Адама, верховный жрец Агарты, со мною — владыка Эль Мория.

Самки тоже представились тем, кто, должно быть, являлись местными волхом и володом:

— Я Дамна, со мною Оникс, и у нас нет громких титулов, но на поверхности дела ценнее слов. Вы и в самом деле — дарканцы, или же просто их потомки?

— Мы пережили гибель Даркана. Это было для нас большой утратой, смертью всего того, что мы знали. Нам удалось спастись в подземном убежище, но века изоляции изменили нас, — в голосе Адамы чувствовалось сожаление, но едва ощутимое — он давно с ним смирился и не знал уже другой жизни, кроме этой. — Теперь здесь не Даркан, а Лашур. Даркан отжил своё, его агрессия и пороки привели его к гибели лапами Тьмы, навов и кракалевн.

— На поверхности тоже уже не Даркан. Кракалевны истреблены, навы живут в мире и не посягают на драконов, Тьма оставила нас своей судьбе. А потом мы победили людей и даже Светлые теперь служат Инанне Нингаль и Зорату Сурту, — произнесла Дамна. — Мы ни от кого не прятались и преодолели навалившиеся на нас проблемы. Ваши подданные сказали, что боятся вмешательства в свою жизнь — но Инанна не неволит никого. Даже Герусет получил в своё владение подземное царство.

— Мы наблюдали за вами и радовались вам, — радость Адама проявлял сильнее, но всё же не до неистовых хардольских обниманий. Просто его голубые глаза зажглись веселее. — Быть может, действительно настало время нам объявить о себе.

— Тем более, время не терпит, — твёрдым басом заявил Эль. — Ваши шахты встретились с нашими ходами по одной причине — в земле под Хроном сами собой возникают энергокристаллы. Разумные так же, как и наши души. И им… не нравится, что их начинают тревожить, вырывать из земли и тратить на заклинания. Грядёт их ответный удар на Нашар.

— Что? — удивилась Дамна. — Как такое возможно?

— Наверное, ваш мир со старыми врагами не так уж и крепок, — грустно сказал Адама. — В Нашаре живут могучие кобники, но они заняты своими делами, и упускают сокрытое у них под лапами. Мы хотели бы настроить дружеские отношения с Инанной не только ради благополучия наших миров — но и для встречи с Зоратом и Армой, бывшим Воплощением Тьмы. Именно кобники — маги, управляющие самой Вселенной — ближе всего к нам по развитию и хотя бы смогут понять то, о чём мы им поведаем.

— Мы будем рады передать им ваше слово, но нам нужен какой-нибудь знак, доказательство, что мы не придумали вас, — рассудила Оникс. Адама и Эль переглянулись, после чего каждый проявил и отдал небольшой синий гранёный камешек, наполненный их энергией.

— Ауру невозможно подделать. Вот лучший знак того, что мы существуем, и указатель, как нас найти.

Глава четвертая

Сорок лет детства

Я ничьих мнений не разделяю; я имею свои.

Евгений Базаров

Пока под землёй шёл этот разговор, Вилмир наслаждался временным одиночеством. За прошедшие дни он слишком часто общался с драконами, каждому из которых требовалось что-то от него. Герусет, Нарата… Нет, чешуйчатый ощущал полное удовлетворение от того, что забрался в самую глушь нашарских лесов и сейчас сидел у мирно потрескивающего костра, дожидаясь, пока в походном котелке сварится простой мясной бульон.

Если где-то начинается неприятность, грозящая мировыми катаклизмами, Эвервей вечно встречал неподалёку своего сына Вилмира. Первый раз — кража технологий родного Лашур-Тиндела и передача их той ещё тиранше и рабовладелице сар-володу Герусет. Второй раз — угробил обитаемую планету, практически скормив её навам в попытках покрыть собственную ошибку. В третий раз — вместе с паразитом разума «Тьмой» разнёс целую портальную сеть, лишив Лашур-Тиндел основного средства перемещения на дальние расстояния ради мелочного и опасного примирения этой «Тьмы» и навов. Всё это — если не считать самовольного побега из Лашур-Тиндела, когда покидать его разрешено лишь проверенным агентам на миссии. Именно для того, чтобы не заразиться пороками «внешних» цивилизаций и не стать Вилмиром.

Вот и сейчас Эвервей увидел его, причём совершенно неожиданно. Раз выбравшись на поверхность, он по какому-то необыкновенному стечению обстоятельств наткнулся на своего отрока и теперь не спеша шёл к нему навстречу, поднявшись даже на задние лапы, чтобы Вилмир случайно не принял его за неприятеля.

Но будто это что-то могло изменить — отец оставался отцом. Так похожий на Эвервея внешне, но слишком отдалившийся внутри потомок увидел предка, но не поприветствовал — совсем испортил его Нашар своей грубостью.

— Отец, я до сих пор не каюсь. Ты хотя бы видел что-то в своём детстве, кроме экосистемы в барокамере, а я нет.

— Тебе уже сорок лет. Детство кончилось, — остановился Эвервей перед костром. — Но, видимо, разногласия одного из детей с семьёй в моём роду — это наследственное. Твой дед, военный, всё жаждал меня превратить в доблестного убийцу людей, так что все свои открытия я совершил назло ему. Разница в том, что моё изобретение спасло мой народ от навов, а твоё — загубило чужой. Меня беспокоют исключительно разрушения, что ты приносишь себе и другим.

— Развитие всегда требует жертв, и не всегда их можно свести к минимуму, — нахмурился Вилмир. — Я совершал ошибки, но учился на них.

— Если бы учился, то не совершал бы новых, — Эвервей взглянул на костёр, и языки пламени словно испугались его, уменьшились и стали трещать гораздо тише. — Дома от тебя было бы больше пользы и меньше вреда. Но раз ты здесь — что ты думаешь о происходящем с праной и кристаллами?

— Посмотри в кустах, — Вилмир поморщился, наблюдая, как Эвервей раздвигает веточки и дёргает крыльями и хвостом, узрев там панцирь мёртвого кракалевна. Мясо уже сожрали падальщики, а хитин и кости ещё оставались… как и странные мелкие друзы, наросшие на них. — Думаю, кристаллы способны даже на такое.

Эвервей ещё несколько секунд смотрел на остатки, и те поднялись в воздухе, посверкивая кристаллами. Не рискуя приближать их к себе, он внимательно рассматривал обломки, не произнося ни слова. Вилмир продолжал терпеливо ждать.

— Если это кремнеорганический паразит, почему он покинул своего прошлого носителя, а не отпочковался в нового? — Эвервей убрал в карманное измерение одну пластинку как образец.

Сын завёл лапу в за года отросшую до поясницы гриву. А помнил его отец ещё с ёршиком до ушей.

— Сам не знаю. Может, объёма не хватало, или разум их, как драконий, способен лишь одним телом за раз управлять. Или кракалевна прибили. Временем управлять я не умею, чтобы посмотреть, как тут всё было… А в Тинделе уже научились?

— Взятые остатки следует внимательно изучить в моей лаборатории, — проигнорировал вопрос Эвервей. — То, что осталось здесь, лучше уничтожить. Даже если они и не несут опасности, то вызовут по крайней мере любопытство.

— Как скажешь, — пожал плечами Вилмир.

— Забирай тогда всё. Больше образцов, меньше улик. Но я бы лучше местных расспросил, если бы Инанна не жаждала мою головушку.

— Местных искать долго придётся, да и вряд ли они что расскажут. А Инанна и вовсе заинтересуется, как бы такими кристалликами заразить побольше народа.

Эвервей не повернулся к костру, даже лапой не повёл — огонь сам сорвался длинным щупальцем, полоснув по остаткам и траве, выжигая ровный чёрный круг.

— Брезгливость вас погубит, лашуры, — поднялся Вилмир на лапы. — Если бы ты забрал весь труп, улик бы осталось меньше, чем от вот такого пепелища.