Время жестоких чудес

– Ник?..

Раненый открыл глаза, никак не мог сфокусировать взгляд. Алек чувствовал, как боль его рвется наружу, но сильная воля сдерживает страдание.

– Привет, – хрипнул он.

– Привет, – отозвался Алек. Нужно было что-то сказать. – Этот поросенок славно тебя отделал…

Бледные губы вздрогнули. Алек наклонился ближе.

– На самом деле я притворяюсь, – прошептал Ник. – В моих интересах… оставаться здесь подольше, потому что… мои жаждут спустить с меня… шкурку за дурость…

Он перевел дух.

– Хотя им мало что осталось… зверюга постаралась… Но и я не оплошал… Сходи на площадь, полюбуйся…

Юноша решил последовать совету. На вытоптанном участке земли в центре деревни, гордо именуемом площадью, лежала груда окровавленного мяса. Торчали осколки костей, в черепе кабана зияли две страшные раны. Алек подумал о двухпудовом кузнечном молоте, который ему случалось видеть в руках Влада. Морда кабана была опалена, мутные мертвые глаза смотрели удивленно.

Алек знал, как все произошло.

Алек знал, что и сам может вытворить такое, и даже покруче.

Заныли старые шрамы, он наклонился, потер правую ногу, воспоминания ударили, как волчьи клыки…

Ретромотив. Гранджи-Тэс Александра Доража

Дети смеялись, играли, дрались в пыли. Алек разбил нос Мику, тот заревел. Шеги, брат Мика, наградил Алека оплеухой и пригрозил отшлепать. Алек тоже заревел.

В деревню вбежал волк, одержимый дэвани, бешенством. Загрыз овцу. Собаку. Свинью. Потом еще одну собаку и двух щенков.

Брат Мика кричал, чтобы все бежали, прятались в домах и лезли на деревья. Дети визжали, бежали, прятались и лезли. Шеги забросил на дерево Мика, Данику и Алека. Алек сорвался.

Он лежал на земле, оглушенный падением, но видел, как волк убил мальчика, как Шеги отшвырнул какую-то девушку и схватился за нож, давая остальным возможность убежать. Он смог ударить волка мыслью и успел полоснуть ножом. Потом ему порвали глотку.

Зверь бросился на Алека, нога хрустнула в пасти волка, мальчик почему-то не почувствовал боли. Он протянул руку и исказил силовую сетку Узора.

Череп зверя размозжило, хребет перекрутило, он погиб мгновенно, но Алек все бил и бил. Радоничи не решились подойти к мальчику и его жертве, только сестра плакала рядом.

Подоспели пастыри, вынули перекушенную мало не пополам ногу из стиснутой последней судорогой пасти зверя. Волк обгорел до неузнаваемости, кое-где до самого скелета, в котором не осталось ни одной целой кости…

Патэ Киош погрузил Алека в холодный сон и отвез в Танор. Целители сумели спасти мальчика, едва не умершего трижды – от потери крови, от перенапряжения и потом от дэвани.

Алек выздоравливал полгода, к концу этого срока он снова мог видеть, владеть левой рукой, которой бросил себя в Узор, отчего рука едва не осталась там, и даже не очень хромал. Вот только он больше не был черноголовым, волосы мальчишки щедро присыпало пеплом.

Еще через полгода в дом Доражей пришел патэ Киош. Он поклонился иконам и хозяевам, степенно выпил положенную рюмку зелена вина и не отказался от угощения, следуя старинным радонским порядкам.

Пастырь ушел из дома вечером, рядом шел Алек, постукивая палкой, с которой повадился ходить. Он хромал чуть больше, чем обычно, не глядел по сторонам, но знал, что его новый статус непременно будет замечен.

В заплечном мешке у мальчика лежало две смены одежды, вышитое матерью браное полотенце и нож, настоящий взрослый нож, слишком большой для мальчишки – отцов подарок, который не дождался совершеннолетия.

Алек шел в Школу.

Тогда ему было одиннадцать лет, непозволительно много для школяра, но специальным приказом стратиг Матис разрешил его обучение…

Празднества закончились тремя днями свадеб. Алек не был на пирах, царящее вокруг веселье представляло странный контраст с его мыслями. Он навещал Ника и бродил в одиночестве около ручья, думая обо всем сразу и ни о чем конкретно. Иногда ему казалось, что за всю свою жизнь его не посещало так много дум, как с того дня, когда в деревню принесли раненого человека и мертвого кабана.

Добыча была осквернена, люди не ели убитых подобным образом зверей. Кабана разделали топором и два дня Самсон и деревенские собаки объедались от пуза.

Когда гости разъезжались по своим деревням, Алек не вышел их проводить. Он ломал себя на свирепых тренировках, не давая себе времени думать, после занятий брал лодку и уплывал рыбачить или охотиться на Мету. Или заглядывал в общую кухню и болтал с девушками, помогал варить варенье и кленовый сахар. Возился с хитрыми аппаратами в кузнечных мастерских. Вместе с Бэзилом рыбачил плавнями по ночам, а днем, клюя носом, солил пойманную рыбу, пока кожа на руках не растрескалась от соли. Он делал все что угодно, чтобы занять себя, тщательно избегал ривана и Майнуса, молчал в ответ на вопросы друзей.

Начались дожди. Александр месил ногами мгновенно раскисшую дорогу и решал, пойти ли завтра к Бэзилу чинить прохудившиеся сети или в недалекую Тэнниа, где ткачи никак не могут справиться с урожаем конопли и будут рады любому помощнику.

Так шел он, размышляя, и около ручья налетел на Майнуса.

– Извините…

– Кто слепой, я или ты? – буркнул старик, и Алек понял, что тот им недоволен.

– Наставник…

– Чего еще?

Алек смотрел на свою пустую ладонь и спорил сам с собой. Старик ждал.

– Наставник… – Он поднял взгляд, посмотрел на свое отражение в слепых глазах учителя. – Вы будете меня учить?

– Учить? Интересно, а чем это я только и занимаюсь?

– Нет. – Алек чувствовал себя так, словно стоит на краю пропасти, раздумывая, прыгнуть ему вниз или взлететь к небу. – Я имею в виду учить по-настоящему. Всему, что умеете сами, и всему, чему можно научиться.

– Всему? – прошептал слепой. – А не заробеешь?

– Нет.

Алеку показалось на мгновение, что на лице старика мелькнула яростная, нечеловеческая радость. Но все тут же пропало, и Майнус снова был невозмутимо хмур, мертвые глаза ничего не выражали. Он дернул подбородком на камень, Алек уселся, плотнее запахнул куртку и приготовился слушать…

Узел Судьбы. Выбор Александра Арагана Доража

Меня переполняло Желание, которое только сейчас обрело форму. Сила… Сила – значит Свобода.

Значит – Ни От Кого Не Зависеть.

Значит – Уметь Защитить себя и того, кто тебе дорог.

В Школе не преподавали и половины из всего возможного.

Даже четверти.

Даже десятой части.

Я ищу силы. Не телесной, она тоже важна, но истинная мощь – разум.

Я думал сначала сердцем, потом рассудком, как учили. Я вынул из себя свое Желание и посмотрел на себя. Увидел, что без Желания я не полон и перестаю быть собой. Потом я держал свое Желание на ладони, оценивая темный блеск острых граней, тяжесть, мощь и красоту Желания. Я внимательно рассмотрел Желание со всех сторон и осознал, что оно истинное. Я посмотрел на будущее сквозь свое Желание и увидел, как линии не случившегося меняются, стираются, плетутся по-другому.

Я поместил себя внутрь Желания, и мир устремился к одной точке.

Это Желание истинное, и, значит, его необходимо удовлетворить.

Все шло к одному.

Только к одному Вопросу.

В человеческой жизни важны Вопросы. Порой важнее, чем Ответы. Их нужно обязательно задать.

Наставник ждал моего Вопроса. И я его задал.

– Вы будете меня учить?

И мне ответили.

– Да.

Мир вернулся на круги своя, но стал совсем другим. Прошлое не важно. Я буду учиться. Моя судьба – стать войем.

Войем-мыследеем…

Я прошел через Избавление, но сила не исчезает бесследно. Она остается в тайниках души, в уголках глаз. Сила остается, даже если мы забываем про нее, отрекаемся. Сила остается, чтобы однажды напомнить о себе…

Эти уроки Майнуса очень отличались от его привычных намеков и недомолвок. Он говорил прямо и жестко:

– Живой, всеблагой силой Бога, причиной всего сущего и живого, можно убивать. Более того, чаще всего Жива именно так и используется.

Смешно это он сказал, используется. Как будто Жива – жгучая плесень или там корис. Используется…

– Мало знать, что Жива может обратиться в оружие, нужно уметь проделывать это. Мало уметь целенаправленно плести Узор, направлять сильные мысли, нужно владеть ими как собственной рукой. Ты должен умело сочетать мысленную и телесную силу, гармонично развивать в себе умения войя. Ты должен противопоставлять умелому мыследею свою физическую силу и победить силовым контролем противника телесно сильнее тебя. Сплавь в горне своей воли желание, решение и действие, обрати свой дух в стремление, убей врага. Бей, не задумываясь, как и чем это сделать, не делая разницы между оружием, что сжимает рука, оружием, которым является твое тело, и оружием твоего разума – тогда ты станешь истинным войем.

Бей, не задумываясь…

Убей врага…

Каково чувствовать чужую боль и смерть и знать, что это сделал ты?.. Алек пытался выбросить навязчивую мысль из головы, но, как всегда бывает, только над этим и думал.

Неторопливые созерцательные и мысленные упражнения тоже сменились свирепыми тренировками. Теперь его учил старик.

Учил расправляться с врагом быстро и эффективно, что почему-то означало еще и максимально жестоко.

Рукопашный бой дэжкейди, захваты ущемляющие, вывихивающие и ломающие, удары встречные и останавливающие, удары оглушающие, удары по болевым точкам, удары убивающие мгновенно и убивающие после минут агонии…

Мечный бой, удары по конечностям и в корпус, удары по всем горизонтам, полузащита, полуатака, потоковая атака и смертоносная фременская сечь…

Посылание части себя вовне, контролируемый вход в яррк с возможностью вернуться из безумия человеком, умение направить ярость так, чтобы она смутила дух противника…

Мысленные удары, обжигающие и ослепляющие, удары, выбивающие оружие и ломающие кости, удары по внутренностям, удары фатальные, после которых враг или мертв, или его нужно немедленно добить из милосердия…